необыкновенный ребенок, какой только когда-либо был рожден. Она страстно любит 
свое дитя. Вся ее душа в нем. Дитя растет и становится пьяницей и грубым 
животным и, может быть, дурно обращается со своей матерью. Но чем хуже его 
обращение, тем больше растет ее любовь к нему. Мир хвалит мать за бескорыстие, 
мало думая о том, что она просто раба от рождения и не может помочь себе. Она 
тысячу раз сбросила бы с себя эту цепь, но не может, и увенчивает ее венком из 
цветов, называя любовью. И это - майя.
Таковы мы все в этом мире. Однажды Нарада сказал Кришне: "Господи, покажи мне 
майю". Прошло несколько дней, и Кришна предложил Нараде совершить с ним 
путешествие в пустыню. Пройдя несколько миль, он сказал: "Нарада, я хочу пить; 
не можешь ли принести мне воды? " "Подожди немного; я пойду достану ее". И 
Нарада ушел. Неподалеку была деревня; он вошел в нее и постучал в одну дверь. 
Она открылась, и на пороге показалась прекрасная молодая девушка. При виде нее, 
он тотчас забыл, что его учитель ждет воды и, может быть, умирает от жажды; 
забыл все и стал болтать с девушкой. Весь этот день он не вернулся к учителю. 
На следующий день опять был в том же доме и болтал с девушкой. Разговоры 
перешли в любовь. Он просил отца девушки выдать ее за него; они поженились и 
имели детей. Так прошло двенадцать лет. Его тесть умер; он наследовал его 
имущество и жил очень счастливо в своем доме, окруженный женой, детьми, полями, 
скотом и проч. Но вот случилось наводнение. Однажды ночью река поднялась, вышла 
из берегов и затопила всю деревню. Дома начали рушиться, люди и животные тонули 
и все уносилось стремительным потоком. Нарада должен был бежать. Одной рукой он 
вел жену, другой одного из детей; второй ребенок сидел у него на плечах. Так он 
пытался перейти в брод страшный разлив.
Течение оказалось, однако, слишком сильным и едва он сделал несколько шагов, 
как ребенок, сидевший у него на плечах, упал, и его унесло. Нарада испустил 
крик отчаяния и, стараясь спасти этого ребенка, выпустил из руки того, которого 
вел; и этот тоже погиб. Наконец, его жена, которую он изо всей силы прижал к 
себе, чтобы спасти хоть ее, была оторвана от него потоком, и он один был 
выброшен на берег. С рыданиями упал он на землю и горько жаловался. Как вдруг 
почувствовал легкое прикосновение и услышал: "Где же вода, дитя мое? Ты ушел, 
ведь, чтобы принести мне воды, и я жду тебя уже около получаca". - Полчаса? В 
эти полчаса он пережил целых двенадцать лет и столько событий! - И это майя. 
Так или иначе, мы все в ней. Это положение вещей в высшей степени сложное и 
трудное для понимания. Что же оно показывает? Нечто очень ужасное, что 
проповедовали во всех странах, чему учили везде и чему верили только немногие, 
потому что, не испытав себя, ему нельзя поверить.
Приходит всеобщий мститель, время, и ничего не остается. Он проглатывает грех и 
грешника, короля и крестьянина, красавца и урода, и не оставляет ничего. Все 
стремится к одной цели разрушению. Наше знание, наши искусства, науки, - все 
стремится к одному концу всего, к уничтожению. Ничто не может остановить этого 
стремления, никто не в состоянии повернуть его назад, хотя бы на мгновение. Мы 
можем стараться забыться, подобно тому, как люди в пораженном чумой городе 
пробовали создать забвение в пьянстве, танцах и других развлечениях. Все мы 
также стараемся делать то же. Но разрушение не прекращается. Как же выйти из 
этого тягостного положения?
Предлагалось два совета. Один, самый обыкновенный, всем известный следующий: 
"Да, все это верно: но не думайте об этом. Убирайте сено, пока светит солнце, 
как говорит пословица. Пользуйтесь теми немногими удовольствиями, какие вам 
доступны, делайте что можете, не обращайте внимания на отрицательную сторону 
картины и смотрите только на положительную, обещающую надежду". В этом есть 
доля правды, но и большая опасность. Правда в том, что таким образом у нас 
останется побудительная причина к деятельности: надежда и положительный идеал 
всегда служат в жизни хорошим побуждением. Опасность же та, что в какой-нибудь 
день вы прекратите в отчаянии борьбу, как это может случиться с каждым, кто 
говорит: "Берите мир, как он есть, сидите смирно и по возможности удобно и 
довольствуйтесь своей нищетой, а, получая удары, говорите, что это не удары, а 
цветы, и, когда вас будут тащить, как раба, утверждайте, что вы свободны. 
Говорите эту ложь денно и нощно другим и собственной душе, так как это 
единственная возможность жить". Это называется житейской мудростью, и никогда 
ее не было в мире больше, чем в девятнадцатом столетии, потому что никогда 
раньше удары судьбы не были более чувствительны, чем в настоящее время, никогда 
соперничество не было острее и никогда люди не были так жестоки к своим ближним,
 как теперь. Вот почему утешение и предлагается. Теперь оно рекомендуется 
особенно настойчиво, хотя всегда и оказывается несостоятельным. Мы не можем 
скрыть падаль под розами; долго это не удается, так как розы скоро пропадают и 
падаль обнаруживается в еще худшем виде. Так бывает и с жизнью: мы можем 
стараться прикрыть ее гноящиеся язвы золотыми одеждами, но наступит день, когда 
эта одежда распахнется, и язва обнаружится во всем ее безобразии. Неужели же 
нет никакой надежды? Верно, что мы все рабы майи, что все родились в майе и 
живем в маце; - но разве нет из нее выхода? Что все мы несчастны, что этот мир 
настоящая тюрьма, что даже так называемая "увлекательная красота", ум и 
интеллект - только тюрьмы, - все это истины, известные уже много веков. Не было 
ни одной человеческой души, которая бы по временам не чувствовала этого, 
сколько бы ни говорили противного. Старые люди чувствуют это сильнее, потому 
что в них накопился опыт всей жизни и они не так легко могут быть обмануты 
природой. Ложь майи не в состоянии их сильно обмануть. Что же в таком случае? 
Неужели нет даже надежды! Мы знаем, что при всех этих фактах, среди горестей и 
страданий, даже в этом мире, где жизнь и смерть синонимы, даже здесь, через все 
века, - в каждой стране и в каждом сердце звучит Голос: "Эта Моя майя