ана
Скшетуского, потому что реляции эти, попросту говоря, были малопонятны.
     Он не  мог  взять  в  толк,  зачем  Богун  сперва помчался к Лубнам и
накинулся на василевский гарнизон, а затем вдруг повернул к Черкассам. То,
что  Богун  Елену  не  увез,  казалось  бесспорным,  ибо Кушель повстречал
Антонов отряд,  в котором ее тоже не было;  люди же, приведенные теперь со
стороны Черкасс,  не видели ее и среди Богуновых спутников. Где же в таком
случае могла она быть?  Где схоронилась?  Убежала ли?  Если убежала,  то в
какую  сторону?  Почему  решила  бежать  не  в  Лубны,  но к Черкассам или
Золотоноше?  Богуновы  отряды  явно  кого-то  преследовали  и  за   кем-то
охотились  возле  Черкасс и Прохоровки.  Но зачем опять-таки расспрашивали
они про шляхтича с казачком?
     Наместник на все эти вопросы ответить не мог.
     - Посоветуйте, скажите, объясните, что все означает? - обратился он к
офицерам. - В моей голове это просто не укладывается!
     - По-моему, она, вероятнее всего, в Лубнах, - сказал пан Мигурский.
     - Быть такого не может!  -  возразил хорунжий Зацвилиховский.  - Будь
она в Лубнах,  Богун скорее бы в Чигирине затаился, но в сторону гетманов,
о  разгроме которых знать еще  не  мог,  не  пошел бы.  А  раз он  казаков
разделил и бросился по двум дорогам,  то, скажу я вашей милости, не за кем
другим, а только за нею.
     - Но ведь он же про старого шляхтича и казачка расспрашивал?
     - Не  надобно большое sagacitatis*,  чтобы догадаться,  что  если она
убежала,  то не в женской одежде,  а вероятнее всего, в чужом платье, дабы
ненужных следов не  оставлять.  Я  так полагаю,  что казачок этот -  она и
есть.
     _______________
          * чутье (лат.).

     - Вот! Точно, точно! - стали восклицать остальные.
     - Ба, но кто же тогда толстый шляхтич?
     - Чего  не  знаю,  того  не  знаю,  -  сказал старый хорунжий,  -  но
разузнать про это нетрудно.  Знают же мужики,  что тут произошло и кто тут
был. Давайте-ка сюда хозяина этой хаты.
     Офицеры бросились за  хозяином и  вскорости из коровника притащили за
шиворот  п i д с у с i д к а.
     - Холоп, - сказал Зацвилиховский, - а был ли ты здесь, когда казаки с
Богуном на усадьбу напали?
     Мужик,  как водится, стал божиться, что не был, что ничего не видал и
знать ничего не знает. Зато Зацвилиховский знал, как повести дело, сказав:
     - Так я тебе и поверил,  что ты, собачий сын, под лавкой сидел, когда
усадьбу грабили!  Расскажи это  кому  другому,  ибо  вот  лежит  червонный
золотой,  а  там человек с мечом стоит -  выбирай!  Заодно мы и деревеньку
спалим, беда несчастным людям через тебя приключится.
     Тут  п i д с у с i д о к   стал выкладывать,  что знал.  Когда казаки
затеяли гульбу на усадебном майдане,  он вместе с прочими пошел поглядеть,
что  происходит.  Узнали они,  что княгиня и князья перебиты,  что Миколай
атамана поранил и что тот все равно как мертвый лежит.  Как обстоит дело с
панной,  они разузнать не смогли,  но рано поутру стало известно,  что она
убежала со шляхтичем, который приехал с Богуном.
     - Вот оно как!  Вот оно как!  - приговаривал Зацвилиховский. - Держи,
мужик,  червонный золотой.  Понял теперь,  что бояться нечего?  А ты видал
этого шляхтича? Не из соседей ли кто?
     - Видал,  п а н е,  он не тутошний.
     - А собой каков?
     - Толстый,   п а н е,   как   печка,   и   с   седою    бородой.    А
п р о к л и н а в,  я к  д i д ь к о.  Слепой, кажись, на один глаз.
     - О  господи!  -  сказал пан Лонгинус.  -  Так это же,  наверно,  пан
Заглоба!.. Кто бы другой, а?
     - Заглоба? Погоди-ка, сударь! Заглоба. Очень возможно! Они в Чигирине
с  Богуном снюхались,  пьянствовали вместе и  в  зернь  играли.  Очень это
возможно. По обличью - он.
     Тут Зацвилиховский снова обратился к мужику:
     - И шляхтич этот убежал с панной?
     - Убег. Так мы слышали.
     - А Богуна вы хорошо знаете?
     - Ой-ой,  п а н е!  Он же ж тут месяцами жил.
     - А не может быть, что шляхтич по его приказу панну увез?
     - Нет,  п а н е! Он же Богуна связал и жупанишком обмотал голову ему,
а панну,  говорят, увез, только ее и видели. Атаман, как  с i р о м а х а,
выл.  А  в  день  велел  себя меж коней привязать и на Лубны побег,  но не
догнал. Потом поскакал в другую сторону.
     - Слава те господи!  -  сказал Мигурский.  - Выходит, она в Лубнах, а
то,  что за  нею к  Черкассам гнались,  ничего не значит,  не нашедши тут,
попытали счастья там.
     Пан Скшетуский уже стоял на коленях и горячо молился.
     - Ну и ну!  -  ворчал старый хорунжий. - Не ожидал я от Заглобы такой
прыти!  Со столь знаменитым бойцом,  как Богун, задираться! Оно конечно, к
пану Скшетускому он  очень расположен был  за  мед  лубенский,  который мы
вместе в  Чигирине распили,  и неоднократно мне про то говорил и достойным
кавалером его величал... Так-так! У меня это просто в голове не умещается:
ведь и  на  Богуновы деньги он выпил немало.  Но связать Богуна и