отпустили. Ему дали снотворное, чтобы выиграть время для размышлений. А он уже 
был сильно пьян. В результате он проспал больше суток. Когда он проснулся, 
разведка уже приняла решение: если нельзя сделать Йона агентом, пусть он станет 
пропагандистом.
 Отто Йона вынудили понять, что в данной ситуации ему лучше сделать вид, будто 
он остался в ГДР по собственной воле. Ему прокрутили уже будто бы прозвучавшее 
в эфире сообщение, что он добровольно бежал в Восточный Берлин. Йон понял, что 
деваться ему некуда. Он сделал все, что от него хотели. Попросил политического 
убежища, провел громкую пресс-конференцию, выступил против милитаризации ФРГ и 
старых нацистов, оказавшихся на высоких постах в боннском правительстве.
 Его возили и в Советский Союз. С ним беседовал заместитель начальника разведки 
по европейским делам генерал Александр Михайлович Короткое, 
специализировавшийся на немецких делах. Йон, разумеется, рассказал все, что 
знал, о западногерманских спецслужбах. Еще больше первое Главное управление КГБ 
интересовали его контакты с британской разведкой. Но он был политиком и едва ли 
мог назвать детали, интересовавшие советскую разведку.
 Отто Йон быстро разобрался, где он оказался. Это издалека можно было 
заблуждаться. Жизнь в Восточном Берлине ему совсем не понравилась. От тоски он 
пристрастился к хорошему армянскому коньяку, который поставляла ему советская 
разведка, и просился домой…
 Когда выяснилось, что Йон не представляет особого интереса, его решили не 
удерживать на Востоке. Тем более что его возвращение на Запад только усиливало 
опасения западных немцев, что Йон раскрыл Москве все секреты, которые знал.
 Через полтора года — 12 декабря 1955 года — он совершил побег в обратном 
направлении.
 Считается, что Йону помог датский журналист Хенрик Бонде-Хендриксен, который 
подозревался в связи с британской разведкой. Йон работал в здании Университета 
имени Гумбольдта. В здании шел ремонт. Йон спустился вниз вместе с охранниками, 
сказал им, что забыл важный документ, и попросил постеречь его портфель. Он 
вернулся в здание, вышел через другую дверь, сел в «Форд» датского журналиста, 
и через несколько минут они уже были в Западном Берлине.
 Из Западного Берлина он под чужим именем улетел в Кёльн. Йон надеялся, что ему 
как жертве Москвы, будут сочувствовать, но все получилось по-другому. Ему не 
простили побега и жестких слов о боннских властителях. Несколько часов его 
допрашивали, потом арестовали, судили и отправили в тюрьму.
 В 1995 году последняя аппеляция Йона была отклонена берлинским судом. Он умер 
26 марта 1997 года в Инсбруке в возрасте восьмидесяти восьми лет.
 Доктор Отто Йон, который так и не дождался реабилитации, был, как я понимаю, 
человеком порядочным и наивным, хотя и служил некоторое время по ведомству 
контрразведки. Он стал жертвой политических и шпионских игр, от которых людям 
порядочным и наивным следует держаться подальше.

 АМЕРИКАНСКИЙ ШПИОН, БРАТ СОВЕТСКОГО РАЗВЕДЧИКА

 Профессор просто не думал о том, что рано или поздно его арестуют. Не то чтобы 
он гнал от себя неприятные мысли. У него был свой подход:
 — Это была боевая задача, которую надо было решить. Во время войны я как 
военный врач садился в танк с экипажем и участвовал в атаке. Я привык 
действовать соответственно обстановке.
 17 мая 1967 года профессор Фрухт, который жил в Грюнау, упаковал чемодан, 
повесил его на руль велосипеда и поехал к станции пригородной железной дороги, 
чтобы попасть в Берлин. У профессора было плохое предчувствие. Он обратил 
внимание на черный «Мерседес», который уже несколько раз попадался ему на глаза.
 Профессор удивился, что послали именно его, но заместитель министра 
здравоохранения ГДР сам приехал в институт, чтобы сообщить Фрухту о поездке.
 Профессора арестовали на границе с Чехословакией. Для этого четыре сотрудника 
министерства государственной безопасности ГДР проехали на своем черном 
«Мерседесе-280 СЕ» двести с лишним километров, чтобы не отстать от поезда, на 
котором профессор отправлялся в командировку.
 В поезде Адольф-Хеннинг Фрухт, директор Института физиологии труда, профессор 
Технологического университета Дрездена, профессор Академии совершенствования 
врачей, член государственной комиссии радиационной защиты, президент общества 
биомедицинской техники, проспал почти весь путь и проснулся только тогда, когда 
поезд остановился на пограничной с Чехословакией станции.
 Чуть раньше к станции подъехал черный «Мерседес-280 СЕ» с четырьмя 
сотрудниками центрального аппарата МГБ.
 Таможенник вдруг сказал Фрухту:
 — Ваш паспорт не в порядке. Он подделан.
 Фрухт расхохотался:
 — Чепуха. Это дипломатический паспорт, его мне вчера выдали в министерстве.
 Чиновник повторил:
 — Паспорт не в порядке. Прошу следовать за мной. На перроне не было ни души. 
Двое сотрудников МГБ предъявили ему свои удостоверения и обыскали.
 Назад в Берлин профессора повезли на «Мерседесе». Весь этот спектакль в 
контрразведке придумали для того, чтобы предполагаемые сообщники раньше времени 
не узнали, что профессор арестован.
 «Я могу поспать?»
 Когда они выехали на шоссе, Фрухт спросил:
 — Я могу поспать?
 Капитан МГБ ответил резко и зло: