хочет покинуть свое тело. Я стал протестовать.
      "В священных писаниях  говорится,  что  учитель,  покидающий  в
  этом мире своего несмышленого ученика, совершает  грех  и  подлежит
  вечным мукам", -- сказал я.
      "Ну, что ж, хорошо, -- сказал он. -- Я подожду  оставлять  свое
  тело, раз ты такой глупый и несмышленый".
      После  этого  в  1954  году,  незадолго  до  моего  отъезда   в
  Германию, во время купания в  Ганге  мне  пришла  в  голову  мысль:
  "Наверное нехорошо с моей стороны заставлять его оставаться в своем
  теле. Ведь он уже столько для меня сделал".
      Когда я пришел к своему  учителю,  то  он,  хотя  я  ничего  не
  говорил ему о своих мыслях, сказал:
      "Попроси всех остальных свами явиться сюда  сегодня  вечером  в
  половине шестого для последнего наставления, которое я вам дам".
      Мы находились на  высоте  11600  футов  возле  одной  церкви  в
  Гималаях. Это место расположено между Басудхарой и Бадринатхом.
      В нашей традиции присутствие при смерти йога  считается  ценным
  опытом, и мы всегда  стараемся  присутствовать  при  смерти  своего
  учителя. Йог умирает, когда захочет. Если учитель хочет жить долго,
  он живет; если учитель хочет оставить свое тело, он оставляет его с
  такой же простотой, с какой змея сбрасывает кожу.
      "Почему ты хочешь оставить свое тело?" -- спросил я.
      "Когда ты купался, ты  подумал  о  том,  что  не  имеешь  права
  удерживать меня здесь. Теперь ты  вырос  и  кое-чему  научился.  Ты
  окончательно возмужал и способен стоять на своих собственных  ногах
  в этом мире. Я чувствую себя вольным продолжить свое странствие".
      Нас  было  пятеро  с  ним  на  вершине  той  горы.  Вечером  мы
  собрались вокруг него, и он спросил, желает ли  кто-нибудь  чему-то
  научиться или что-то узнать о духовных  практиках.  Я  был  глубоко
  опечален, но в то же время не хотел выдавать свою  привязанность  к
  нему, полагая, что тело все равно рано или поздно должно обратиться
  в прах. Поэтому я, как только  мог,  старался  успокоить  себя.  Он
  взглянул на меня и спросил:
      "Нужно ли тебе что-нибудь от меня?"
      "Я хочу, чтобы ты был со  мной  всегда,  когда  ты  мне  будешь
  нужен, когда меня постигнет беда, покинет надежда или я буду  не  в
  силах справиться с ситуацией".
      Он  обещал  мне  это  и  затем   благословил   меня.   Мы   все
  поклонились ему. Он сел в сидхасану и закрыл глаза. Затем  негромко
  произнес: "Ауммм", и жизнь оставила его тело.
      Мы все  начали  плакать.  Никто  из  нас  не  знал,  должны  мы
  предать его тело земле или погрузить его в реку. Мы никак не  могли
  это решить. В течение двух часов мы обсуждали этот вопрос и утешали
  друг друга, но так и не смогли прийти к какому-то решению. В  конце
  концов право решать было отдано мне. Мне хотелось перенести его тело
  к нашей пещере, но так как она находилась в шестидесяти трех милях,
  это заняло бы несколько дней. Тем не менее мы решились  на  это,  и
  отправились в путь. Я и еще один свами  несли  его  тело.  В  горах
  нельзя передвигаться ночью, и поэтому мы  остановились  на  ночь  в
  одной маленькой пещере. Мы вели себя очень тихо и всю ночь просидели
  в безмолвии, глядя друг на друга. Я никогда не верил в то, что  мой
  учитель однажды покинет меня, но он это сделал. На следующий  день,
  после восхода солнца, мы вновь понесли его тело и  за  день  прошли
  пятнадцать миль. Нам приходила в голову мысль захоронить тело, но мы
  никак не могли решить, где и как это сделать. Мы опасались того, что
  могилу разроют. Так прошло два дня, и на третий мы решили похоронить
  его тело на вершине горы, с которой издали была видна наша  пещера.

  Мы выкопали яму глубиной в шесть футов и положили в нее тело. Затем
  нам нужно было забросать могилу камнями и землей, но ни один из нас
  не в силах  был  пошевелиться.  Мы  могли  переговариваться,  но  в
  остальном нас всех пятерых охватило какое-то оцепенение:  мы  стали
  совершенно вялыми, безжизненными и инертными. Я никогда не испытывал
  раньше ничего подобного. Ощущение было такое, словно моя душа  была
  полностью отделена от тела,  и  я  совершенно  ясно  осознавал  это
  отделение. Мне казалось, будто я  выскочил  из  тела,  и  остальные
  ощущали то же самое. Как вдруг все мы услышали голос моего учителя:
  "Я здесь. Очнитесь. Не нужно печалиться. Нужен ли  я  вам  опять  в
  своем теле, или вы хотите, чтобы я помогал вам без тела?"
      "Ты нужен мне в своем теле", -- сказал я.
      Мы все вдруг  заплакали  в  один  голос  и  стали  умолять  его
  вернуться. Затем я почувствовал покалывание во всем теле. Постепенно
  наше оцепенение прошло, и мы начали  двигать  своими  членами.  Мой
  учитель встал и выбрался из ямы.
      "Очень плохо, что я все еще нужен вам в теле",  --  сказал  он.
  -- Вы все еще поклоняетесь форме и не хотите заглянуть за нее. Ваша
  привязанность к моему телу является препятствием. Отныне я  займусь
  тем, чтобы избавить вас от этой привязанности". -- После  этого  он
  стал объяснять нам взаимосвязь между телом и бесформенной душой.
      Много  раз,  когда  я  жил  со  своим  учителем  в  пещере,  он