о личном Боге, распределяющем свои милости по своему 
собственному усмотрению, коротко говоря, о властителе Вселенной.
Процитируем несколько строк относительно нирваны, прежде чем обсуждать 
последнее высказывание. Автор говорит:
Моей задачей не является обсуждение здесь проблемы нирваны. Я скажу только, что 
идея исчезновения абсолютно чужда Индии, и что целью Будды было освобождение 
человечества от страданий в земной жизни и последовательных перевоплощений; и 
что он провел свою долгую жизнь, сражаясь против Мары и его ангелов, которых он 
сам называл Смертью и воинами смерти. Это правда, что слово нирвана означает 
угасание, как например, угасание потушенной лампы, но оно означает также 
отсутствие ветра. Поэтому я полагаю, что нирвана- это ничто иное, как то, что 
требует вечности, тот lux perpetua [вечный свет], который христиане также 
желают для своих умерших.
В отношении концепции священнической службы автор показывает, что она полностью 
отсутствует в буддизме. Будда- это не Бог, а человек, достигший высшей степени 
мудрости и добродетели. "Поэтому буддийская метафизика постигает абсолютный 
Принцип всех вещей, называемый другими религиями "Богом", совершенно другим 
путем и не делает из него чего-то отдельного от Вселенной".
Далее автор указывает, что равенство всех людей по отношению друг к другу 
является одной из основных концепций буддизма.
Кроме того он добавляет, что евреи создали свое учение о Мессии благодаря 
буддизму.
Учения ессеев, терапевтов и гностиков считаются результатом слияния индийской и 
семитической мысли, и при сравнении жизнеописаний Иисуса и Будды было показано, 
что обе эти биографии включают в себя идеальную легенду и реальные факты. 
Легендарная часть в обоих случаях идентична; именно так и должно быть с 
теософской точки зрения, поскольку обе они основаны на цикле инициации. Наконец,
 эта "легендарная" часть контрастирует с соответствующими особенностями других 
религий, прежде всего, ведической историей о Вишвакармане.1-2 В соответствии с 
представлениями автора, лишь на Никейском соборе христианство официально 
порвало с церковным буддизмом, хотя он и рассматривает Никейский символ веры 
как простое развитие формулы: "Будда, Закон, Церковь" (Будда, Дхарма, Сангха).
Манихеи исходно были шаманами, или шрамана, - буддийскими аскетами, присутствие 
которых в Риме в третьем веке было отмечено Святым Ипполитом. Мосье Бюрнуф 
объясняет их дуализм исходя из двойственной природы человека, состоящей из 
добра и зла, причем принцип зла происходит от Мары буддийской легенды. Он 
показывает, что учение манихеев было более непосредственно связано с буддизмом, 
чем христианство, поэтому борьба жизни и смерти происходит между двумя началами,
 в то время как христианская церковь считает, что она имеет право быть 
единственным и исключительным обладателем Истины. Эта идея находится в прямом 
противоречии с самыми основными представлениями буддизма, поэтому исповедующие 
ее неизбежно находятся в сильном противостоянии с манихеями. Таким образом 
именно еврейский дух исключительности поднял против манихеев светское оружие 
христианских государств.
Проследив таким образом эволюцию буддийской мысли от Индии до Палестины и 
Европы, мосье Бюрнуф указывает, что последним свидетельством этого влияния 
являются, с одной стороны альбигойцы, с другой - павликиане, влияние которых 
прослеживается в протестантизме. Далее он продолжает:
Анализ показывает нам, что в современном обществе имеются два существенных 
момента: идея личного Бога среди верующих, и почти полное исчезновение 
милосердия среди философов. Еврейский элемент в христианстве стал 
господствующим, тогда как буддийский в сильной степени затемнен.
Таким образом, одно из наиболее интересных и неожиданных явлений нашего 
времени- это попытка, которая делается сейчас, по оживлению и воссозданию 
нового общества, покоящегося на тех же основаниях, что и буддизм. Хотя оно и 
находится лишь в самом начале, его рост происходит столь быстро, что наши 
читатели, вероятно, будут рады, если мы привлечем их внимание к этому. Это 
общество является до некоторой степени миссией, его распространение происходит 
без шума и насилия. Оно не имеет даже определенного имени; его члены 
объединяются под различными восточными именами, используемыми как заголовки их 
публикаций: "Изида", "Лотос", "Сфинкс", "Люцифер". Общим названием для всех них,
 в данный момент преобладающим, является Теософское общество.
После очень точного отчета об образовании и истории Общества, вплоть до 
количества его отделений в Индии, а именно- 135, - он продолжает далее:
Общество очень молодо, но тем не менее оно уже имеет свою историю... Оно не 
имеет ни денег, ни покровителей, и действует исключительно благодаря своим 
наличным ресурсам. Оно не содержит никакого мирского элемента. Оно не льстит 
себя каким-либо частным или общественным интересом. Оно само установило 
нравственный идеал великого самовозвышения, оно борется против порока и эгоизма.
 Оно стремится к объединению религий, которые считает идентичными по своему 
философскому происхождению; однако признает оно верховенство одной лишь истины..
.
Имея такие принципы, и в то время, в которое мы живем, общество едва ли может 
наложить на самого себя более тяжелые условия существования. И все же оно росло 
с потрясающей скоростью...
Суммируя историю развития Теософского общества и роста его организации, автор 
спрашивает: "Что же это за дух, который его вдохновляет?" На это он отвечает 
цитированием трех задач Общества, замечая в ссылках на вторую и третью из них 
(изучение литературы, религии и наук арийских народов, исследование латентных 
психических способностей и т. п.), что хотя это, казалось бы, придает Обществу 
некий академический оттенок, удаленный от повседневных занятий, но на самом 
деле это не так. Он цитирует следующий отрывок из заключения редакторской