По мере того, как душа развивает свои мысли, ее небо становится все более и 
более утонченным и прекрасным; все ограничения в Девакане создаются самим 
человеком, и поэтому небо каждого расширяется и углубляется одновременно с 
расширением и углублением души. Пока душа слаба и себялюбива, ограничена и мало 
развита, в небесах неизбежно отразится ее мелкий размер, хотя там все же 
проявится наилучшее, что имеется даже в самой бедной душе. Но по мере того, как 
человек развивается, его небесные жизни становятся все полнее, богаче и все 
более реальны, и далеко подвинувшиеся души приходят все в более и более тесное 
соприкосновение между собой, наслаждаясь расширенным и углубленным душевным 
обменом. Бесцветная земная жизнь, сонная и узкая в умственном и нравственном 
отношении, производит соответственно слабую, сонную и узкую жизнь в Девакане, 
где сохраняются лишь умственное и нравственное. Мы не можем иметь там более 
того, что мы сами из себя представляем, и наша жатва соответствует в точности 
нашему посеву. "He заблуждайтесь; Бог не допустит обманывать себя; ибо что 
человек посеял, то он и пожнет". Наша беспечность и наша алчность толкают нас 
пожать там, где мы не сеяли, но мировой закон справедливости приносит каждому 
точную уплату за его труд. 
	Мысленные образы наших друзей будут окружать нас в Девакане. Вокруг каждой 
души теснятся те, кого она любила во время земной жизни, и каждый образ, живший 
на земле в сердце, становится живым товарищем души во время ее небесного 
пребывания. И они являются там в неизмененном виде, теми же, какими были здесь, 
на земле. Внешний вид наших друзей, каким он являлся для наших чувств, мы 
создаем из мысле-материи Девакана творческими силами ума; что здесь на земле 
было мысленной картиной, там становится объективным образом, облеченным в живую 
мысле-материю, пребывающим в нашей собственной ментальной атмосфере, с той 
разницей, что все тусклое и неясное здесь, там является гораздо более живым и 
ярким. Когда же дело идет об истинной связи между двумя душами, трудно даже 
выразить, насколько общение там теснее, ближе, нежнее, чем все, что мы знаем 
здесь, ибо, как мы уже видели, там нет преград между одной душой и другой, и в 
полном соотношении со значительностью душевной жизни на земле будет и 
значительность душевного общения там; образ нашего друга являет собой наше 
собственное создание, вид его тот же, каким мы знали и любили его, но душа его 
способна сообщаться через эту форму с нашей как раз в том размере, в каком она 
может гармонировать в своих вибрациях с нашей душой. 
	Но мы не можем войти в сношения с теми, которых знали на земле, если наша 
связь с ними была исключительно физического и астрального свойства, или если 
между ними и нами был внутренний разлад. Вот почему в наше небо не может 
проникнуть ни один враг, ибо там людей соединяет только симпатическое созвучие 
умов и сердец. 
	Разобщение сердца и ума вызывает разобщение и в небесной жизни, ибо все то, 
что -- помимо умственной и сердечной близости -- соединяет людей здесь, на 
земле, там не имеет возможности проявить себя. 
	С теми, которые поднялись уже высоко над нами, мы приходим в соприкосновение 
лишь настолько, насколько мы способны отвечать на их вибрации; большая часть их 
существа выходит из предела нашего кругозора, но то, с чем у нас есть 
соприкосновение, принадлежит нам. Эти же далеко опередившие нас души могут 
помогать нам в нашей небесной жизни (при условии, которое мы выясним при 
дальнейшем изложении), помогая нам расти и приближаться к ним, а следовательно, 
и получать от них все более и более. 
	Таким образом, разделения во времени и пространстве там не существует, там 
разделяет только отсутствие симпатии, недостаток созвучия между умами и 
сердцами. В небесах мы постоянно находимся с теми, кого мы любили и почитали в 
жизни, и сообщаемся мы с ними в границах наших способностей или, если мы 
принадлежим к более подвинувшимся, -- в границах их способности восприятия. Мы 
встречаем их именно в той форме, которую мы любили на земле, и сохраняем полное 
сознание наших земных отношений, ибо на небе расцветают все земные ростки любви,
 и, омраченная и слабая на земле, там любовь развертывается в высшую силу и 
красоту. 
	Так как сношения в Девакане между душами непосредственные, то и не может 
возникнуть недоразумений, которые на земле вызываются словами или мыслями; 
каждый видит создаваемую другим мысль или ту ее часть, на которую он в 
состоянии отвечать. 
	Девакан есть небесный мир блаженства и радости невыразимой, но он представляет 
собою еще и нечто большее, чем место блаженного успокоения для утомленной души. 
В Девакане все, что было ценного в умственных и нравственных переживаниях 
Мыслителя в последней его земной жизни, подвергается глубокой внутренней 
переработке и постепенному претворению в определенные умственные и нравственные 
качества, в силы, которые он понесет с собой в следующее воплощение. Мыслитель 
не переносит в свое ментальное тело памяти прошлого, ибо ментальное тело -- в 
свое время -- тоже распадается; память прошлого пребывает в самом Мыслителе, и 
она не подлежит уничтожению. Но факты прошлых испытаний и переживаний вносятся 
в ментальные способности; таким образом, если человек глубоко изучал какой-либо 
предмет, последствием этого изучения будет возникновение особой способности, 
которая поможет ему легко овладеть тем же предметом, когда последний предстанет 
перед ним в другом воплощении. Он уже родится с готовой способностью именно к 
этому отделу знания и поэтому овладеет им с большою легкостью. 
	Таким образом, все, над чем мы думаем на земле, используется в Девакане: 
каждое стремление превращается в активную силу; все -- казавшиеся тщетными -- 
усилия становятся способностями, дарованиями; все формы борьбы и поражения 
возрождаются здесь, чтобы преобразиться в орудия победы; горести и душевные