Мы видели, что тонкие формы развиваются в грубые очень медленно, только 
постепенно становясь все грубее и грубее. Видели также, что причина – то же, 
что следствие, та же причина, только воспроизведенная в другой форме. Отсюда 
следует, что вселенная не могла произойти из ничего. Ничто не может быть без 
причины, и сама причина должна находишься в следствии, в его более тонкой форме.
 Из чего же тогда произошла вселенная, какой мы ее видим? – Из предшествовавшей 
тонкой вселенной. А из чего произошел человек? – Из предшествовавшей тонкой его 
формы. Из чего произошло дерево? – Из тонкой формы, называемой семенем, в 
котором находится уже целое дерево и из которого оно выходит в проявление. 
Таким же образом вселенная, какой мы ее знаем, сотворена из той же самой 
вселенной, существовавшей в ее тонкой форме. Теперь она проявляется, но опять 
вернется в тонкую форму и затем снова проявится. Мы видим, что более тонкие 
формы медленно развиваются и становятся все грубее и грубее, пока не достигнут 
известного предела, а когда достигнут его, идут назад и опять становятся все 
тоньше и тоньше. Этот последовательный переход из тонких форм во все более и 
более грубые в новейшее время назван эволюцией. Мы видим ее ежедневно, и ни 
один разумный человек не станет спорить с эволюционистами. Но мы должны 
отметить одну вещь, а именно, что каждой эволюции предшествует инволюция. Семя 
– отец дерева, но другое дерево было отцом семени. Семя – это тонкая форма, из 
которой выходит дерево, но другое дерево было формой, заключавшей в себе это 
семя, и все дерево находилось в последнем. Ничто не происходит из ничего, но 
дерево выходит из семени, и известные семена производят только известные 
деревья, а не какие-либо другие. Таким образом, мы видим, что причиной дерева 
было известного рода семя, в котором уже заключалось все это дерево. Целое 
человеческого существа было в зародышевой протоплазме, которая мало-помалу 
развертывалась: целое же настоящей вселенной было когда-то свернутым в 
космической тонкой вселенной. Все присутствует в своей собственной причине, в 
своей более тонкой форме. Поэтому теория эволюции, или постепенного 
развертывания этих проявлений во все более и более грубые формы, совершенно 
верна, только всякой эволюции предшествует инволюция. Так, маленькая клетка, из 
которой потом выйдет большой человек, уже теперь – свернутый большой человек, и 
из нее он проявится и развернется в эту большую форму. Если эволюционисты 
признают это, то нам не о чем будет спорить с ними, так как дальше увидим, что, 
приняв это положение, они, вместо того, чтоб разрушать религию, станут ее 
усерднейшими защитниками. Итак, ничто не создано в том смысле, что что-то 
произошло из ничего. Все существовало в течение всей вечности и будет вечно 
существовать. Но процесс этого существования имеет форму чередующихся волн, 
представляя собой то возвращение к более тонким формам, то проявление в грубых. 
Так инволюция и эволюция во всей природе постоянно сменяют друг друга. Целое 
вселенной, прежде чем проявиться, было свернутым, а теперь развертывается во 
всевозможные формы, чтобы опять затем свернуться. Возьмем, например, жизнь 
маленького растения. Единство ему дают две вещи: рост, или развитие, и увядание,
 или смерть. Эти объединяющие причины и составляют жизнь растения. Рассматривая 
жизнь в настоящее время, как одно звено в цепи эволюции, мы можем считать всю 
серию звеньев, начиная с протоплазмы и кончая наиболее совершенным человеком, 
одной жизнью. Здесь человек представляет одно звено, а, как говорят 
эволюционисты, разные формы обезьян, четвероногих, затем низших животных и 
растений – другие звенья. Возвращаясь к самым маленьким частицам, с которых 
начинается эволюция жизни, и принимая всю серию за одну жизнь, приложим к ней 
только что открытый нами закон, – что каждая эволюция предполагает инволюцию 
чего-то, существовавшего раньше. Мы найдем при этом, что вся серия, начиная с 
самых низших и кончая самыми высшими, до совершенного человека, должна быть 
инволюцией чего-то другого. Тут возможен вопрос – инволюцией чего? Что здесь 
инволюционировало? Эволюционист скажет вам, что конечно не Бог, что идея о Боге 
ложна. На вопрос – почему? – он ответит: "потому, что, хотя вы утверждаете 
будто разум уже присутствовал при создании вселенной, но мы каждый день видим, 
что разум в процессе эволюции появляется значительно позже. Он есть у человека 
и у высших животных, которых мы считаем разумными: но мир существовал миллионы 
лет прежде, чем эти существа появились". Не пугайтесь того, что они говорят, но 
примените открытый нами закон. Дерево выходит из семени и возвращается в семя, 
земля образуется из своей причины и оканчивается той же причиной, и это 
происходит со всеми вещами; начало и конец всего всегда один и тот же. Что же 
представляет конец всей нашей серии? Мы знаем, что если мы можем найти начало, 
то можем найти и конец и обратно – найдя конец, найдем и начало. Итак, возьмем 
всю эволюционирующую серию, от протоплазмы на одном конце и до совершенного 
человека – на другом, и будем на нее смотреть, как на одну вещь. На конце серии 
мы видим совершенного человека. В начале он, очевидно, был тем же самым. 
Протоплазма, таким образом, представляла инволюцию самой высшей разумности; 
другого заключения сделать нельзя. Но это свернувшаяся разумность есть то, что 
постепенно затем развертывается, пока не станет появляться в самом совершенном 
человеке. Это может быть доказано с математической точностью. Действительно, 
если закон сохранения энергии верен, вы не можете извлечь из машины ничего, 
чего раньше не вложили в нее. Работа, которую вы получаете от паровой машины, 
совершенно точно равна энергии, вложенной вами в машину, в форме воды и угля, – 
ни на волос больше, ни на йоту меньше. Работа, которую я произвожу теперь 
представляет совершенно точно ту силу, которую я вложил в себя, в форме воздуха,
 пищи и других вещей. К имеющимся в экономии природы материи и силе не может 
быть приложено и от них не может быть отнято ни малейшей частицы, ни одного 
пудо-фунта. Раз это так, то откуда взялся разум совершенного человека, если его 
не было в протоплазме? Если его там не было, то он должен был появиться вдруг,