причина того, что называется майя. Это майя делает нас индивидуальными, 
заставляет одного казаться различным от другого. Но она сама не имеет 
существования. О майе нельзя сказать, что она существует. Нельзя сказать, что 
существует форма, потому что она зависит от существования другой вещи; но 
нельзя сказать, что и не существует, раз мы видим, что она производит все эти 
различия. Согласно философии Адвайта, майя или неведение, – или имя и форма, 
или, как ее называют в Европе, "время, пространство и причинность", – есть 
часть, маленькая частица одной Бесконечной Сущности, внушающая нам идею о 
множественности вселенной, тогда как в действительности вселенная – Одно. 
Пока человек думает, что есть две сущности, он ошибается, узнавая же, что она 
только Одна, становится прав. Это ежедневно доказывается, как в физическом, так 
в умственном и духовном планах. Сегодня я показал вам, что вы и я, также как 
солнце, луна и звезды, – только имена различных скоплений материи, постоянно 
меняющих место и вид. Частица энергии, которая несколько месяцев назад была в 
солнце, теперь может быть в человеческом теле, завтра – в теле животного, а 
послезавтра – в растении. Она будет вечно переходить из одной формы в другую, 
потому что все эти формы не что иное, как непрерывная, бесконечная масса 
материи, разделенная только названиями и формами. Одно место ее называется 
солнцем, другое – луной, третье – звездами, следующее человеком, следующее – 
животным, следующее растением и т.д. С другой точки зрения, эта самая вселенная 
есть океан мысли, в котором каждый из нас представляет точку, называемую 
отдельным умом. Вы, я, и каждый человек; все это умы, и самая вселенная, с 
точки зрения знания, когда глаза освобождены от иллюзии, и ум стал чистым, 
кажется непрерывным абсолютным Существом, вечно чистым, неизменным, бессмертным.
 Что же тогда остается от учения дуалистов о конечной судьбе мира и человека, 
по которому, когда человек умирает, он идет на небо или в ту или другую сферу, 
а очень порочные люди становятся привидениями, животными и т.д.? – Никто никуда 
не идет, говорит не-дуалист. Как вы можете куда-нибудь идти, когда вы 
бесконечны? Где место, в которое вы могли бы идти? Как маленькая девочка 
сказала о земле: "куда же земля может упасть?" – так и не-дуалист говорит о 
душе: "куда она может пойти?" Самый вопрос о рождении и смерти, с его точки 
зрения – бессмыслица. Кто приходит и кто уходит? Где вас нет? Где то небо, в 
котором бы вы уже не находились? "Я" человека вездесуще, – куда оно может идти? 
Где его нет, куда бы оно пошло? Оно уже всюду. Таким образом, весь этот детский 
бред, это ребяческое заблуждение относительно рождения и смерти, о небе и 
высшем и низшем мирах, для совершенного, исчезают немедленно, а для почти 
совершенного – после того, как ему будут показаны разные сцены вплоть до 
Брама-Локи. Оно остается только у людей невежественных. Как же случилось, что 
весь мир верит в рождение и смерть и в путешествие на небо? – Представим себе, 
что я читаю книгу. Страница за страницей прочитывается мной и перевертывается. 
Что же изменяется; кто приходит и уходит? – Не я, но книга. Вся природа это 
книга, открытая перед душой. Глава за главой прочитывается и перевертывается, и 
постоянно, от времени до времени, открываются новые сцены. Одна прочитывается и 
перевертывается, является другая, но душа – вечно остается той же самой. 
Меняется природа, но не душа человека. Душа никогда не изменяется. Рождение и 
смерть – в природе, а не в вас. Невежда обманывается, думая, что движется 
солнце, а не земля; совершенно как мы, думая, что умираем мы, а не природа. В 
обоих случаях это галлюцинации. Галлюцинация относительно рождения и смерти 
совершенно того же рода, как та, которую мы испытываем, сидя в железнодорожном 
поезде, когда думаем, что движутся поля, а не поезд. Когда люди обладают 
известным складом ума, – принадлежат к тому же плану существования, – они видят 
сущность, как землю, солнце, луну, звезды; и все, того же плана, видят то же 
самое. Но кроме нас могут быть миллионы существ других планов существования. Им 
все представляется иначе, и они никогда не увидят нас, а мы не увидим их. Мы 
видим только тех, кто имеет тот же склад ума, т.е., находится на одном с нами 
плане. Только те музыкальные инструменты отвечают друг другу, которые имеют 
одинаковый строй. Таким образом, если колебания, называемые "человеческими 
вибрациями", изменятся, – люди не будут видны больше, вся "человеческая 
вселенная" исчезнет и вместо нее перед нами окажется другая сцена, явятся, 
может быть, боги, боги и божеская вселенная, а может быть – для порочного 
человека – дьяволы и дьявольская вселенная, но все это будет только различным 
видом той же одной вселенной. Эта самая вселенная, видимая с человеческого 
плана как земля, солнце, луна, звезды и все прочее, с плана порока будет видима 
желающими попасть на небо, как небо: тем же, кто мечтает попасть на небо, к 
Богу, сидящему на престоле, и стоят там, славословя Его, после смерти 
представятся видения того, что было в их уме; эта самая вселенная изменится для 
них в обширное небо со всякого рода крылатыми существами, летающими вокруг, и 
богами, сидящими на тронах. Все эти небеса – создание самого человека. 
Адвайтист находит, что все, что говорит дуалист верно, но что оно произведение 
его собственной фантазии. Все эти сферы, дьяволы, боги, перевоплощения и 
переселения, все это мифология, выдумки, также как и вся человеческая жизнь. На 
это обыкновенно отвечают: "мы не должны считать это мифологией – только это и 
верно". В такое заблуждение люди постоянно впадают. Они прекрасно понимают, 
когда другие вещи называются выдумками, но никогда не согласятся применить то 
же название к их собственным положениям. Все, как оно кажется, конечно выдумки, 
но самая большая ложь в том, что люди считают себя телами, которыми они никогда 
не были и никогда не могут быть. Молясь Богу, мы все время молимся нашему 
собственному скрытому Я. Самая худшая ложь, какую мы когда-нибудь говорили себе 
это, что мы родились грешниками или злыми людьми. Только тот, кто сам грешник, 
видит грешника в другом. Злой смотрит на вселенную, как на ад, более добрый