если идея самоотречения ослабевает, то чувственность вторгается в сферу религии 

и в той же мере убывает духовность.
Этот человек был воплощенным самоотречением. В нашей стране человек, 
становящийся саньяси, должен отречься от всякого мирского имущества и состояния,

 и мой Учитель выполнил это правило буквально. Было много людей, которые сочли 
бы за великое благословение возможность собственноручно принести ему 
какой-нибудь дар, которые с радостью дали бы ему тысячи рупий, если бы он эти 
деньги принял, но именно таких людей он отвергал. Он был великим примером и 
живым воплощением полного торжества над чувственными помыслами и алчностью к 
деньгам. Он был за пределами и того, и другого, и подобные люди необходимы для 
нашего века. Подобное самоотречение необходимо в наши дни, когда люди стали 
думать, что они не могут прожить и месяца без удовлетворения того, что они 
называют своими "потребностями", день ото дня чрезмерно растущими. Необходимо, 
чтобы в такое время появился человек, способный показать всем скептикам мира, 
что есть еще люди, не ставящие ни во что и золото, и славу мирскую. И подобные 
люди еще действительно есть.
Еще одной главной идеей его жизни была огромная любовь к людям. Первая часть 
жизни моего Учителя была посвящена стяжанию духовности, а в оставшиеся годы он 
раздавал эту духовность людям. В том, что касается общения с религиозными 
наставниками, или с саньяси, обычаи в нашей стране не такие, как у вас. Люди 
запросто приходят к ним с разными вопросами, некоторые могут пройти пешком 
сотни миль только для того, чтобы задать один вопрос и услышать в ответ одно 
лишь слово. "Скажи мне одно лишь слово для моего спасения",вот ради чего люди 
идут к наставнику. Они приходят толпами, без всяких церемоний, туда, где обычно 

пребывает тот или иной наставник; например, он сидит под деревом, и люди 
подходят к нему и задают вопросы; и только уйдут одни, приходят другие. Таким 
образом, если человека очень почитают, у него иногда нет отдыха ни днем, ни 
ночью. Ему порой приходится непрерывно говорить. Час за часом люди могут идти и 

идти к нему, и он должен давать им наставления.
И к моему Учителю люди шли толпами, чтобы услышать его, и ему случалось 
говорить по двадцать часов в сутки, и это не один день, но месяц за месяцем, 
пока в конце концов тело его не надломилось под тяжестью этого огромного 
напряжения. Его любовь к человечеству не позволяла ему отказывать в помощи даже 

самому последнему из тех тысяч людей, которые искали его поддержки. Постепенно 
у него развилась опасная для жизни болезнь горла, но его нельзя было убедить 
воздерживаться от подобных напряжений. Как только он слышал, что кто-то пришел 
и хочет его видеть, он настаивал на том, чтобы пришедшего впустили к нему, и 
отвечал на все его вопросы. В ответ на увещевания он говорил: "Мне все равно. Я 

бы отдал двадцать тысяч таких тел, чтобы помочь одному человеку. Великая 
заслуга - помочь хотя бы одному человеку". Он не ведал отдыха. Однажды некий 
посетитель спросил его: "Господин, вы великий йог, почему вы не хотите 
направить силу вашего сознания хотя бы в малой степени на ваше собственное тело 

и излечить болезнь?" Сначала он ничего не ответил, но, когда вопрос был задан 
повторно, он мягко сказал: "Друг мой, я думал, что вы мудрый человек, а теперь 
вы говорите, как все другие люди. Мое сознание отдано Господу. Не хотите ли вы 
сказать, что я должен востребовать его обратно и снова направить в собственное 
тело, которое всего лишь клетка для души".
Так он продолжал проповедовать людям, и разнесся слух, что его тело скоро 
прекратит свое существование, и люди стали приходить к нему еще большими 
толпами, чем прежде. Вы не можете себе представить, как это бывает в Индии с 
великими религиозными наставниками, как люди буквально толпятся вокруг них и 
делают из них живых богов. Тысячи приходили и ждали своей минуты, чтобы только 
прикоснуться к краю его одежды. Именно такое поклонение духовности в другом и 
порождает духовность. Чего человек желает, чему он поклоняется, то он и 
обретает; и то же самое с народами. Если вы придете в Индию и выступите с 
политической лекцией, сколь угодно прекрасной и возвышенной, вы едва ли найдете 

людей, желающих вас слушать. Но придите в Индию и учите религии, живите 
религией, а не только говорите о ней, и сотни людей будут толпиться вокруг, 
чтобы только посмотреть на вас, чтобы прикоснуться к вашим стопам. Когда люди 
услышали, что этот святой человек, вероятно, вскоре их покинет, они стали 
приходить к нему еще в большем количестве, чем прежде, и мой Учитель продолжал 
наставлять их, совсем не думая о своем здоровье. Мы не могли воспрепятствовать 
этому. Многие люди приходили издалека, и он не согласен был отдыхать, прежде 
чем не ответит на их вопросы. "Пока я в силах говорить, я должен наставлять их",

- слышали мы от него, и он не отступал от своего слова. Однажды он сказал нам, 
что оставит свое тело сегодня, и, повторяя самое священное слово Вед, он 
погрузился в самадхи и скончался - это было 16 августа 1886 года.
Очень немного было таких, кто знал в полной мере его мысли и его духовное 
наследие и способен был поведать их миру. Среди прочих он оставил нескольких 
юношей, отрешившихся от мирской жизни и готовых продолжать его дело. 
Предпринимались попытки сокрушить, сломить их. Но они твердо стояли на своем,