умя перерождениями. Это как раз выполнение той 
программы, о которой мы говорили, и которая создается самим материалистом. Но, 
как вы говорите, существуют разнообразные виды материалистов. Безнравственный 
эгоист, который никогда не пролил ни одной слезы о ком-то, кроме себя самого, 
тем самым добавляя к своему неверию еще и полное безразличие ко всему миру, 
должен навсегда оставить на пороге смерти свою индивидуальность. Его 
индивидуальность не имеет симпатии к окружающему миру, и поэтому ему нечем 
прицепиться к нити Сутратмы, и всякая связь между ними рвется с последним 
дыханием. Для такого материалиста не будет Деваханического состояния, и 
Сутратма немедленно переродится. Но тот материалист, который не заблуждался ни 
в чем, кроме своего неверия, проспит лишь одну станцию. Кроме того, наступит 
время, когда экс-материалист почувствует себя в Вечности и вероятно раскается, 
что он отнял хотя бы один день, или станцию, от вечной жизни.
Х. Все же, не будет ли более правильно сказать, что смерть- это рождение в 
новую жизнь, или еще одно возвращение к порогу вечности?
М. Можно, если хотите. Но только помните, что рождения различны, и что есть 
рождения "мертворожденных" существ, которые являются ошибками. Кроме того, в 
связи с вашими установившимися западными идеями о материальной жизни, слова 
"живущий" и "существующий" совершенно неприложимы к чисто субъективному 
состоянию посмертного существования. Именно благодаря таким идеям, - кроме как 
у некоторых философов, которых мало кто читает и которые сами не могут 
представить отчетливую картину этого, - все ваши представления о жизни и смерти 
в конце концов становятся столь ограниченными. С одной стороны, они приводили к 
грубому материализму, а с другой, к все еще материальным представлениям о 
другой жизни, которые спиритуалисты отразили в своем Саммерлэнде. Там души 
людей едят, пьют и вступают в браки и живут в Раю почти столь же чувственном, 
как Рай Мухаммеда, но даже еще менее философичном. Не лучше и обычная концепция 
необразованных христиан, но они еще более материальны, насколько это возможно. 
Что касается почти бестелесных ангелов, медных труб, золотых арф, улиц райских 
городов, мощеных драгоценностями, а также адского пламени, то все это выглядит 
как сцена из рождественской пантомимы. Ваши трудности понимания обусловлены 
именно этими узкими представлениями. И как раз потому, что жизнь бестелесной 
души, обладая всей живостью и реальностью, как в некоторых сновидениях, лишена 
какой-либо грубой объективной формы земной жизни, восточные философы сравнивали 
ее с видениями во время сна.
"Люцифер", январь 1889 г.
_______________________________
ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ
Беседа между великим восточным наставником, Е. П. Б., полковником Олькоттом
и одним индусом, переданная Е. П. Блаватской
- Учитель, - обратился Нараян к Такуру во время своего горячего спора с бедным 
Бабу, - о чем он говорит, и можно ли слушать его без возмущения? Он говорит, 
что от человека после его смерти ничего не остается, но что его тело просто 
распадается на составляющие его элементы, и что то, что мы называем душой, а он 
- временным сознанием, отделяется, исчезая, подобно потоку теплой воды при ее 
остывании.
- Ты находишь это столь удивительным? - сказал Учитель. - Бабу - чарвака,2-58 и 
он говорит только то, что мог бы сказать тебе любой другой чарвака.
- Но чарваки заблуждаются. Существует много людей, которые верят, что истинный 
человек - это не его физическая оболочка, но что он обитает в разуме, в том 
месте, где пребывает сознание. Не хочешь ли ты сказать, что в каком-либо случае 
сознание может покинуть душу после смерти?
- В данном случае это возможно, - коротко ответил Такур, - потому что он твердо 
верит в то, что говорит.
Нараян бросил изумленный, и даже испуганный взгляд на Такура и на Бабу - 
который всегда проявлял некоторую замкнутость в присутствии последнего - 
смотрящего на нас с улыбкой победителя.
- Но каким же образом? - продолжал Нараян. - Веданта учит нас, что дух духа 
бессмертен, и что человеческая душа не умирает в Парабрахмане. Существуют 
какие-либо исключения?
- В фундаментальных законах духовного мира не может быть никаких исключений; но 
есть законы для слепых и законы для тех, кто видит.
- Я понимаю это, но в этом случае, как я уже сказал ему, его полное и 
окончательное исчезновение сознания - это ничто иное, как заблуждение слепого 
человека, который, не видя солнца, отрицает его существование, но в то же время 
он увидит солнце своим духовным зрением после того, как умрет.
- Он ничего не увидит, - сказал Учитель. - Отрицая существование солнца сейчас, 
он не сможет увидеть его с другой стороны могилы.
Видя, что Нараян выглядит очень расстроенным, и что даже мы, полковник и я, 
пристально смотрим на него в ожидании более определенного ответа, Такур с 
неохотой продолжил:
- Вы говорите о духе духа, то есть, правильнее говоря, об атме, смешивая этот 
дух с душой смертного человека, манасом. Без сомнения, дух бессмертен, потому 
что не имея начала, он не имеет конца; но это не тот дух, который имеет 
отношение к данному разговору. Это человеческая, самосознающая душа. Ты 
смешиваешь ее с первым, а Бабу отрицает и то и другое, душу и дух, и таким 
образом вы не можете понять друг друга.
- Я понимаю его, - возразил Нараян.
- Но ты не понимаешь меня, - прервал его Учитель. - Я попробую сказать более 
ясно. Вот что ты хочешь узнать. Возможна ли полная утрата сознания и 
самоощущения после смерти, даже в случае убежденного материалиста. Не так ли?
Нараян ответил:
- Да; поскольку он полностью отрицает то, что является для нас безусловной 
истиной, то, во что мы твердо верим.
- Хорошо, - сказал Учитель. - На это я с уверенностью отвечу следующее, но 
помни, что это не мешает мне верить столь же твердо, как и ты, в наши учения, 
определяющие период между двумя жизнями как лишь нечто време