бурно 
поссорился
и перебил все банки. Он был довольно уродлив и уже в юности с сожалением 
обнаружил, что
не пользуется успехом у женщин. Один из его учителей впоследствии вспоминал, 
что его
«отвратительная гримаса... напоминала лицо закоренелого преступника», а матери 
приятеля
он напомнил «орангутана, сбежавшего из клетки».
Пристрастие Верлена к выпивке проявилось рано. В юности он часто бывал у Лемера 
в
«Пассаже Шуазёль», одной из магазинных галерей, и книгопродавец вспоминал 
позднее, что
он никогда не уходил из лавки, «не задержавшись ненадолго в маленьком кафе... 
Там он
иногда выпивал несколько стаканов абсента, и очень часто [Франсуа] Коппе лишь с 
большим
трудом удавалось его увести». Верлену это очень не нравилось. Другой друг 
юности, Эдмон
Лепеллетье, однажды утром возвращался с Верленом после ночной попойки из 
Пре-Кателан
через Булонский лес, и вдруг Верлен захотел вернуться, чтобы выпить еще. 
Лепеллетье
попытался удержать его, но Верлен обезумел, выхватил шпагу из трости и погнался 
за ним.
Несколько последовавших друг за другом смертей — отца, любимой тети, обожаемой
кузины — усилили его пьянство. «Я набросился на абсент, — писал он об этой поре.
 —
Абсент днем и ночью». Женитьба вроде бы образумила его года на два, но 
семейного счастья
уже не было, когда в 1871 году разразилась катастрофа, разрушившая брак: Верлен 
встретил
Артюра Рембо, юного поэта, и до одержимости пленился им. С ним он провел 
несколько
самых лучших и самых худших часов своей жизни. Уже после смерти Рембо, один
сочувствующий журналист, оглядываясь в прошлое, напомнил Верлену о тех 
выстрелах,
предположив, что Верлен испытал облегчение, когда понял, что только ранил Рембо.
 «Нет,
— ответил Верлен, — я был разъярен тем, что потерял его, и был бы рад, если бы 
он умер...
Да, он умел соблазнять, дьявол! Я вспомнил, как мы бродили по дорогам, одичав и 
опьянев
от стихов, и эти дни вернулись ко мне, как прибой, благоухающий страшной 
радостью...»
В 1872 году Верлен и Рембо приехали в Лондон и сняли комнату на Хоуланд-стрит,
недалеко от Тоттенхэм-Корт роуд (сейчас там административные здания. От дома 
XVIII
века, на котором в 50-х годах XX установили памятную доску, ничего не 
сохранилось).
Верлен писал Лепеллетье, что Лондон несколько отличается от Парижа: «"Мы 
выпивки не
держим", — сказала служанка, к которой я обратился с коварной просьбой: 
"Мадемуазель,
будьте добры, один абсент"». Но со временем Верлен открыл для себя Сохо и 
французское
кафе на Лестер-сквер, а в следующий приезд он встретился с Эрнестом Доусоном и 
пошел с
ним в «Корону».
В 1873 году Рембо порвал с Верленом. Тот выстрелил в него два или три раза и 
ранил
его в запястье. Было это в Брюсселе, и Рембо, несмотря на рану, решил уехать в 
Париж, а
Верлен и его многострадальная мать поехали провожать его на вокзал. Там Верлен, 
все еще
вооруженный револьвером, снова разволновался, и Рембо пришлось позвать 
полицейского.
Верлена арестовали и сначала обвинили в покушении на убийство, а потом 
обвинение
смягчили до преступного посягательства. Его, возможно, оправдали бы, если бы не
разоблачили их отношений с Рембо. Верлена отправили в тюрьму. Тюрьма пошла ему 
на
пользу, по крайней мере, он стал меньше пить и поклялся никогда не 
притрагиваться к
абсенту. Большую часть времени он провел в одиночке и вернулся к вере. После
освобождения он еще раз встретился с бывшим другом. Тот подстрекал его к 
богохульству,
да так, что, по словам Рембо, из девяноста восьми ран Христа снова потекла 
кровь. Верлен
набросился на Рембо, тот его ударил и оставил лежать без сознания. Наутро его 
нашли
местные крестьян