некоторых состояниях организма может на расстоянии действовать на инертную 
материю и большая часть его труда посвящена установлению законов и условий, при 
которых это действие проявляется”.99 
     Точно; но так как труд Гаспарина вызвал бесчисленные ответы, диссертации и 
научные статьи, то этим было продемонстрировано, что он является протестантом, 
и в смысле религиозного фанатизма на него можно положиться так же мало, как на 
де Мирвиля и Мюссе. Первый — глубоко набожный кальвинист, тогда как двое 
последних — фанатичные католики. Кроме того, сами выражения Гаспарина выдают 
дух пристрастности: 
      “Я чувствую, что я должен выполнить свои долг... Я высоко поднимаю 
протестантский флаг против ультрамонтанистского знамени!”  — и т. д. [132, т. I,
 с. 313] 
     По таким делам, как сущность так называемых спиритуалистических феноменов, 
нельзя положиться ни на какие другие свидетельства, как только на показания 
хладнокровных незаинтересованных и свободных от предвзятых мнений свидетелей и 
науки. Истина — одна, и Легион есть имя религиозных сект, причем каждая из них 
претендует на обладание не фальсифицированной истины. Точно так же, как у Мюссе 
“Дьявол есть главная опора церкви”, — у Гаспарина всякая сверхъестественность и 
чудеса прекращаются “с апостольством”. 
     Но профессор Крукс упоминает другого выдающегося ученого — Тьюри из Женевы,
 профессора естественной истории, который как собрат-исследователь вместе с 
Гаспарином участвовал в изучении Валлерийских феноменов. Этот профессор 
категорически противоречит утверждениям своего коллеги. 
      “Первое и самое необходимое условие, — говорит Гаспарин, — это воля 
экспериментатора; без воли никто ничего не получит; вы можете хоть 24 часа 
сидеть за столом в магнетической цепи и не получить ни одного движения” [132, т.
 I, с. 313]. 
     Вышеприведенное только доказывает, что Гаспарин не отличает чисто 
магнетических феноменов, производимых настойчивостью воли присутствующих, среди 
которых может не быть ни одного медиума развившегося или неразвившегося, — от 
так называемых духовных феноменов. В то время как первые могут быть произведены 
сознательно почти каждым человеком, кто обладает твердой решительной волей, — 
последние одолевают сенситива очень часто без его согласия и против его воли, и 
всегда проявляются независимо от него. Месмеризатор хочет что-то, и это что то 
совершается. Медиум же, даже если он преследует какую то добрую цель, совсем не 
может добиться каких-либо проявлений, чем меньше он применяет свою волю, тем 
лучше получаются феномены; чем больше у него горячего желания, тем меньше у 
него шансов получить какие-либо результаты. Чтобы быть месмеризатором, нужна 
позитивная натура; чтобы быть медиумом нужна совершенная пассивность. Это 
азбука спиритуализма, и нет такого медиума, который этого не знал бы. 
     Мнение Тьюри, как мы уже говорили, совершенно расходится с теориями 
Гаспарина о силе воли. Он излагает его в немногих простых словах в письме в 
ответ на приглашение графа видоизменить последнюю статью в своих “Ученых 
записках”. Так как у нас нет под рукой книги Тьюри, мы переводим письмо в таком 
виде, в каком оно помещено в резюме Мирвилевской диссертации. Статья Тьюри, 
которая так потрясла его религиозного друга, указывает на возможность 
существования и вмешательства в эти манифестации “другой воли, нежели воля 
людей и животных”. 
      “Я чувствую сэр, справедливость ваших замечаний по поводу последних 
страниц этих “Записок”: они могут вызвать очень нехорошие чувства ко мне со 
стороны ученых вообще. Я тем более сожалею о своем решении, что оно, кажется, 
очень вас задело. Тем не менее, я упорствую в своем решении потому что считаю 
его своим долгом, изменить которому было бы предательством. 
      Если вопреки всем ожиданиям в спиритуализме была бы некая истина, то, 
воздерживаясь говорить от имени науки, а так, как я понимаю, абсурдность 
верования в вмешательство духов до сих пор научно не доказана (ибо такое резюме 
и тезис последних страниц моих “Ученых записок”), воздерживаясь от сообщения 
этого тем, кто после прочтения моего труда почувствует желание 
экспериментировать с феноменами, я бы рискнул увлечь таких людей на путь, 
результаты которого во многих отношениях весьма двусмысленны. 
      Не покидая царства науки, как я его понимаю, я выполню свой долг до конца 
без умалчивания ради моей собственной славы и, говоря вашими собственными 
словами, “в этом большом скандале” я не хочу принять стыд на себя. Кроме того, 
я настаиваю, что это “так же научно, как все остальное”. Если бы я теперь 
захотел поддержать теорию о вмешательстве развоплощенных духов, я не был бы в 
состоянии этого сделать, так как ставших известными фактов недостаточно для 
доказательства такой гипотезы Так как теперь обстоит, и в том положении, в 
каком я нахожусь, я чувствую себя достаточно сильным, чтобы выступить против 
любого. Хотят или нет, но все ученые должны научиться на собственном опыте, на 
собственных ошибках воздержаться от суждения о вещах, которые они недостаточно 
исследовали. Урок, который вы им в этом направлении дали, не должен быть 
потерян”. 
      Женева, 21 декабря, 1854 г. 
     Давайте проанализируем вышеприведенное письмо и попытаемся раскрыть, что 
писатель думает или, скорее, чего он не думает об этой новой силе. Одно ясно, 
по крайней мере, выдающийся физик и натуралист допускает и даже научно 
доказывает, что различные манифестации происходят. Подобно мистеру Круксу он не 
верит, что эти феномены производятся духами развоплощенных людей, которые жили 
и умерли на земле, ибо в своем письме он говорит, что эта теория ничем не 
доказана. Он, несомненно, больше не верит в католических дьяволов или демонов,