вом образованных людей, и если мы замечаем в последнее 
время некоторое оживление религиозного сознания, то этим мы обязаны частичному 
возрождению древних мистических учений. Совершенно очевидно для всех, изучавших 
настроения второй половины истекшего столетия, что многие вдумчивые и 
нравственно развитые люди ушли из церкви потому, что ее учения противоречили их 
разуму и не удовлетворяли их нравственного чувства. Невозможно допустить, чтобы 
вся широко распространившаяся волна безверия возникла только от недостатка 
нравственности или из-за всеобщей извращенности современных людей. Каждый, 
внимательно изучавший это явление, согласится, что люди с сильным умом были 
отторгнуты от Христианства, с одной стороны первобытностью религиозных идей, 
предлагаемых церковью, с другой теми противоречиями, которыми изобилуют 
авторитетные писания и такими взглядами на Бога, человека и вселенную, которые 
не приемлемы для развитого интеллекта. Точно так же нельзя объяснить и 
нравственным падением это возмущение против церковных догматов. Возмутившиеся 
не были людьми недостойными своей религии: наоборот, религия не была достаточно 
высока для них. Возмущение против ходячего Христианства было вызвано ростом 
совести; и совесть, и интеллект одинаково восстали против учений, унизительных 
как для Бога, так и для человека, представляющих Бога тираном, а человека – по 
самой своей природе злым и могущим спастись только путем рабской покорности.
Отпадение многих образованных людей от церкви объясняется постепенным 
понижением Христианства до уровня такой простоты, которая сделала его учения 
доступными для наиболее неразвитых людей. Протестантские богословы утверждали 
во всеуслышание, что не должно быть никаких учений, которые не были бы понятны 
для каждого человека, что главное достоинство Евангелия в его простоте, 
благодаря которой и ребенок, и человек, не получивший никакого образования, в 
состоянии понимать и применять его истины в жизни. Это верно, если под этим 
подразумевать, что существуют религиозные истины, доступные для всех и что 
несовершенна та религия, которая оставляет самых неразвитых и самых темных 
людей вне сферы своего возвышающего влияния. Но в высшей степени ложно, если 
этим хотят сказать, что религия не имеет никаких истин, которые были бы 
недоступны для необразованных и темных людей, что она настолько бедна и 
ограничена, что не может научить ничему, превышающему уровень понятий и 
нравственности самого неразвитого и темного человека. Если таков смысл этого 
утверждения, то оно и пагубно, и ложно; ибо по мере того, как подобный взгляд 
распространяется с церковных кафедр, многие благородные люди оставляют церковь, 
хотя их сердце обливается кровью, потому что нелегко разрывать нити, которые 
связывают человеческое сердце с верою его юности; эти люди покидают церковь, а 
люди невежественные и лицемерные остаются в ней. Покидая церковь, 
неудовлетворенные впадают в состояние пассивного безверия, или – если они 
молоды и полны энтузиазма становятся активными врагами церкви, предпочитая 
открытое отпадение постепенному отравлению ума и совести по велению авторитета, 
в котором они не могут признать ничего божественного. Рассматривая духовные 
потребности нашего времени с этой точки зрения, мы увидим, что вопрос о 
сокровенной стороне Христианства получает жизненную важность. Должно ли 
Христианство жить как религии Запада? Будет ли продолжаться и в грядущем веке 
его важная роль как силы, формирующей мысль развивающихся западных народов? 
Если оно хочет жить, ему необходимо вернуть те знания, которые оно утеряло и 
возобновить свои мистические и оккультные учения; оно снова должно выступить 
как авторитетный учитель духовных истин, во всеоружии единственно ценного 
авторитета авторитета знания. Если это случится, влияние таких учений скажется 
благодетельным образом на расширении и углублении религиозного сознания; 
догматы, которые кажутся не более как шелухой или, еще хуже, путами, 
сковывающими свободную мысль, снова появятся в своем истинном виде, в виде 
частичного выражения основных реальностей. Прежде всего, Эзотерическое 
Христианство появится вновь в "Святилище" Храма, чтобы каждый, способный 
воспринять его, мог следовать за его обнародованными учениями; а затем 
оккультное Христианство снова сойдет в Adytum, чтобы пребывать позади завесы, 
охраняющей "Святая Святых", вход в которую открыт только для Посвященных. Тогда 
оккультное знание будет снова доступно для тех, кто – согласно древним правилам 
– приготовит себя к его восприятию, кто захочет пойти навстречу древним 
требованиям, которые ставились всем желающим познать реальность духовных вещей. 
Обратимся снова к истории и посмотрим, было ли христианство исключением, не 
имеющим никакого тайного учения, или же оно, как и все остальные религии, 
обладало этим скрытым сокровищем. Этот вопрос требует доказательств, а не 
теорий, и он должен быть решен на основании существующих документов, а не 
просто ipse dixit современных христиан. В действительности как Новый Завет, так 
и свидетельства древней Церкви одинаково утверждают, что последняя обладала 
такими учениями. Из этих свидетельств мы узнаем о существовании Мистерий, 
называемых Мистериями Иисуса или Мистериями Царства, об условиях, налагавшихся 
на ищущих посвящения, а также нечто об общем характере дававшихся учений, и 
некоторые другие подробности. Есть места в "Новом Завете", которые остались бы 
совершенно непонятными, если бы на них не бросали света вполне определенные 
утверждения Отцов и Епископов Церкви, благодаря которым они становятся ясными и 
вразумительными. Было бы непонятно, имея в виду характер религиозной мысли, 
влиявшей в ранние дни христианства, если бы таких свидетельств не оказалось. 
Тесно связанное с еврейскими, персидскими и греческими верованиями, с налетом 
более древних верований Индии и глубоко окрашенное сирийской и египетской 
мыслью, христианство – эта позднейшая ветвь общего религиозного ствола – не 
могла не представить собой нового подтверждения древних преданий и не могла не 
передать в распоряжение западных народов всю полноту драгоценного древнего 
учения. "Вера, переданная некогда святым", была бы лишена своей главной 
ценности, если бы при пе