обезоруживать врагов только хитростью, коварством и предательством и из 
жадности наживавшийся за счет своих подданных. Враждуя с папою Иннокентием, он 
не находит ничего более удобного, как устраивать в Риме заговоры, на что папа, 
конечно, отвечает тем же, и Фердинанд предательски убивает заговорщиков, не 
смея их наказать публично. Все это не мешает ему в свое время в покаянной 
одежде испрашивать прощение в Риме у святейшего отца. Это была мелкая и злая 
душа, неспособная ни к каким благородным порывам. В Милане храбрый кондотьер и 
хитрый политик Франческо Сфорца оставил престол слабому по уму и способностям 
Галеаццо Сфорца, но неспособность и умственное бессилие не помешали ему быть 
жестоким тираном; размеры его жестокости видны из его любимого наказания: он 
приказывал зарывать виновных в землю по горло и кормить их нечистотами, 
наслаждаясь продолжительностью их мучений. В Венеции на место ловкого и 
честолюбивого политика Франческо Фоскари пришел Паскуале Малипиеро, для 
которого самыми важнейшими событиями были празднества, устраиваемые им на 
площади св. Марка. Во Флоренции после смерти умного и ловкого Козимо Медичи, 
без которого, казалось, не могли существовать флорентийцы, бразды правления 
перешли к совсем неспособному Петру Медичи, едва не утратившему власти над 
Флоренциею и для себя, и для своей семьи.
Подобная смена сильных представителей власти, утверждавших ее в борьбе с 
бесчисленными врагами среди тысячи опасностей и препятствий всякого рода, более 
слабыми или даже совершенно ничтожными преемниками, изнеженными и распущенными, 
привела не только к упадку умственному и нравственному среди правителей, но 
губительным образом отозвалась и на развитии общества. При деморализованных 
правителях трудно было остаться нравственным обществу, и поговорка “каков поп – 
таков и приход” всегда оправдывается в самом широком смысле. Итальянские 
правители этого не понимали, бессознательно развращали народ и сами подрывали 
уважение к власти, подкапывая фундамент созданного ими же здания. Деморализация 
в Италии была полная. О флорентийцах того времени, например, говорилось: “Они 
приложили все старания, чтобы жить среди изнеженности, пробили себе путь ко 
всем самым постыдным и отвратительным порокам. Их отцы при помощи труда, усилий,
 добродетели, воздержания и честности сделали свое отечество очень цветущим; им 
же, напротив, отбросившим в сторону всякий стыд, казалось, нечего было терять: 
они предавались игре, вину, низким удовольствиям. Погрязшие в разгуле, они 
предавались бессменным оргиям. Они были запятнаны всякими предательствами, 
всякими преступлениями. Бессилие закона и отсутствие справедливости 
обеспечивали им полную безнаказанность. Храбрость для них заменяли наглость и 
нахальство; свободой нравов считалась преступная снисходительность; светское 
обращение состояло в злословии и пустой болтовне. Они исполняли все медленно, 
лениво и беспорядочно, так как лень и низость были правилами их жизни”. Эти 
слова можно было одинаково отнести к любому итальянскому городу того времени.
Но как бы ни пало общество, всегда находятся более светлые личности, которые 
чувствуют необходимость поднять нравственный и умственный уровень этого 
общества. В те тяжелые для Италии времена встречается немало несчастных 
заговорщиков, не преследовавших никаких личных честолюбивых целей и не бывших 
также наемными или бессознательными участниками политических движений, а 
искренно увлеченных желанием доставить своей родине счастье, избавлением ее от 
неминуемой гибели. Но эти безумные попытки не приводили ни к каким результатам. 
В Милане несчастные юноши Висконти, Ольгиати и Лампуньяни убили Галеаццо Сфорцу.
 Все трое поплатились жизнью: первые два были убиты на месте преступления в 
храме, третий подвергся пытке раскаленными щипцами и во время казни живым был 
изрезан на куски; Милан же остался в прежнем положении тирании. В Ферраре 
Николай Эсте с шестьюстами товарищами попробовал устроить восстание и погиб со 
всеми своими сообщниками. Так же было подавлено восстание Джироламо Джентили, 
попробовавшего сбросить с Генуи иго Милана.
В это-то время явился во Флоренции представитель другого рода борьбы со 
злоупотреблениями, с падением нравственности, с общественными неурядицами, – 
борьбы при помощи слова, проповеди, личного примера.
Этим борцом был Иероним Савонарола.



Глава II



Детство Савонаролы. – Придворная жизнь в Ферраре. – Бегство Савонаролы из 
родного дома и поступление в монастырь


Родиной Савонаролы была Феррара, не нынешняя Феррара, запущенная и пустынная, с 
поросшими травою улицами, но Феррара XV века, которая жила бьющей ключом жизнью,
 имея до ста тысяч жителей. Правившая ею семья Эсте, – Николай III и 
наследовавшие ему незаконнорожденные его сыновья, сперва Лионелло, а потом 
Борзо, – умела не только не впутываться в распри соседних государств, когда 
смуты вызывали все, – и прекращение фамилии Висконти, и восстание Милана, и 
честолюбие Венеции, – но стяжала Ферраре название “страны мира” и привлекла в 
нее ученых, довела до цветущего состояния университет, положила основание 
знаменитому музею Эсте, построила госпиталь св. Анны, укрепила город со стороны 
По, развила книгопечатание. Цветущее состояние города, богатство и широкая 
жизнь правителей – все это прославило Феррару в такой степени, что из Индии