ая танковая армия, 
которую мы прикрывали с воздуха, после форсирования Сана начала скрытное 
выдвижение к Висле. Перед ней ставилась задача стремительным броском передовых 
отрядов с ходу форсировать мощную реку в районе Тарнобжега и Баранува, 
захватить плацдармы и обеспечить успех будущего наступления фронта.
      Прикрытие танковых бригад осложнялось тем, что мы отстали более чем на 
сто километров. Почти полчаса приходилось тратить на полет к Висле и обратно. 
Это создавало дополнительные трудности летному составу, ведь в воздухе надо 
быть с раннего утра до позднего вечера. Сил дивизии для действий крупными 
группами не хватало. Приходилось высылать патрули в составе шести, редко – 
восьми самолетов. Результаты боев таких небольших групп с превосходящими силами 
противника не удовлетворяли. Для создания превосходства в воздухе требовалось 
немедленно перебазировать полки западнее Сана.
      Както начальник штаба Абрамович вошел ко мне с картой. По лицу вижу – 
новость приятная.
      – Сообщили о готовности полевых аэродромов к приему самолетов, – доложил 
он.
      К вечеру все полки перелетели на новые точки. С последней группой ушел в 
воздух и я. Через некоторое время приземлился. Трудная была посадка. Между 
стоянками самолетов – всего двадцать – тридцать метров.
      «Вот тебе и Лисьи Ямы», подумал.. Осмотрел аэродром. Речушки не позволяли 
отнести в сторону стоянки самолетов. Ширина взлетнопосадочной полосы предельно 
мала. Взлетать и садиться сложно. Но и плюсов немало: мы приблизились к Висле и 
теперь можно выпускать на патрулирование сильные группы истребителей, завоевать 
господство в воздухе на этом участке. А это важно. Предстояло форсирование 
Вислы танковой армией. Я дал летчикам указание – в случае повреждения самолетов 
в бою садиться только с убранными шасси на заболоченный луг, расположенный за 
речушкой.
      В последующие дни боевая работа дивизии пошла веселее. Вылетали группами 
до двенадцати и более самолетов. Летчики, чувствуя за собой силу, смелее и 
результативнее атаковали бомбардировщиков и истребителей противника, пытавшихся 
задержать выход к Висле советских танковых соединений. Особенно азартно 
действовала в воздухе молодежь.
      В одном из боев наша восьмерка была наведена передовым командным пунктом 
на десятку «фоккеров». Они шли штурмовать колонну автомашин танковой армии. В 
первой же решительной атаке были сбиты три «фоккера». Остальные, сбросив 
неприцельно бомбы, пытались удрать. Виктор Никитин, преследуя уходящего вверх 
«фоккера», настиг его и расстрелял в упор. Атака была настолько стремительной, 
что он ударил винтом вражеский самолет. Противник пошел к земле с отрубленным 
хвостом. Никитин от столкновения с «фоккером» пробил фонарь и оказался на 
фюзеляже. А истребитель падал вниз. Большим усилием воли отважный летчик все же 
сумел броситься вниз и раскрыть парашют. В этот день отличился и молодой летчик 
Руденко. В бою со смешанной группой противника он действовал как настоящий 
мастер воздушного боя, сбил бомбардировщик Ю87 и «ФоккеВульф190».
      Усиленные группы истребителей действовали, как правило, тактически 
грамотно, смело нападали на воздушного противника, срывали бомбовые и штурмовые 
удары, уничтожали вражеские самолеты, резко сократились и наши потери.
      В первый же день, вылетев с Лисьих Ям на патрулирование, восьмерка под 
общей командой Андрея Труда встретила большую группу бомбардировщиков. Их 
прикрывали истребители. Четверка Андрея Труда атаковала бомбардировщиков, а 
четверка Виктора Жердева связала боем «фоккеров». Бомбардировщики, сбросив в 
поле груз, пытались уйти на запад. А «фоккеры», не выдержав напора, вышли из 
боя, бросили своих подопечных. Наша группа сбила в тот день пять Ю87.
      Чуть позже на командном пункте я получил еще несколько приятных сообщений.
 Вылетавшая утром с аэродрома Смолинцы группа в составе девяти самолетов под 
командованием Ивана Бабака встретила восьмерку «фоккеров». Повидимому, они шли 
на штурмовку. Их прикрывали четыре «мессершмитта». Последовала стремительная 
атака группы Бабака, и три «фоккера» горящими врезались в землю.
      Четверка Бондаренко, которая в этот же период была в воздухе, нанесла 
удар по другой группе «мессершмиттов». С первой же атаки загорелись два Ме109, 
со второй – еще один. Остальные самолеты противника, форсируя моторы, ушли на 
запад. В этом бою было сбито шесть вражеских истребителей и сорвана штурмовка 
нашей танковой колонны.
      Стало очевидным, что перебазирование в Лисьи Ямы улучшило условия для 
прикрытия наступающих войск. Но обстановка на земле, в районе базирования, нас 
не радовала. Во вторую ночь аэродром обстреляли бандеровцы. Огонь вели изза 
речушки. Технический состав был поднят по тревоге, прочесали лес. С раннего 
утра без отдыха техники и механики должны были обслуживать боевые вылеты. В 
дальнейшем этого допускать было нельзя. Чтобы обезопасить матчасть и людей, 
дать возможность техническому составу спокойно ремонтировать поврежденные 
самолеты и обеспечить хотя бы короткий сон, на ночь стали устанавливать 
несколько самолетов носами в сторону леса. Приподнимали им хвосты, чтобы 
обеспечить стрельбу со стоянки. В кабинах истребителей дежурили техники или 
оружейники. Стоило из леса раздаться хотя бы одному выстрелу, они быстро 
запускали моторы и давали мощные очереди. Это подействовало. Вскоре стало 
спокойнее, обстрелы прекратились.
      Помню, както в час ночи, закончив в штабе планирование предстоящего 
боевого дня, подписав наградные материалы и представления на звания личному 
составу, я отправился в отведенную нам с Гореглядом квартиру. Она располагалась 
в соседнем доме. Только заснул, как телефонный звонок сорвал с постели.
      – Слушаю! В чем дело?
      – Товарищ командир, соседнее село горит! – услышал встревоженный голос 
дежурного.
      Откинул в сторону одеяло, маскирую