без рассмотрения. Она то редуцируется к слову, то растворяется в определении 
«мысленные представления».
  Для Лоренца и Пиаже общим является представление о том, что в результате 
изменения, отбора и закрепления параметры внешнего окружения кодифицируются в 
структуре самого организма.
   Исследователи отмечают, что главной философской предпосылкой эволюционной 
эпистемологии выступают постулаты «гипотетического реализма». По мнению 
Герхарда Фоллмера, к основным постулатам гипотетического реализма, на которых 
основывается эволюционная эписте-мология, следует отнести:
1) постулат реальности (имеется реальный мир, независимый от восприятия и 
сознания);
320

2) постулат структурности;
3) постулат непрерывности (между всеми областями действительности существует 
непрерывная историческая и каузальная связь);
4) постулат о чужом сознании (так же, как я, другие индивиды обладают 
восприятием и сознанием);
5) постулат взаимодействия (наши органы аффициируются реальным миром);
6) постулат о функции мозга (мышление и сознание есть функция мозга, 
естественного органа);
7) постулат объективности (научные высказывания должны быть объективными)6.
   В эволюционной эпистемологии опыт и устранение ошибок считается единственным 
путем познания. Механизмом, его обеспечивающим, оказываются «вариации и 
селективные сохранения». Подчеркивается именно эволюционный характер 
познавательного процесса и констатируется постоянный рост его информационного 
содержания. Наряду с этим в эволюционной эпистемологии подчеркивается 
гипотетический характер знания, его индетерминистские элементы, 
непредсказуемость, открытость будущему, а также выделяется особая роль 
креативности.
   Проблемными, требующими пристального внимания оказываются следующие 
положения. Если критерием для эволюционного успеха служит соответствие (а не 
истина), то его достижение всегда происходит с учетом специальной экологической 
ниши. Поэтому соответствие признается «соответствующим» лишь для данной ниши, а 
в общем случае оно покоится на иных допущениях. В условиях внутри- и 
межгрупповой конкуренции лучшее знание о внешнем мире является высшей ценностью 
для выживания.
   Общий вывод, который делает Г. Фоллмер, не вызывает возражений. «Память и 
способность к обучению, любопытство, абстракции и генерализации, создание и 
употребление понятий, формирование гипотез, коммуникативные потребности, 
употребление дискрептивного и аргумента-тивного языка, критическая позиция и 
потребность в интерсубъективном согласии — все это в действительности типично 
человеческие черты, которые укоренены биологически и одновременно конститутивны 
для науки»7.
   Таким образом, общим для всех концепций эволюционной эпистемологии 
оказывается использование понятийного аппарата теории органической эволюции, а 
также стремление обнаружить сходные черты познавательной активности животных и 
человека (опосредованность, подверженность ошибкам, креативность). Вместе с тем 
эволюционная эписте-мология толкуется как одна из альтернативных моделей роста 
знания по отношению к другим познавательным концепциям.
   В начале 60-х гг. Стивен Тулмин сформулировал оригинальную эволюционную 
программу исследования науки на основе идеи функционирования «стандартов 
рациональности и понимания». Стивен Тулмин прошел путь от неопозитивизма, 
махизма к эпистемологическому эволюционизму. Работа «Человеческое понимание» 
представляет собой итог пережитой
321

им эволюции. Он усматривает прогресс науки и рост человеческого знания во все 
более глубоком и адекватном понимании. И в отличие от методологической доктрины 
К. Поппера, в основании которой «более полное знание через более истинные 
суждения», Ст. Тулмин мыслит «более глубокое понимание через более адекватные 
понятия».
  Тулмин отталкивается от представления о двойственном характере человеческого 
понимания. «Человек познает, но он также и осознает то, что он познает»8. 
Заметим, однако, что внимание к процессу осознава-ния — не случайный ход. Само 
осознавание может предстать и как поведенческая процедура, когда осознавать 
необходимо, чтобы строить правильную, адекватную адаптационную или 
мобилизационную поведенческую линию. Здесь осознавание получает бытие в 
онтологическом, а точнее — в онтопсихологическом пространстве. Кроме того, оно 
может выступать и как осознавание сказанного, т.е. имеет логическое и 
рефлексивное бытие. В этом значении осознавание очень близко к знанию как 
таковому.
   Исторически человеческое понимание развивается двумя дополняющими друг друга 
путями. Познавая мир вокруг себя, человек расширяет свое знание; вглядываясь 
«внутрь себя», рефлектируя по поводу своей познавательной деятельности, человек 
углубляет свое знание. Центральным элементом человеческого понимания являются 
понятия. Поэтому важной задачей для Тулмина становится попытка дать адекватное 
объяснение интеллектуального авторитета наших понятий, объяснить рост понятий и 
процесс их усвоения. Тулмид поразительно схож в своих выводах с установками 
традиционной гносеологии, развивающей идею социокуль-турной обусловленности