Это меткое сравнение: “мелодия, отвечающая основному аккорду”. Конспект 
ключевых слов является аккордом, словесным выражением мелодии. Всего-навсего 
прочитанной речью убедить трудно.
     Депутат Христианско-социального союза доктор Йегер однажды сказал: “Тот, 
кто не умеет говорить, так же неуместен в парламенте, как слепой в кино.” Но 
даже не все опытные политики способны высказать мысли в свободной речи, как, 
например, того требует регламент бундестага. Люди читают “опасные”, очень 
ответственные места, конечно, лишь для того, чтобы не рисковать, так как одно 
необдуманное слово может привести к тяжелым последствиям. Оппоненты и толпы 
лазутчиков-журналистов часто только и подстерегают момент, когда оратор 
допустит lapsus linguae (ошибку в речи), оговорку, чтобы использовать как 
следует.
     В дословном произнесении формулировок нуждаются только правительственные 
заявления, протоколы и годовые отчеты. Для научных циклов лекций предлагается 
обдумать следующее:
     •   Каждая отдельная лекция является лишь звеном в цепи, однако с точки 
зрения риторики будет полезно, если Вы ее отшлифуете индивидуально.
     •  Даже при дословной отделке речи лучше всего произносить ее как можно 
свободнее.
     •   Полезно время от времени предлагать слушателям четкие обобщения. При 
известных условиях содержание излагают в новом словесном оформлении.
     •   Особенно важно цитировать дословно; если нужно — медленно, позволяя 
слушателям записать.
     •  Хорошо делают, если после каждого большого отрывка дают студентам 
возможность задать вопросы и устроить дискуссию. Зачастую к способности 
восприятия обучающихся предъявляют завышенные требования; например, им 
предлагают слушать лекцию в течение 45 или даже 90 минут — не предоставляя 
возможности задать вопросы и углубить понимание материала. Сегодня форма, 
придаваемая лекции, оправдана, если она определяется личными флюидами — признак,
 которого нет у книг.
     Чем свободнее произносится речь, тем лучше. Вероятно, те, кто слышал 
лекцию философа Эрнста Блоха, не смог устоять перед своеобразной колдовской 
силой его речи. Существенно: слушатели ощущают волнующее рождение его 
формулировок.
     ¦ Правилом должна быть свободная речь по ключевым словам.
     Оратор работает с конспектом ключевых слов, как артист цирка с сеткой: в 
крайнем случае не произойдет ничего страшного. Если речь большая, даже опытным 
ораторам опасно отказываться от ключевых слов. И лучшая память иногда капризна, 
как примадонна. Иногда свидетельства самой хорошей памяти отвергаются, подобно 
показаниям родственников перед судом. То же, что для актера — суфлер, для 
оратора — ключевое слово. Суфлер помогает только в случае необходимости, то же 
подсказывает и ключевое слово. Но суфлер не поможет плохо подготовленному 
актеру; в одном критическом отзыве о драматическом спектакле читаем: “Вчера 
вечером суфлер прочитал нам новую пьесу. К сожалению, пару раз его перебили 
персонажи, которые находились на сцене...” В речевом мышлении можно упражняться.
 По сути процесс заключается в следующем: еще не произнеся до конца последнее 
предложение, читают следующее ключевое слово. Это быстрое чтение с 
заблаговременной фиксацией нужного слова, при котором зрительный контакт со 
слушателями прерывается лишь на очень короткое время.
     Кратковременная память воспринимает информацию, которая формируется в виде 
предложений, пока взгляд опять направлен на слушателей. Хотя доклад должен 
излагаться ровно, все же ему противопоказано холодное совершенство. Как часто 
мы ощущаем тот холодный навык, с которым произносятся речи. Слушатели должны 
почувствовать целиком и полностью, что стоит за словами.
     Оратор оберегает своих слушателей от риторических завитушек, громких фраз, 
пустословия, избитых оборотов. Его речь должна быть четкой и ясной. Многие 
ораторы крайне осторожны в своих формулировках. Их предложения, как каучук. Они 
высказываются слишком “растяжимо”. Они не делают четкой констатации, а охотно 
оставляют лазейки. Разнообразные “если” и “но”, “можно бы” и “хотелось бы”, 
“может быть” и “в известной мере” легко ведут к риторической эквилибристике. По 
этому поводу Буш едко высказался: “Очень многие трудности улетучиваются 
благодаря милому словечку “может быть”.
4.3.4 Обмолвка
     Никто не может избежать обмолвок полностью. Из-за мелких грамматических 
неправильностей не стоит вносить поправок. Обмолвки случаются даже у лучших 
ораторов.
     Вот Вы оговорились: “Берлин и Гамбург насчитывает вместе свыше четырех 
миллионов жителей.” Дамашке по праву считает: “Разумные слушатели сказали бы 
оратору: да мы верим: ты знаешь, что два подлежащих требуют множественного 
числа. А если ты этого не знаешь, то нам это тоже безразлично: нам нужно от 
тебя не грамматических навыков, а мыслей! Дальше!” В этом случае справедливо 
высказывание специалиста по эстетике Вишера: “И бородавочки не очень важны, 
коль у речи щечки красны”. И если Вы допустили существенную ошибку, и зрители 
смеются, то лучший рецепт: смейтесь вместе с ними.
     По большей части обмолвки — результат недостаточной сосредоточенности на 
деле: когда начинают болтать механически.
     Один молодой актер в конце сентиментальной пьесы должен броситься на сцену 
и, приняв величественную позу, сказать: “Этим кинжалом я освобожу тебя!” Но он 
заучил этот текст “до потери сознания” и в волнении произнес новую версию: 
“Этим кинжалом я заколю тебя!” Подобное искажение допустил вице-президент