Инноватика – это область знаний о том, какой должна быть стратегия создания 
новых вещей. Инноватика является междисциплинарной наукой. Специалисты по 
инноватике используют научные данные самых различных областей знания – 
инженерии, истории техники, социологии, экономики, психологии, креатологии, 
акмеологии, технической эстетики, истории и теории культуры…
   Известно, что большинству специалистов (в том числе и в области инноватики) 
всегда приходится иметь дело с некоторым классом (совокупностью, множеством) 
вещей, поскольку любая вещь неизбежно включается в определённое семейство вещей.
 Поэтому одной из важнейших теоретических и практических проблем инноватики 
является проблема классификации вещей, их упорядочивания в некоторую систему, 
что, в свою очередь, обусловливает необходимость разработки в этой области 
научного знания прикладных аспектов теории систем.
   В теории систем большое значение придаётся исследованию синтеза элементов, 
входящих в состав системы, а также синтезу отношений, которые существуют между 
элементами. Такой синтез называется реляционным синтезом. Но в любой теории 
систем должно быть дано определение самому понятию “система”. Известный 
американский математик и логик XX столетия С.К. Клини так определяет систему: 
“Под системой S объектов мы понимаем (непустое) множество или класс или область 
D (или возможно несколько таких множеств) объектов, среди которых установлены 
определённые отношения”. (С.К. Клини. Введение в математику. М., 1957, стр.29.).
 При этом вещи, свойства, отношения, характеризующие ту или иную систему, в 
свою очередь, представляют собой системы. 
   Вещь как новшество – это система свойств. Качеством же называется такое 
свойство, с исчезновением которого данная вещь утрачивает свою специфику 
(определённость, самость или новизну) и превращается в принципиально другую 
вещь. Можно сказать, что качество – это граница вещи. В традиционном понимании 
понятие “вещь” отождествляется с понятием “тело”. Тело характеризуется тем, что 
занимает определённое место в пространстве. Граница же вещи не совпадает с 
пространственной границей. Например, два атома водорода тождественны друг другу,
 хотя они могут находиться на очень большом расстоянии друг от друга. Свойства 
же не представляют собой границу данной вещи. Следует иметь в виду, что понятия 
“свойство” и “качество” всегда являются относительными. Если, например, студент,
 поющий в хоре, по каким либо причинам теряет голос (т.е. одно из своих свойств,
 а именно способность к пению), он, тем не менее, остаётся студентом, т.е. 
сохраняет своё качество. А вот если оперный певец потеряет свой голос, то он, 
скорее всего, вынужден будет заняться другой деятельностью, и, стало быть, 
перейдёт в другое качество.
   Известно, что каждая вещь состоит из тех или иных элементов. Но, логически, 
если даны лишь одни элементы, то вещь, как таковая, тем самым ещё не дана. 
Например, возьмём слова, состоящие из одних и тех же букв: “мода” и “дома”. За 
счёт чего из одних и тех же букв могут быть образованы слова, различающиеся по 
своему значению? В силу того, что в различных словах, хотя они и образованы из 
одних и тех же элементов-букв, устанавливаются различные взаимоотношения между 
буквами-символами (в данном примере – различная последовательность букв). 
   Итак, первое обстоятельство, на которое следует обратить внимание, 
характеризуя те или иные новшества, это то, что вещь как система (в том числе 
инновативная) образуется взаимоотношением свойств, а второе обстоятельство – 
это то, что взаимоотношение отношений также образует вещь. Таким образом, 
справедливым будет следующее суждение: “отношение – это то, что образует вещь 
(систему) из данных элементов” (такими элементами могут быть и другие вещи, и 
свойства, и отношения). Поэтому всякое отношение, с одной стороны, может быть 
охарактеризовано как отношение между свойствами, а, с другой стороны – как 
отношение между вещами, поскольку сами вещи представляют собой систему свойств.
   Долгое время считалось, что достаточно знать сами вещи или элементы и 
свойства, которыми эти вещи обладают, чтобы получить исчерпывающую 
характеристику всех процессов, происходящих в мире. При этом возможно 
осуществление синтеза свойств или синтеза вещей (реистического синтеза). Реизм 
– это такой логико-методологический подход, при котором имеет место 
гипостазирование, преувеличение тех связей, которые существуют между вещами, и 
гипостазирование самих вещей. Ранней формой такого гипостазирования явилось 
субстанцирование свойств. (Напомним, что, по определению, вещь – это система 
свойств.) Первобытный человек всякое свойство, например, смелость, красоту и 
другие рассматривал, как вещь и полагал в связи с этим, что данное свойство 
может перейти к нему вместе с телом владельца этих свойств. У древних, скажем, 
был известен такой обычай. Когда у женщины умирал муж, она сохраняла его кости 
и носила их с собой в мешке в надежде, что ум, находчивость и другие 
способности умершего мужа будут вместе с ней. И в современной жизни многие 
носят при себе фотографии своих родных и любимых.
   Наряду с реистическим синтезом существуют атрибутивный синтез (атрибут – это 
необходимое, неотъемлемое, существенное свойство) и реляционный синтез (синтез 
отношений). Атрибутивный синтез может быть более простым или более сложным, но 
так или иначе, вещи и свойства (и манипулирование вещами и свойствами) связаны 
с чувственным познанием. В релятивных же суждениях характеризуются отношения 
между двумя или многими предметами. Обоснованность релятивных суждений является 
простым следствием существования самых разнообразных отношений в окружающем нас 
мире. В данном контексте представляется наиболее правомерным следующее 
определение понятия “система”: “Системой является любая вещь, в которой имеет 
место какое-то отношение, обладающее заранее определёнными свойствами, либо 
любая вещь, в которой имеют место какие-то свойства, находящиеся в заранее 
определённом отношении”. 
   Для того чтобы более полно уяснить данное определение системы, необходимо 
обратиться к тому типу логического формализма, на основе которого оно построено.
 Логический формализм - это так называемый язык тернарного описания (ЯТО). Этот 
формализм называется тернарным, так как он опирается на триаду фундаментальных 
логических категорий – вещь, свойство, отношение. Язык тернарного описания 
способен более адекватно отобразить проявляющиеся в естественном языке 
особенности нашего мышления, чем это делают формализмы, опирающиеся на более 
узкую категориальную базу. 
   Язык тернарного описания предполагает отказ от использования понятия “класс” 
для выражения логических отношений. Вместо этого используются только термины 
вещь, свойство и отношение. Любая мысль может быть представлена как некоторое 
отношение: (1) между вещью и свойством, (2) между вещью и отношением или (3) 
между вещью, свойством и отношением одновременно. К этому следует добавить 
принципиально важное суждение о том, что любая мысль по своему содержанию и по 
своему выражению всегда системна.
   Известно, что мысль получает своё выражение в языке, при этом обязательно в 
системе слов, в предложении. С помощью бессвязного набора слов мысль выразить 
нельзя. Но если это так и если мы при этом вспомним, что система – это 
отношение либо между вещью и свойством, либо между вещью и отношением, либо 
между вещью, свойством и отношением одновременно, то не следует ли отсюда 
весьма неожиданный вывод о том, что мы сознательно или несознательно основываем 
свой мыслительный процесс на  ЯТО.
   В определении понятия “система”, основанном на языке тернарного описания, 
движение мысли осуществляется не от объектов к их общим свойствам, т.е. к тому, 
что “связывает” объекты в единую систему, а осуществляется движение мысли от 
свойств к вещам и акцент делается на свойствах и отношениях. Такой подход 
отличается от “элементаризма”, т.е. представлений о том, что система как 
“общее” должна состоять из частей и элементов и её устойчивость определяется 
силой связи между частями внутри системы, её способностью как целого 
противостоять внешним воздействиям. Такая точка зрения “элементаризма” 
оправдана, её не стоит подвергать сомнению. Но она справедлива в определённых 
условиях. “Элементаризм” работает при определённых обстоятельствах, имеет 
ограниченную сферу своего применения.
   Эту ограниченность подметили ещё мыслители Древней Греции. Так, Гераклит в 
своих работах отмечал, что содержание понятия “река” нельзя раскрыть без 
обращения к понятию “берег”. Берег – это внешний по отношению к реке объект. Но 
без обращения к этому внешнему объекту, без характеристики отношения к этому 
внешнему объекту нельзя сформировать представление о реке. И наоборот. 
Представим себе, что мы рассматриваем участок суши, который называется “берег 
реки”. Представим, что это скалистый участок берега. Затем происходят следующие 
изменения: река или высыхает или меняет русло. В этом случае данный участок 
суши мы уже не имеем права называть “берегом реки”, хотя с самой структурой 
этого участка суши могло и не происходить никаких изменений. Здесь 
“элементаристский” подход не работает: как бы тщательно мы не изучали то, из 
чего “состоит” скала, ответить на вопрос о том, является ли она берегом реки 
или нет, мы сможем только в том случае, если обратимся к внешнему предмету, т.е.
 в данном случае мы должны быть убеждены, что этот участок суши “омывается” 
рекой.
   Показывая ограниченность “элементаризма”, мы тем самым показываем, что в 
понятии системы обязательно должны быть инварианты, но сама природа этих 
инвариантов может быть различной: это могут быть элементы, элементарные объекты 
(элементаристский подход), а могут быть и свойства, и отношения. Системой могут 
быть объекты, в которых меняются конкретные элементы, но при этом остаются 
устойчивыми их функции. А они, эти функции, могут определяться не только 
элементами, составляющими систему, но и отношениями, которые существуют между 
объектами внутри системы. Хотя природа самих объектов может быть различной.
   Для того, чтобы ещё ярче подчеркнуть ограниченность элементаристского 
подхода, следует напомнить, что чаще всего о вещах и их свойствах мы можем 
судить, основываясь на наших чувственных впечатлениях. Что же касается 
отношений, то они чувственно не воспринимаются. Известно, что ребёнку в раннем 
возрасте довольно сложно объяснить, что такое “родственник” или, что такое 
“время”. Это объясняется тем, что научное содержание понятия времени может быть 
дано только за счёт привлечения абстрактных понятий. Так, Августи Блаженный 
сформулировал положение, согласно которому, если человека не спрашивают о том, 
что такое “время”, то он не сомневается, что знает это, поскольку в своей 
практической деятельности соответствующим образом умеет ориентироваться во 
времени. Но если человека спросить: “Что такое время?”, т.е. заставить его 
задуматься над этим вопросом, поразмиыслить на эту тему, то он заведомо будет 
испытывать трудности и не сможет дать ответ. Рассказывают, что когда к А. 
Эйнштейну обращались с просьбой ответить на вопрос: “Что такое время?”, он 
молча вынимал часы и показывал на них.
   Современная наука убеждает, что “элементаристский” подход к решению проблемы 
времени не даёт результатов. Сколько не “рассекают” время на моменты, сколько 
не делают попыток охарактеризовать время как множество мгновений – всё это не 
приводит к должным результатам. Понятие времени связано с отношениями: 
необходимо осуществить синтез определённых отношений для того, чтобы уяснить 
природу времени. 
   Язык тернарного описания основан на тщательно подобранной системе категорий. 
Одной из наиболее общих категорий является понятие дискриптора. Это понятие 
объединяет в себе три понятия: концепт, структура и субстрат. Заранее заданные 
свойства – это атрибутивный концепт. Отношения, удовлетворяющие этим свойствам 
– это реляционная структура, а объекты, на которых реализуется данная структура,
 называются субстратом системы. Наряду с указанными категориями существенную 
роль в излагаемом варианте общей теории систем играют системные параметры. 
Именно поэтому данная теория называется параметрическая общая теория систем. В 
этой теории в качестве системных свойств рассматриваются значения атрибутивных 
системных параметров. На содержательном уровне под значением атрибутивного 
системного параметра или просто системного параметра понимается фиксированное 
значение (иногда величина) такого признака, по которому объём понятия “система” 
может быть разделён на классы в соответствии с обычными в логике правилами 
деления объёма понятия: эти классы не должны пересекаться друг с друголм, они 
должны совместно исчерпывать объём понятия “система” (при заданных 
системообразующих свойствах и отношениях).
   При разработке формализма языка тернарного описания выделяются такие 
проблемы, как проблема отношений не просто между двумя видами отношений, а 
такой их вид, когда сами отношения могут быть представлены в виде 
соответствующей матрицы. В современной теории систем рассматриваются, как 
правило, бинарные отношения. Возможно в инноватике, учитывая высокую сложность 
процесса функционирования инновативных систем, следует выйти за рамки бинарных 
отношений.
   Язык тернарного описания (ЯТО) применяется во многих наках: геологии, 
экологии, соуиологии, лингвистике, экономике, инноватике и т.д. Особое значение 
в инновативных исследованиях имеет использование ЯТО при анализе инновативного 
контекста категорий “хаос” и “порядок”. Понятия “хаос” и “порядок” относительны.
 Инновативная система по одним параметрам может характеризоваться как “порядок”,
 а по другим – как “хаос”. Напомним пример, который приводит И. Пригожин. Он 
задаёт вопрос: является ли тропический лес “порядком” или “хаосом”? Ясно, что 
тропический лес функционирует как система, процессы в этой системе 
восстанавливаются, имеют законы, которым подчиняется “жизнедеятельность” этой 
системы. Но и здесь можно подобрать параметры, для которых будет характерна 
именно иррегулярность. Так что правильнее будет сказать, что тропический лес 
одновременно является и порядком, и хаосом. Можно сделать следующее замечание: 
увеличение энтропии отнюдь не сводится к увеличению беспорядка, ибо порядок и 
беспорядок возникают и существуют одновременно, порядок и беспорядок 
оказываются тесно взаимосвязанными: один включает в себя другой. 
   В отличие от теорий, в которых понятие “система” предлагается определять 
через понятие “порядок”, в данном контексте следует определять понятие 
“порядок” чрез понятие “система”. Порядок представляет собой такой объект, 
которому что-то приписывается в качестве отношения и обладает заранее 
фиксированным свойством. Понятно, что тот объект, которому приписывается это 
отношение, будет представлять собой систему. Относительность порядка будет 
проявляться в том, что одно и то же отношение будет порядком для одного 
концепта и не будет порядком для другого. Если, например, в качестве концепта 
взять свойство “производить работу” (что естественно, скажем, для 
термодинамики), то состояние равновесия системы должно быть ассоциировано с 
хаосом, так как при условии выравнивания температуры система никакой работы 
выполнять не может. Наоборот, в состояниях, далёких от равновесия, система 
может выполнять работу. Это пример модели с атрибутивным концептом. Если же 
использовать модель с реляционным концептом, тогда порядок будет представлять 
собой совокупность структурированных отношений. Таково обычно понимание порядка 
в математике, где в качестве отношений типа порядка выступают такие отношения 
как “больше”, “меньше”, “выше” и т.д.
   Реляционным концептом выступают связи, которым должны удовлетворять свойства.
 Эти свойства могут иметь разный характер. Например, когда мы говорим о порядке 
компонентов в составе связного списка, то связи предполагаются иными, чем при 
определении отношений типа порядка. В конечном счёте современная наука 
однозначно констатирует, что создать такую систему, в которой по любым 
параметрам был бы только порядок, заведомо нельзя. Всегда будут иметь место и 
параметры, характеризующие хаос, дезорганизацию. 
   Особенно значимым для исследований в области инноватики является поиск 
оптимального способа классификации вещей. Сама классификационная система 
является динамичной, т.к. непрерывно появляются новые вещи, а многие вещи 
испытывают моральный и физический износ, устаревают.
   При разработке проблемы классификации можно обратить внимание на 
тождественность закономерностей функционирования системы вещей и языка, 
отмеченную в структурализме. Известно, что язык функционирует таким образом, 
что происходит непрерывное обновление его словарного состава. При этом 
обновление словарного состава может осуществляться таким образом, что корень 
слова остаётся как бы неизменным, а изменяются лишь так называемые аффиксы 
(приставки, суфиксы и инфиксы). Аналогично и в системе вещей происходит 
непрерывное обновление “банка” (“парка”, “массива”) системы функционирующих 
вещей.
   В языке выделяется наименьшая структурная единица, которая обусловливает 
значение слова, или его функциональность. Эта наименьшая структурная единица – 
не буква, не само слово, а некоторая его часть – “фонема”. По сути дела, и в 
вещах можно по аналогии выделять некоторую “технему”. Это минимальная часть 
вещи, сохраняющая её основной признак, её качество. Процесс создания новых 
вещей можно рассматривать как процесс своего рода “добавки” всего многообразия 
деталей к “технеме” как остову или основе вещи, остающейся по существу 
неизменной. Но если при характеристике качественно (существенно) обновляемых 
вещей обратиться к языку тернарного описания (ЯТО), то можно увидеть, что 
формализм ЯТО допускает и более широкий контекст описания, а именно допускает 
ситуацию, когда признак “сушественный” в одной системе заменяется на 
противоположный в другой, и, соответственно, несущественный в одной системе 
может стать существенным в другой.
   В инноватике в качестве системного объекта рассматривается именно 
инновативная система, включающая в себя: 1) материальные и интеллектуальные 
ресурсы инновации – “вход”; 2) создаваемое новшество – цель (“выход”); 3) рынок,
 являющийся внешней средой для инновативной системы и определяющий саму 
потребность и параметры создаваемого новшества (“обратная связь”). Некоторые из 
основных принципов системного подхода применительно к инноватике модифицируются 
следующим образом.
   Важнейший принцип – первичность целого по отношению к частям. Для 
инновативной системы как целостности (сущностная характеристика которой - 
новизна) такими её частями являются старое, современное и новое. Именно 
динамическое единство старого, современного и нового является первичным по 
отношению к каждому из этих элементов (в т.ч. новому!) и обеспечивает 
оптимальное функционирование инновативного комплекса в целом. 
   Принцип неаддитивности (несводимости свойств системы к сумме свойств 
составляющих её элементов) применительно к инноватике проявляется в 
нетождественности характеристик нового, как части инновативного объекта, его 
доминантным характеристикам как целостности. Так, либерализацию экономики 
нельзя сводить к свободной купле-продаже государственной собственности (новое), 
поскольку подлинная свобода – это та, которая способствует благу всех, что 
отнюдь не является следствием приватизации.  
   Принцип синергичности (означающий, что однонаправленность   действий 
элементов системы усиливает эффективность функционирования системы в целом) 
обусловливает необходимость поиска баланса целей старого, современного и нового 
в едином инновативном комплексе с сохранением сущностного отличия (новизны). 
   Принцип эмерджентности (неполного совпадения целей системы с целями её 
компонентов) при осуществлении инновативного проекта требует построения именно 
дерева целей (иерархии параметров) для системы в целом и каждой её составной 
части.
   При проектировании инновативных систем особо следует учитывать принцип 
мультипликативности, означающий, что эффекты функционирования компонентов в 
системе (как положительные, так и отрицательные) обладают свойством умножения, 
а не сложения (например, вероятность безотказной работы компьютерной сети равна 
произведению вероятностей безотказной работы её компонентов).
   Принцип структурности применительно к инноватике предполагает, что 
оптимальная структура инновации должна иметь минимальное количество компонентов,
 но вместе с тем эти компоненты в полной мере должны выполнять заданные функции 
и сохранять доминантные свойства инновативной системы как целостности (прежде 
всего те её свойства, которые обеспечивают новизну). 
   При этом структура системной инновации должна быть мобильной, т.е. легко 
адаптируемой к изменяющимся требованиям и целям, что вытекает из такого 
принципа системного подхода как принцип адаптивности.
   Эффективное инновационное проектирование предполагает также в качестве 
обязательного условия реализацию принципа альтернативности, согласно которому 
необходима разработка нескольких взаимозаменяемых инновативных версий. Например,
 чем выше неопределённость ситуации на рынке (товарном, сырьевом и т.д.), тем 
больше должно быть вариантов альтернативного развития инновации.
   Наконец, принцип преемственности требует обеспечения возможностей для 
сохранения старого в соответствующем инновационном пространстве и, наоборот, 
функционирования нового в условиях сохраняющегося старого. Известный 
австрийский писатель XX века Р. Музиль как-то заметил, что гусиным пером писали 
по-немецки лучше, чем стальным, а стальным лучше, чем авторучкой.  Когда же 
будет усовершенствован диктофон, то по-немецки прекратят писать вообще, - 
говорил он ещё в 30-е годы. Но Р. Музиль, как видно, считал, что подобная 
преемственность ведёт лишь к деградации системы.
   Как известно, любая система (с греч.: целое, составленное из частей), в том 
числе инновативная, должна представлять собой упорядоченное множество элементов,
 взаимодействие которых порождает новое качество, не присущее её частям.
   Следует особо отметить, что при теоретическом анализе инновативных систем и 
рационализации способов их функционирования необходимо всячески избегать 
следующей логической подмены: использование системного подхода в изучении 
инновативной деятельности (отношений, субъектов, институтов и т.п.) не означает 
автоматически, что эта деятельность являет собой во всех случаях собственно 
систему, тем более в каком-то ставшем, развитом, завершённом виде. 
Системообразующей категорией, интегрирующей (пусть в тенденции) некоторое 
множество элементов в целостную инновативную систему, является понятие “новое”, 
понимаемое как отношение (или вещь, или свойство), которое знаменует переход 
меры, определявшей качественную специфику прежней (старой) прасистемы. Поэтому, 
кстати, взаимосвязанными элементами инновативной системы в строгом смысле могут 
быть лишь те, которые несут в себе данную характеристику (обеспечение перехода 
меры) в качестве сущностной. Поэтому никакие иные элементы (вещи, свойства, 
отношения) не могут быть включены в структуру инновативной системы как таковой. 
Они могут лишь сосуществовать в ней наряду с собственно базовыми элементами, 
обеспечивающими системное качество (новизну) данной совокупности 
(структурированного множества). Конечно, согласно так называемой “теореме 
Мертона”, всякое социальное явление, например, может выполнять несколько 
функций, а одна функция может выполняться различными социальными явлениями. Но 
это правило не отменяет фундаментального системного принципа, согласно которому 
в ту или иную систему (инновативную в том числе) входят лишь те элементы, связи 
между которыми внутри данной системы являются сущностно необходимыми, а также 
принципиально более устойчивыми и более взаимозависимыми, чем связи между этими 
элементами и какими-то внесистемными образованиями. 
   Очевидно поэтому, что преобладающими связями между элементами системы должны 
быть всё-таки те, которые именуются интердепендецией (взаимодетерминация 
каждого элемента с каждым), в отличие от детерминации (односторонняя 
зависимость) и корреспонденции (простого сосуществования).
   Памятуя о том, что слишком большое стремление к точности не полезно, а часто 
даже бывает помехой в исследовании, тем не менее определим всякую инновативную 
систему как открытую (получающую ресурсы извне, на “входе”) и дискретную 
(многие части которой хотя и связаны между собой, но не жёстко, а так, что они 
как бы нуждаются друг в друге). Классический пример здесь – семья (См. Л.Н. 
Гумилёв. География этноса в исторический период. Л., 1990, с.26-27). Она 
основана на том, что муж и жена любят друг друга (или это может быть 
односторонняя любовь. А дети, тёща, свекровь, другие родственники - все они 
хотя и являются элементами этой системы, но и без них можно обойтись. Важна 
только связующая нить – любовь. Но как только кончается эта невидимая связь, 
система разваливается, а её элементы немедленно входят в какие-то другие 
системные целостности. 
   В заключении отметим, что сам системный подход к исследованию 
“инновативного” может быть развёрнут в нескольких теоретически значимых 
аспектах.  Это могут быть институциональный, деятельностный (поведенческий), 
функциональный, нормативный, динамический (генетический) и другие аспекты. И, 
наконец, собственно мегасистемный многомерный анализ четырёхмерного 
(“пространство – время”) “инновативного мира” как оппозиции “новое - старое” во 
взаимосвязи всех перечисленных аспектов. 
13