порядке и будут гореть до конца времен. Но вот! появляется в Берлине профессор 
и выбивает из нас последнюю надежду на то, что наука может в чем-то быть точной.
 Цикл времени, истинно, дошел до своей нижайшей точки! 
     В старые времена — до 1876 года — мир верил в центробежную силу и в теорию 
Ньютона, которая объясняла сплющенность Земного шара у полюсов вращательным 
движением Земли вокруг своей оси; тогда эта теория была ортодоксальной. По этой 
гипотезе считали, что большая часть массы Земли тяготеет по направлению к 
экватору; и в свою очередь центробежная сила, действующая с еще большей силой, 
заставляет эту массу концентрироваться на экваторе. Таким образом получилось, 
что доверчивые ученые поверили, что Земля вращается вокруг своей оси, ибо иначе 
не существовало бы центробежной силы, а без этой силы не могло и быть тяготения 
к экваториальным широтам. Это было одним из общепризнанных доказательств 
вращения Земли; и вот именно этот вывод, вместе с некоторыми другими, 
берлинский профессор “совместно со многими другими учеными — отвергает”. 
      “Разве это не смешно, господа”, — говорит он в заключение, — “что мы, 
доверяя тому, чему нас учили в школе, приняли вращение земли вокруг своей оси 
как полностью доказанный факт, тогда как нет ничего, чем можно это доказать, и 
это не может быть доказано. Разве не вызывает удивления, что ученые всего 
цивилизованного мира, начиная с Коперника и Кеплера, сначала приняли такое 
движение нашей планеты, а затем, три с половиною века спустя, начинаются поиски 
доказательств этому? Но увы! Хотя мы ищем, мы не находим ни одного, как и 
следовало ожидать. Все, все напрасно!” 
     И таким образом получилось, что одним ударом мир потерял вращение, и 
вселенная лишилась своих охранителей и защитников — центробежной и 
центростремительной сил! Более того, сам эфир вне пространства есть только 
“заблуждение”, миф, порожденный скверной привычкой пустословия; Солнце — это 
обманщик, претендующий на такие размеры, на которые оно не имеет права; 
звезды — мерцающие точки, и они 
      “были так многозначительно расположены Творцом вселенной на значительном 
расстоянии друг от друга, вероятно, с тем намерением, чтобы они могли 
одновременно освещать обширные пространства на нашей планете”, — говорит доктор 
Шеффер. 
     Неужели дело обстоит так, что даже трех с половиной веков науке не хватило,
 чтобы построить настолько прочно одну единственную теорию, что уже никакой 
университетский профессор не осмелился бы бросать ей вызов? Если астрономию, ту 
науку, которая вся построена на адамантовом фундаменте математики, считающейся, 
не в пример другим наукам, такою же непогрешимою, как сама истина, можно так 
нагло обвинять в ложных утверждениях, что тогда мы выиграли, унижая Платона в 
пользу Бабинэ и др.? И как они тогда осмеливаются насмехаться над самым 
скромным очевидцем, который, будучи и разумным, и честным, заявляет, что он 
видел медиумические или магические феномены? И как они осмеливаются 
предписывать “границы проникновения философского мышления”, шагнуть за пределы 
которых уже будет беззаконием? И эти ссорящиеся между собой строители гипотез 
все еще поносят, как невеж и суеверов тех гигантов мысли в древности, которые 
обращались с силами природы, как титаны, строящие мир, и поднимали смертных на 
такие высоты, где они вступали в союз с богами! Странная судьба для века, 
похваляющегося, что он возвысил науку до ее вершин славы; и в то же время его 
приглашают отступить назад и начинать все с азбуки! 
     При просматривании доказательств, содержащихся в этой книге, если мы 
начнем с архаических и неизвестных веков герметического Пэмандра и дойдем 
вплоть до 1876 г., мы обнаружим, что единая вера в магию проходит через все эти 
века. Мы приводили идеи Трисмегиста и его диалог с Асклепием; и уже не упоминая 
тысячи и одного доказательства доминирования этой веры в первые века 
христианства, нам, чтобы достичь своей цели, нужно приводить цитаты из одного 
древнего и одного современного автора. Первым будет великий философ Порфирий, 
который несколько тысяч лет спустя после дней Гермеса произносит, в связи с 
преобладанием скептицизма в его веке, следующее суждение: 
      “Нам не следует удивляться, что широкие массы (?? ??????) видят в статуях 
только камень и дерево. Так, вообще, бывает с теми, кто не зная грамоты, ничего,
 кроме камня не видят в стеле, покрытой надписями, и ничего, кроме бумаги, не 
видят в написанной книге”. 
     И 1500 лет спустя мы видим, как Сэрджент Кокс, излагая процесс позорного 
преследования одного медиума точно таким же слепым материалистом, выражает свои 
мысли следующим образом: 
      “Виновен ли этот медиум или невиновен... несомненно то, что судебное 
преследование повлекло за собой непредусмотренное последствие, — оно привлекло 
внимание широкой публики к тону факту, что феномены признаны существующими, и 
целым рядом компетентных исследователей объявлены подлинными, и в реальности их 
каждый может, если ему угодно, сам убедиться собственным освидетельствованием, 
и таким образом отметены навсегда мрачные и унизительные доктрины 
материалистов”. 
     Все еще в гармонии с Порфирием и другими теургами, которые подтверждали 
разнообразность природы проявляющихся “духов” и персонального духа или воли 
человека, Сэрджент Кокс добавляет, не принимая на себя дальнейшего решения: 
      “Правда, существуют расхождения во мнениях... и, вероятно, они всегда и 
будут, по поводу источника той силы, которая проявляет себя в этих феноменах; 
но являются ли феномены продуктом психической энергии кружка присутствующих... 
или же они — результат деятельности духов умерших людей, как говорят одни, или 
же элементальных духов (каковы бы они ни были), как утверждает третья партия, — 
один факт, по крайней мере, остается очевидным — что человек не целиком