— “Бхагавадгита”.
      “И сказал Господь: истреблю с лица земли человеков, которых Я сотворил... 
Но с тобою Я поставил завет Мой... Войди ты и все семейство твое в ковчег... 
ибо через семь дней Я буду изливать дождь на землю”. 
       — “Книга Бытия”, VI, VII.
      “Тетрактис почитался, главным образом, не только потому что было 
обнаружено, что все созвучия пребывают в нем, но также и потому, что в нем, как 
явствует, содержится природа всех вещей”. 
       — Феон из Смирны, “Математика”, 147.
     
     Наша задача была бы плохо выполнена, если бы предшествующие главы не 
продемонстрировали, что иудаизм, ранний и поздний гностицизм, христианство и 
даже христианское масонство — все были построены на идентичных космических 
мифах, символах и аллегориях, полное понимание которых доступно только тем, кто 
унаследовал ключ к ним от их изобретателей. 
     На последующих страницах мы постараемся показать, насколько они были 
неправильно истолкованы широко расходящимися и все же тесно связанными 
вышеперечисленными системами, которые приспосабливали их к своим индивидуальным 
нуждам. Таким образом, не только получится польза изучающему, но будет совершен 
долго задержанный и в настоящее время весьма нужный акт справедливости по 
отношению к тем давним поколениям, гению которых человечество так много обязано.
 Сравним еще раз мифы Библии с мифами священных книг других народов, чтобы 
разобраться, какие являются оригиналом, а какие — копией. 
     Существует только два метода, которые, будучи правильно истолкованы, могут 
помочь нам в этом. Это — Веды, брахманистская литература и еврейская “Каббала”. 
Первые, в наиболее философском духе, зачали эти грандиозные мифы; последняя, 
заимствовав их от халдеев и персов, придала им форму истории еврейского народа, 
в которой их философский дух был затемнен до полной неузнаваемости для всех, 
кроме избранных, притом в гораздо более абсурдной форме, чем данная им арийцами.
 Библия христианской церкви является самым последним вместилищем этой системы 
искаженных аллегорий, из которых было воздвигнуто здание суеверия — такого, 
какое никогда не входило в концепции тех, от кого церковь приобрела свои знания.
 Отвлеченные вымыслы древности, которые веками заполняли народную фантазию лишь 
трепещущими тенями и смутными образами, приняли в христианстве вид реальных 
персонажей и стали совершившимися фактами. Метаморфозированная аллегория 
становится священной историей, и языческий миф преподается народу как 
откровение, повествующее о сношениях Бога с Его избранным народом. 
      “Мифы”, — говорит Гораций в своей “Поэтике”, — “были изобретены мудрецами,
 чтобы укреплять законы и преподавать нравственные истины”. 
     В то время как Гораций стремился выяснить самый дух и сущность древних 
мифов, Евгемер, наоборот, претендовал на то, что “мифы были легендарными 
историями царей и героев, преображенных в богов восхищением народов”. Именно 
этого последнего метода придерживались христиане, когда они согласились на 
принятие евгемеризованных патриархов и ошибочно приняли их за людей, 
действительно существовавших. 
     Но в противовес этой губительной теории, которая принесла такие горькие 
плоды, мы имеем длинный ряд величайших философов, каких только производил мир: 
Платона, Эпихарма, Сократа, Эмпедокла, Плотина и Порфирия, Прокла, Дамасцена, 
Оригена и даже Аристотеля. Последний ясно излагал эту истину, говоря, что 
традиция самой седой древности, переданная потомству в виде различных мифов, 
учит нас, что первые принципы природы могут рассматриваться как “боги”, так как 
божественное пронизывает всю природу. Все остальное, детали и персонажи, 
добавлялись позднее для более ясного усвоения простым народом, и слишком уж 
часто — для укрепления законов, установленных для общего блага. 
     Сказки не являются исключительной принадлежностью детской комнаты, все 
человечество — за исключением тех немногих, которые во все века понимали их 
скрытое значение и пытались открыть глаза суеверным — слушало такие сказки в 
том или другом виде и, преобразовав их в священные символы, назвало этот 
продукт РЕЛИГИЕЙ! 
     Мы постараемся систематизировать наш предмет, поскольку это позволит все 
время повторяющаяся необходимость проводить параллели между противоречивыми 
мнениями, обоснованными на одних и тех же мифах. Мы начнем с “Книги Бытия” и 
будем искать ее скрытого значения в брахманистских преданиях и в 
халдео-еврейской “Каббале”. 
     Первым уроком, которому нас в детстве учило Священное Писание, было, что 
Бог создал мир в шесть дней, а на седьмой день отдыхал. Отсюда, как полагают, 
седьмому дню присуща особая торжественность, и христиане, принявшие строгие 
обязанности еврейской субботы, навязали ее нам, заменив седьмой день первым 
днем недели. 
     Все системы религиозного мистицизма основаны на числах. У Пифагора Монас 
или единица, эманирующая дуаду, образуя таким образом троицу и четверку или 
Арба-ил (мистическое четыре), образует число семь. Святость чисел начинается с 
великого Первого — ЕДИНИЦЫ и кончается только нулем — символом бесконечного и 
беспредельного круга, представляющего вселенную. Все промежуточные цифры, в 
каких бы они ни были комбинациях или как бы ни умножались, представляют 
философские идеи от слабо намеченных очертаний до определенно установленных 
научных аксиом, относящихся к духовному или к физическому факту в природе. Они 
являются ключами к древним воззрениям на космогонию в ее широком значении, 
включая человека и другие существа, и эволюцию человеческой расы как духовно, 
так и физически.