сякое беззаконие."*4 В той или иной форме отпущение 
грехов является если не во всех, то в большинстве религий; и каждый раз, когда 
мы имеем подобное единство убеждения, можно быть уверенным, что в основе его 
находится реальный факт. Более того, в самой природе человека мы находим отклик 
на верование, что грехи прощаются; мы знаем, что люди страдают от сознания 
дурного поступка и что когда они кончают свои расчеты с прошлым и освобождаются 
от гнетущих цепей угрызения совести, они возобновляют свой жизненный путь с 
облегченным сердцем, с просветленной душой, которая до того была в тоске и 
мраке. Они чувствуют себя так, как будто тяжесть спала с их плеч. "Чувство 
греха" исчезло, а вместе с ним и грызущее мучение. Им знакома весна души, слово 
могущества, которое способно все обновлять. Гимн благодарности изливается из 
переполненного сердца и "Ангелы радуются" на возродившегося человека. Это 
переживание, довольно обычное, вызывает недоумение, когда лицо, испытавшее его 
или заметившее его в другом, начинает спрашивать себя: что же именно случилось, 
что принесло с собой так ярко проявленную перемену сознания? Современные 
мыслители, убежденные в неизменности законов, на которых основаны все феномены, 
и изучившие действие этих законов, склонны отвергать все теории отпущения 
грехов как несовместимые с основной, признанной ими истиной; признать эти 
теории для них так же трудно, как для ученого, проникнутого сознанием 
нерушимости законов природы, согласиться с теорией, которая противоречит их 
убеждению. И тот и другой правы, когда основываются на непреложном действии 
закона, ибо закон выражает Божественную Природу, в которой нет ни перемены, ни 
тени колебания. Поэтому верное понимание отпущения грехов должно прежде всего 
не стоять в противоречии с этой основной истиной, одинаково необходимой как для 
человеческой этики, так и для физической науки. Все на земле потеряло бы почву 
под собой, если бы мы не могли чувствовать себя в безопасности под защитой 
непреходящего Благого Закона. Но, продолжая наше исследование, нас начинает 
поражать тот факт, что те самые Учителя, которые наиболее настойчиво утверждают 
неизменное действие закона, в то же время с величайшей энергией провозглашают 
отпущение грехов. Так, в одном случае Иисус говорит, что "за всякое праздное 
слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда"*5, а в другой раз 
заявляет: "дерзай, чадо! прощаются тебе грехи твои"*6. Также и в Бхагавад-Гите 
постоянно говорится о том, что действие связывает человека, что "мир скован 
действием"*7, и что "человек вновь обретает достигнутую в предыдущей жизни 
способность"*8; и несмотря на это, там же сказано: "Даже если самый грешный 
поклоняется Мне нераздельным сердцем, тот также должен считаться праведным"*9. 
Из этого следует, что какое бы значение ни придавали в Св. Писаниях словам 
"отпущение грехов" Те, Которые лучше всех знали непреложность закона, не 
ставили этого значения в противоречие с неизменной связью между причиной и ее 
последствием. Если мы рассмотрим даже наиболее грубое понимание идеи "отпущения 
грехов", господствующее в наши дни, мы найдем, что разделяющий эту веру не 
предполагает, чтобы прощенный грешник избежал в этом мире последствий своего 
греха. Пьяница, получивший в ответ на свое раскаяние отпущение грехов, 
продолжает страдать от расстроенной нервной системы и испорченного пищеварения 
и от недостатка доверия к нему окружающих людей. Все утверждения относительно 
прощения грехов, если их рассмотреть по существу, касаются всегда того 
отношения, которое существует между раскаявшимся грешником и Богом и посмертных 
наказаний за непрощенные грехи, а вовсе не избежания земных последствий 
совершенного проступка. Утеря идеи перевоплощения и здравого представления о 
непрерывности жизни – протекает ли она здесь на земле или в последующих двух 
мирах*10 – имела последствием различные несообразности и бездоказательные 
утверждения, между прочим и богохульную мысль о вечных мучениях человеческой 
души за грехи, совершенные в короткий промежуток одной жизни, проведенной на 
земле. Чтобы найти выход из этого кошмара, теологи установили отпущение грехов, 
освобождающее грешника от мучений вечного ада. Но при этом не имелось в виду 
освободить его от естественных последствий его дурных дел в этом мире и даже от 
продолжительных страданий после смерти в чистилище. Закон причин и последствий 
остается действительным как в этом мире, так и в чистилище; в каждом мире 
страдание следует за грехом так же неизменно, как "колеса повозки следуют за 
волом". Прощение грехов освобождало грешника лишь от вечных мучений в аду, 
которые существовали лишь в омраченном воображении верующего; и можно даже 
предполагать, что установившие догмат вечных мучений как результат преходящих 
ошибок, почувствовали необходимость придумать выход из невероятного и 
несправедливого положения и поэтому установили такое же невероятное и 
несправедливое прощение. Правила, придуманные спекулятивным мышлением, которое 
не сообразуется с фактами жизни, заводит всегда их авторов в непроходимые 
ментальные болота, откуда они могут выбраться не иначе, как увязая в 
противоположном направлении. Излишний вечный ад был уравновешен излишним 
прощением и таким образом вышедшие из равновесия чаши весов были снова 
выровнены. Возвращаясь в мир действительных фактов и здравого разума, мы увидим,
 что человек, совершивший дурной поступок, тем самым связал себя со страданием, 
ибо страдание растение, вырастающее всегда из семени греха. Можно даже 
определить более точно, говоря, что грех и страдание – две стороны одного и 
того же действия, а не два различных явления. Как все видимые предметы обладают 
двумя сторонами, одна из которых впереди, на виду, а другая позади, вне поля 
зрения, так и каждое действие имеет две стороны, которые в физическом мире 
нельзя видеть обе сразу. Иными словами, добро и счастье, зло и печаль, это – 
две стороны одного и того же явления. Это и есть карма – удачное и широ