годы, но они будут только улыбаться и относиться ко всем вашим словам как к 
детскому лепету. Они познали истину и спокойны. Представьте, что вы побывали в 
какой-нибудь стране, и вот приходит к вам человек и старается доказать, что 
такой страны никогда не существовало. Он может продолжать свои доказательства 
до бесконечности, но приведет вас только к заключению, что самое подходящее для 

него место – дом для сумасшедших.


Человек познавший говорит:
«Все людские толки об их маленьких религиозных системах – детский лепет; 
истинная сущность, душа религии – это познание на практике».
Религию можно познать опытом, но готовы ли вы к этому? Хотите ли этого? Если вы 

действительно постараетесь, вы достигнете такого практического познания и 
только тогда будете истинно религиозным. Пока же вы не достигли такого познания,

 вы ничем не отличаетесь от атеиста. Атеист, по крайней мере, искренен, а в 
человеке, который говорит, что верит, но никогда не пробует убедиться в вере на 

опыте, нет искренности.

Что же следует за приобретением опытного познания? Предположим, что мы 
убедились в единстве Вселенной, в том, что мы – Единое Бесконечное Существо, Я; 

что это «Я», которое проявляется во всех различных феноменальных формах. Что же 

затем станется с нами? Не сделаемся ли мы бездеятельными, не спрячемся ли в 
углу и не будем ли сидеть там и ждать смерти? Какую пользу принесет наше 
познание миру? Опять этот старый вопрос! Прежде всего какое право имеет 
кто-нибудь спрашивать, какую пользу принесет это миру. Что под этим понимается? 

Ребенок любит лакомства и видя, что вы занимаетесь исследованиями, допустим, в 
какой-нибудь области электричества, спрашивает вас: «Можно ли на то, что вы 
делаете, купить пирожное?» «Нет», – отвечаете вы. «Тогда какая от этого 
польза?» Так же разумно и рассуждение взрослых: «Какая польза от этого миру? 
Даст ли оно ему деньги?.. Нет? Тогда какая от него польза?» Но опытное 
религиозное познание приносит миру и бесконечную пользу. Люди боятся, что когда 

достигнут его и узнают, что есть только Одно, то источник любви иссякнет, они 
утратят все, что любят, и оно исчезнет для них не только в этой жизни, но и в 
будущей. Они воображают, что выдающиеся деятели мира заботились о самих себе, а 

не о мире. Но человек любит только тогда, когда находит, что действительный 
предмет его любви не какая-нибудь низменная, ничтожная смертная вещь, когда 
видит в нем не комок праха, но самого Бога. Жена больше полюбит своего мужа, 
если будет считать его самим Богом, муж будет больше любить жену, если узнает, 
что ее сущность божественна. Та мать больше всего любит своих детей, которая 
смотрит на них как на самого Бога; тот человек будет любить своего величайшего 
врага, который знает, что этот его враг – сам Бог. Человек будет любить святого,

 о котором знает, что он – Бог, но будет любить также и самого грешного из 
людей, если знает, что сущность этого грешного человека – также Он, Господь. 
Тот двигает мир, для кого его маленькое я умерло, а на его месте стоит Бог. Для 

него вся Вселенная будет преображенной. Все болезненное и горестное для него 
исчезнет, всякая борьба прекратится. Эта Вселенная, вместо того чтобы быть 
тюрьмой, в которой мы каждый день боремся и соперничаем из-за куска хлеба, 
станет для нас театром. Как прекрасна будет тогда Вселенная! Только такой 
человек имеет право воскликнуть: «Как прекрасен этот мир!» Благой результат, 
даваемый миру таким познанием, таков, что если бы человечество узнало сегодня 
хотя бы маленькую частицу этой великой истины, весь мир изменился бы, и вместо 
борьбы и ссор наступило бы царство мира. Те грубые побуждения, которые 
заставляют нас противодействовать всякому другому, исчезли бы навсегда из мира. 

Исчезли бы навеки соперничество, ненависть, зависть и зло. Тогда на земле стали 

бы жить боги, и земля стала бы небом. Какое зло могло бы быть на ней, когда 
боги играли бы с богами, боги работали бы с богами и боги одаряли бы любовью 
богов? Вот какая бесконечная польза была бы от этого божественного познания. 
Оно изменило бы и преобразило все, что мы видим в обществе. Вы не думали бы 
больше о человеке как о злом, и в этом был бы первый успех. Вы больше не 
насмехались бы над бедным мужчиной или женщиной, которые сделали ошибку. 
Добродетельная женщина не смотрела бы свысока и с презрением на ту, которая 
вынуждена идти на панель, так как и в ней она видела бы Самого Бога. Вы не 
думали бы больше о ревности и наказании. Все это исчезло бы, и любовь, великая 
идеальная любовь стала бы настолько могущественна, что не нужно было бы ни 
веревки, ни кнута, чтобы надлежащим образом направлять человечество в его 
развитии.