сотворившем людей из глины, и затем вдохнувшем в них дыхание жизни? Расхождение 
между последним способом творения и способом египетского барано-рогого бога, 
создающего человека на гончарном колесе, едва ощутимо. Сказание о Минерве, 
богине мудрости, начавшей свое существование после некоторого периода роста в 
мозгу своего отца, по крайней мере наводит на размышления и поэтично в качестве 
аллегории. Ни один древний грек никогда не был сожжен за то, что не принимал 
это в буквальном смысле; и, во всяком случае, “языческие” выдумки в общем 
намного менее нелепы и кощунственны, нежели выдумки, навязанные христианам с 
тех пор, как церковь признала Ветхий Завет, и римско-католическая церковь 
открыла свой счет тауматургических святых. 
      “Многие из туземцев Индии”, — продолжает профессор Мюллер, — “признаются, 
что их чувства восстают против нечистот, приписываемых богам теми писаниями, 
которые они называют священными; все же имеются честные брахманы, которые будут 
утверждать, что эти сказания имеют более глубокое значение; что, поскольку 
безнравственность несовместима с божественным существом, то надо полагать, что 
какая-то тайна скрыта в этих временем освященных сказаниях — тайна, которую 
может надеяться раскрыть почтительный и любознательный ум”. 
     Это как раз то, что утверждает христианское духовенство в своих попытках 
объяснить непристойности и нелепости Ветхого Завета. Только вместо того, чтобы 
предоставить истолкование тем, кто обладают ключами к этим кажущимся нелепостям,
 они приняли на себя обязанность и право, по божественному уполномочию, 
толковать их по-своему. Они сделали не только это, но постепенно лишили 
еврейское духовенство средств, чтобы истолковать свои Священные Писания так, 
как это делали их отцы, так что в нынешнем веке найти среди раввинов сведущего 
каббалиста — почти невозможно. Евреи сами забыли ключ! А как они могли 
избегнуть этого? Где подлинные рукописи? Самой древней из ныне существующих 
еврейских рукописей, говорят, является “Бодлейский Кодекс”, который не старше 
восьмисот-девятисот лет.504 Разрыв между Ездрой и этим “Кодексом”” таким 
образом, составляет пятнадцать веков. В 1490 году Инквизиция заставила сжечь 
все еврейские библии, один только Торквемада уничтожил 6000 томов в Саламанке. 
За исключением нескольких рукописных “Тора Кетубим” и “Небиим”, употреблявшихся 
в синагогах, и происхождение которых весьма недавнее, — мы не думаем, что еще 
осталась хоть одна рукопись, которая не была бы пунктирована, следовательно — 
совершенно неправильно истолкована и переделана мазоретами. Если бы не 
своевременное изобретение “Мазоры”, ни одного экземпляра Ветхого Завета не 
потерпели бы в нашем веке. Хорошо известно, что мазореты во время переписывания 
старейших рукописей поставили себе задачу удалить, за исключением некоторых 
мест, которые они, вероятно, проглядели, — все неприличные слова, заменяя их 
своими собственными, часто совсем изменяя смысл стиха. 
      “Ясно”, — говорит Дональдсон, — “что Мазоретская школа в Тиверии была 
занята налаживанием или разлаживанием еврейского текста до окончательного 
опубликования самой “Мазоры”. 
     Поэтому, если бы мы обладали подлинными текстами, то — судя по теперешним 
копиям Библии, имеющимся у нас — было бы действительно очень поучительно 
сопоставить Ветхий Завет с Ведами и даже с брахманистскими книгами. Мы поистине 
верим, что никакая вера, как бы слепа она ни была, не могла бы устоять перед 
такой лавиной грубых нечистот и выдумок. И если последние не только приняты, но 
навязаны силой миллионам цивилизованных людей, которые находят их 
заслуживающими почитания и поучительными настолько, что верят в них как в 
божественное откровение, то почему нам удивляться, что брахманы верят, что их 
книги равно являются Шрути, откровением? 
     Конечно, поблагодарим мазоретов, но в то же время будем изучать обе 
стороны медали. 
     Легенды, мифы, аллегории, символы — если только они принадлежат к 
индусской, халдейской или египетской традициям — все бросаются в одну и ту же 
кучу выдумок. Они едва заслуживают чести поверхностного обследования их 
возможной связи с астрономией или с половыми символами. Те же самые мифы — 
когда (и потому что) они искажены — принимаются как священные писания, даже 
больше — как Слово Божие! Разве это беспристрастная история? Справедливо ли это 
по отношению к прошлому, настоящему и будущему? “Вы не можете служить Богу и 
Мамоне”, — сказал Реформатор девятнадцать веков тому назад. “Вы не можете 
служить истине и общественным предрассудкам”, — было бы более применимо к 
нашему веку. Однако, наши авторитеты претендуют на то, что они служат первой. 
     Действительно, во всех религиозных системах почти нет мифов, достойных 
этого термина, которые не имели бы исторической и научной основы. Мифы, как 
Покок талантливо выразился, 
      “принимаются сейчас за вымыслы как раз пропорционально тому, насколько мы 
их не понимаем; и за истины пропорционально тому, как они были когда-то 
понимаемы. Именно, наше невежество из истории сделало миф; и наше невежество 
есть эллинское наследие, во многом — результат эллинского тщеславия” [418, 
Предисловие, с. IX]. 
     Бунзен и Шампольон уже доказали, что священные книги Египта намного старше 
самых старейших частей “Книги Бытия”. А теперь более тщательные исследования, 
кажется, подтверждают подозрение, — которое у нас равняется с уверенностью — 
что законы Моисея являются копиями кодекса брахманистского Ману. Таким образом, 
по всей вероятности, Египет обязан своей цивилизацией, своими гражданскими 
институтами и своими искусствами — Индии. Но против этого предположения 
выстроилась целая армия “авторитетов”, и какое это имеет значение, если 
последние в настоящее время этот факт отрицают? Рано или поздно, но им придется 
признать его, принадлежат ли они к германской или к французской школе. Среди