Когда в Локарно совершенно сознательно и строго в антироссийских целях на 
свободу выпускался «дух войны», вопрос тут же уперся в проблему «материализации 
духов». Весьма практичный, а в своей извечной русофобии еще и прагматичный 
Запад все предусмотрел заранее - «технология» была наготове, оставалось только 
на кнопку нажать.
Дело в том, что еще в тексте Версальского «мирного» договора о будущей войне, 
по настоянию британских специалистов по международно-правовой казуистике была 
зарыта одна идейка - о том, что разоружение Германии должно явиться 
предпосылкой для общего ограничения вооружений всеми странами. Формально, ну 
что тут скажешь - после того как были загублены жизни 10 миллионов человек, а в 
несколько раз больше искалечено, идея вроде бы правильная. Если бы не одно «но»,
 а именно: с 1919 и по 1925 г. включительно коварный Альбион, а вместе с ним и 
весь Запад, отчего-то не вспоминали об этой идее даже тогда, когда СССР 
неоднократно выдвигал предложения о разоружении.
Как только главные организаторы Локарно заработали на уникальную премию мира за 
разжигание первых искр будущей войны, Запад втащил побежденную Германию в Лигу 
Наций, начисто при этом позабыв, что всего в тысяче километров от ее восточных 
границ начинается 1/7 (тогда) часть света - Россия, пускай и называвшаяся тогда 
СССР.
Прежде, чем это сделать - а ведь это означало не что иное, как политическую 
реабилитацию государства, всем тогдашним миром официально признанного 
агрессором, - в процесс локарнских дипломатически-спиритических сеансов по 
взыванию к «духу войны» прагматичный Запад вдруг учредил Подготовительную 
комиссию Лиги Наций по подготовке и проведению международной конференции по 
разоружению.
Прекрасное название для комиссии, где подготавливали все необходимые правовые 
предпосылки для развязывания очередной мировой войны против СССР. Именно 
поэтому СССР туда очень долго не подпускали. К февралю 1932 г., когда в Женеве 
открылась международная конференция по разоружению, наконец выяснилось, чем 
занималась эта комиссия, - оказывается, для того, чтобы всем разоружиться, 
сначала необходимо уравнять Германию в правах на вооружение, т.е. дать ей 
возможность вооружиться до уровня остальных основных держав, а затем вновь 
сесть за стол переговоров.
Но то, что для всего остального мира выяснилось лишь к февралю 1932 г., 
советская разведка зафиксировала еще тогда, когда в Локарно британские и иные 
западные спиритуалисты от дипломатии взывали к «духу войны».
Прежде всего, достоверно был установлен факт откровенного шантажа Запада 
Германией, которая стала требовать всяческих компенсаций - от возврата колоний 
и отсеченных по Версальскому договору территорий до уравнения в правах в 
военной сфере. Мотивировка была «убедительная» - за якобы возможное 
недовольство России (СССР) в связи с запланированным еще только по проекту 
Локарнских соглашений будущим вступлением Германии в Лигу Наций. Причем шантаж 
начался задолго до открытия самой Локарнской конференции - еще 10 июня 1925 г. 
И что самое интересное, весь шантаж был построен на той же самой логике Остина 
Чемберлена, которая изложена в меморандуме от 20 февраля 1925 г. - т.е. именно 
«из-за России создавать политику безопасности».
В начале сентября 1925 г. Москве становится известным содержание письма 
министра иностранных дел Германии Густава Штреземана к кронпринцу (письмо 
датировано 7 сентября 1925 г.), в котором будущий лауреат Нобелевской премии 
мира за разжигание войны четко сформулировал задачи Германии: во-первых, 
разрешение репарационного вопроса, во-вторых, «защита немцев за границей - тех 
10 - 12 млн. соплеменников, которые живут под чужеземным игом», в-третьих, 
«ревизия восточной границы» (он ее назвал «великой задачей». - A.M.), 
в-четвертых, объединение Германии с Австрией. Впоследствии один к одному это 
стало программой нацистов, когда их привели к власти, программой, заранее 
одобренной в Лондоне.
Когда же конференция открылась, шантаж вылился в откровенно русофобское 
заявление будущего лауреата Нобелевской премии, ибо всего через три для после 
того, как «спиритуалисты» от дипломатии слетелись в Локарно, т.е. 8 октября 
1925 г., он заявил: «Ситуация, с которой мы можем встретиться, приняв принцип 
экономического бойкота при объявлении войны Россией, связана с практической 
невозможностью для Германии оказать военную помощь или разрешить проход войск. 
Если в случае русского нападения мы признаем Россию агрессором, это обеспечило 
бы единогласие в Лиге Наций и мы поддержали бы Лигу Наций всей силой своего 
морального авторитета. В этом отношении мы являемся одной из наиболее важных 
великих держав».
Когда же Великобритания в буквальном смысле за фалды втащила Германию в Лигу 
Наций, тот же Штреземан, уже отрабатывая полученную им Нобелевскую премию мира, 
при вступлении в Лигу от имени Германии заявил следующую оговорку: «Германия 
будет участвовать в санкциях Лиги Наций как государство и ее член только в той 
мере, в какой это совместимо с ее военным положением и с учетом его 
географического положения».
Намек, а по сути шантаж во всеуслышание, был воспринят на ура - уже осенью 1926 
г. началась эвакуация союзных войск Антанты из Рейнской зоны, 12 декабря 1926 г.
 союзники по Антанте приняли решение о снятии с Германии военного контроля, а 
31 января 1927 г. межсоюзная военная контрольная комиссия была навсегда удалена 
из Германии. Путь к вооружениям был открыт. И не Сталиным, а Западом, - и это 
есть ФАКТ!
Предвидя подобное, Сталин перекрыл возможность такого варианта развития событий 
Договором о ненападении и нейтралитете от 24 апреля 1926 г.