борются и сражаются из-за денег или из-за других земных благ. Спросите их, 
зачем они это делают? Они ответят: "Это наш долг". В действительности это 
только нелепая жадность к деньгам и к прибыли, и они стараются украсить ее 
цветами.
Что же такое, в конце концов, долг? В действительности это импульсы, идущие от 
тела и нашего пристрастия. Когда пристрастие кристаллизируется, мы называем его 
долгом. Например, в тех странах, где нет брака, нет и обязанностей между мужем 
и женой. Вступая в брак, муж и жена живут тогда между собой в силу 
привязанности; и этот вид сожительства прочно устанавливается через несколько 
поколений и наконец превращается в долг. Он становится, так сказать, 
хронической болезнью. Острое страдание мы называем болезнью, а хроническое иной 
раз называем "природой". Но оно также болезнь. Точно так же, когда 
"привязанность" становится хронической, мы даем ей высокопарное название долга. 
Мы осыпаем ее цветами, трубим в трубы, читаем над ней священные тексты, и затем 
весь мир борется, и люди искренне друг друга обкрадывают из-за этого долга. 
Долг хорош, поскольку он умеряет грубость. Для низших категорий людей, не 
способных создать себе другой идеал, он полезен: но кто желает сделаться 
Карма-йогом, тот должен выбросить за борт эту идею долга. Для нас с вами не 
существует долга. Давайте миру все, что у вас есть, но не давайте это как долг.
" Не думайте о нем. Не принуждайте себя. Зачем вам принуждать себя? Все, что вы 
делаете под принуждением, создает пристрастие. Зачем вам иметь обязанности?
Предоставьте все Богу. Среди этого огромного огненного горнила, где пламя долга 
всех обжигает, пейте нектар из сладостной чаши и будьте счастливы. Мы просто 
исполняем волю Бога, и ни награды, ни наказания нас не касаются. Кто хочет 
награды, тот должен также получить и наказание; единственная возможность 
избегнуть наказания состоит в отказе от награды. Единственная возможность 
избегнуть горя лежит в отрешении от идеи счастья, потому что и счастье и горе 
связаны между собой. На одной стороне счастье, на другой несчастье, с одной 
стороны жизнь, с другой смерть. Преступить смерть можно, лишь отказавшись от 
любви к жизни. Жизнь и смерть одно и то же явление, только рассматриваемое с 
разных точек зрения. Представление о счастье без горя, о жизни без смерти 
прекрасно Для школьников и для детей; но мыслитель понимает, что это лишь 
противоречие в терминах, и отказывается и от того, и от другого. Не ищите ни 
похвалы, ни награды, что бы вы ни делали. Совершив что-нибудь хорошее, мы 
сейчас же требуем награждения. Отдав деньги на какое-нибудь дело 
благотворительности, мы хотим, чтобы имена наши были напечатаны в газетах. 
Такие желания приносят в результате горе. Величайшие в мире люди умерли 
неведомыми. Известные нам великие люди - это только второстепенные герои в 
сравнении с величайшими людьми, оставшимися неведомыми миру. Сотни их жили в 
каждой стране, работая в тишине. Молча они живут и молча уходят: и со временем 
мысли их находят себе выражение в умах "гениев" и "талантов", и этих последних 
мы только и знаем. Высочайшие люди не ищут славы и громкого имени в награду за 
свое знание. Они оставляют миру свои мысли, но ничего не требуют для себя и не 
основывают систем и школ своего имени. Природа их чуждается этого. Они 
принадлежат сатве
- гармонии и не могут делать никакого шума, а только растворяются в любви. Я 
видел одного такого йога, живущего в пещере в
Индии. Это был один из удивительнейших людей, которых я когда-либо знавал. Он 
настолько утратил чувство своей индивидуальности, что человек в нем как бы 
совершенно исчез, оставив по себе лишь всеобъемлющее сознание божественного. 
Если животное укусит ему руку, он готов подставить и другую, говоря, что это 
Господня воля. Все, случающееся с ним, он принимает как исходящее от Господа. 
Он не показывается людям, являясь, однако, очагом любви и источником истинных и 
кротких мыслей.
Затем идет разряд людей, имеющих больше раджаса, или активности, - воинствующие 
натуры, подхватывающие идеи совершенных людей и проповедующих их в миру. Высший 
разряд людей молчаливо собирает истинные и благородные мысли, а другие - ходят 
с места на место, проповедуя их и работая ради них. Гаутама Будда все повторял, 
что он двадцать пятый Будда. Те двадцать четыре, что предшествовали ему, 
неведомы истории, хотя известный истории Будда строил на основах, заложенных 
ими. Величайшие люди спокойны, молчаливы и безвестны. Это люди, воистину 
знающие силу мысли: они уверены, что даже если они войдут в пещеру, закроют 
двери и просто подумают пять хороших мыслей и затем умрут, то эти пять мыслей 
будут жить вечно. Такие мысли пронизывают горы, переплывают океаны и обходят 
весь мир. Они глубоко западают в человеческие сердца и умы и порождают людей, 
которые дают им практическое применение в человеческой жизни. Люди "саттвы" 
слишком близки к Богу, чтобы быть активными, бороться, работать, проповедовать 
и делать добро, как его понимают здесь, на земле. Активные работники, как бы 
они ни казались совершенными. имеют все же в себе остатки незнания. Мы можем 
работать только до тех пор, пока природа наша содержит в себе некоторые остатки 
нечистоты. В самой природе работы лежит побуждение к ней, вызванное 
какой-нибудь причиной или пристрастием. Как можно придавать какое-нибудь 
значение своей работе в присутствии вечно деятельного Провидения, отмечающего 
даже смерть воробьев? Не кощунство ли думать о своей заботе, когда мы знаем, 
что Бог заботится о мельчайших вещах в мире? Нам остается только стоять в 
благоговейном трепете, говоря: "Да будет воля Твоя". Высочайшие души не могут 
работать, потому что они бесстрастны. Для всех людей, чьи души ушли в истинное 
"Я", чьи желания сосредоточены в этом "Я", кто соединился со своим истинным "Я",
 - для этих людей работы не существует. Они воистину высочайшие люди в мире; но,
 за исключением их, все должны работать. Но, трудясь в мире, мы никогда не