долгом. Например, в тех странах, где нет брака, нет и обязанностей между мужем 
и женой. Вступая в брак, муж и жена живут вместе в силу привязанности; и этот 
вид сожительства прочно устанавливается через несколько поколений и наконец 
превращается в долг. Он становится, так сказать, хронической болезнью. Острое 
страдание мы называем болезнью, а хроническое иной раз называем природой. Но 
оно также болезнь. Точно так же, когда привязанность становится хронической, мы 

даем ей высокопарное название долга. Мы осыпаем ее цветами, трубим в трубы, 
читаем над ней священные тексты, и затем весь мир борется, и люди искренне друг 

друга обкрадывают из-за этого долга. Долг хорош, поскольку он умеряет грубость. 

Для низших категорий людей, не способных создать себе другой идеал, он полезен; 

но кто желает сделаться карма-йогом, тот должен выбросить за борт эту идею 
долга. Для нас с вами не существует долга. Давайте миру все, что у вас есть, но 

не считайте это долгом. Не думайте о нем. Не принуждайте себя. Зачем вам 
принуждать себя? Все, что вы делаете под принуждением, создает пристрастие. 
Зачем вам иметь обязанности?
Предоставьте все Богу. Среди этого огромного огненного горнила, где пламя долга 

всех обжигает, пейте нектар из сладкой чаши и будьте счастливы. Мы просто 
исполняем волю Бога, и ни награды, ни наказания нас не касаются. Кто хочет 
награды, тот должен также получить и наказание; единственная возможность 
избегнуть наказания состоит в отказе от награды. Единственная возможность 
избегнуть горя лежит в отрешении от идеи счастья, потому что и счастье, и горе 
связаны между собой. На одной стороне счастье, на другой – несчастье, с одной 
стороны жизнь, с другой – смерть. Преступить смерть можно, лишь отказавшись от 
любви к жизни. Жизнь и смерть – одно и то же явление, только рассматриваемое с 
разных точек зрения. Представление о счастье без горя, о жизни без смерти 
прекрасно для школьников и для детей; но мыслящий человек понимает, что это 
лишь противоречие в терминах, и отказывается и от того, и от другого. Не ищите 
ни похвалы, ни награды, что бы вы ни делали. Совершив что-нибудь хорошее, мы 
сейчас же требуем награждения. Отдав деньги на какое-нибудь дело 
благотворительности, мы хотим, чтобы имена наши были напечатаны в газетах. 
Такие желания приносят в результате горе. Величайшие в мире люди умерли 
неведомыми. Известные нам великие люди – это только второстепенные герои в 
сравнении с величайшими людьми, оставшимися неведомыми миру. Сотни их жили в 
каждой стране, работая в тишине. Молча они живут и молча уходят; и со временем 
мысли их находят выражение в умах гениев и талантов, и этих последних мы только 

и знаем. Высочайшие люди не ищут славы и громкого имени в награду за свое 
знание. Они оставляют миру свои мысли, но ничего не требуют для себя и не 
основывают систем и школ своего имени. Природа их чуждается этого. Они 
принадлежат саттве – гармонии и не могут производить никакого ажиотажа, вместо 
этого растворяясь в любви. Я видел одного такого йога, живущего в пещере в 
Индии. Это был один из удивительнейших людей, которых я когда-либо знавал. Он 
настолько утратил чувство своей индивидуальности, что человек в нем как бы 
совершенно исчез, оставив лишь всеобъемлющее сознание Божественного. Если 
животное укусит его в руку, он готов подставить и другую, говоря, что это 
Господня воля. Все, случающееся с ним, он принимает как исходящее от Господа. 
Он не показывается людям, являясь, однако, очагом любви и источником истинных и 

самоотверженных мыслей.
Затем идет разряд людей, имеющих больше раджаса, или активности, – воинствующие 

натуры, подхватывающие идеи совершенных людей и проповедующие их в миру. Высший 

разряд людей молчаливо собирает истинные и благородные мысли, а другие – ходят 
с места на место, проповедуя их и работая ради них. Гаутама Будда все повторял, 

что он двадцать пятый Будда. Те двадцать четыре, что предшествовали ему, 
неведомы истории, хотя известный истории Будда строил на основах, заложенных 
ими. Величайшие люди спокойны, молчаливы и безвестны. Это люди воистину знают 
силу мысли; они уверены, что даже если они войдут в пещеру, закроют двери и 
просто осмыслят пять идей, а затем умрут, то эти пять идей будут жить вечно. 
Такие идеи пронизывают горы, переплывают океаны и обходят весь мир. Они глубоко 

западают в человеческие сердца и умы и порождают людей, которые дают им 
практическое применение в человеческой жизни. Люди саттвы слишком близки к Богу,

 чтобы быть активными, бороться, работать, проповедовать и делать добро, как 
его понимают здесь, на земле. Активные работники, какими бы совершенными они ни 

казались, все же имеют в себе остатки незнания. Мы можем заниматься какой-либо 
деятельностью только до тех пор, пока природа наша содержит в себе некоторые 
остатки нечистоты. В самой природе труда лежит побуждение к нему, вызванное 
какой-нибудь причиной или пристрастием. Как можно придавать какое-нибудь