подходящую почву в теле ростовщика, появившись вновь под влиянием нового 
Шейлока. Но тогда, что стало с Бэконом, этим несравненным мыслителем, чьи 
философские изыскания о самых глубоких проблемах природы были "первой, 
единственной и последней любовью"? Куда отправится этот гигант своей расы, 
когда с него содрали его низшую природу? Должны ли будут все следствия этого из 
ряда вон выходящего разума рассеяться и исчезнуть? Конечно, нет. Его моральная 
и духовная энергия тоже должны будут найти поле действия. Этим полем является 
Девачан. Вот какие приносят плоды все его планы морального преобразования, все 
его абстрактные изыскания об элементах природы, все божественные умственные 
стремления, которые так хорошо заполнили блестящую часть его существования. 
Абстрактная сущность, известная в предыдущей жизни под именем Френсиса Бэкона, 
которая в своем будущем воплощении "могла бы" быть представлена отвратительным 
ростовщиком, созданием самого Бэкона, его Франкенштейном, плодом его кармы, - 
это существо будет пока поглощено духовным миром, также им самим приготовленным 
наслаждением умственными причинами, прекрасными и благодетельными, которые он 
посеял во время своей жизни. Он будет продолжать сознательное существование, 
чисто умственное, - сон, необычайно реальный, - пока карма не будет 
удовлетворена; тогда волна энергии, достигнет краев чаши этого второстепенного 
цикла, и существо перейдет в следующее состояние причин в этом или в другом 
мире, соответственно степени своего совершенства. Следовательно, есть перемена 
занятий в Девачане, перемена постоянная. Ибо эта жизнь сновидений есть плод, 
урожай психических семян, упавших с дерева нашего психического существования в 
течение моментов мечтаний или надежд, — беглые проблески блаженства и восторга, 
приглушенные на социально-неблагодарной земле, но расцветающие на розовой заре 
Девачана и созревающие под этим навсегда плодоносным небом. Если человек познал 
лишь один момент совершенного опыта, его Девачан не будет, как можно было бы 
предположить, бесконечным продолжением этого момента. Это единственная нота, 
взятая из лиры жизни, составит основу субъективного состояния этого существа и 
выразится бесконечными гармониями психических фантасмагорий. Тут все наши 
обманутые надежды, наши мечты и вожделения полностью воплощены, и мечты 
объективного существования становятся реальностями существования субъективного. 
Тут за завесой МАЙИ эти призрачные и обманчивые видения открываются 
посвященному, который познал великую тайну проникновения вплоть до бездн Тайн 
Бытия... ".
Физическое существование протекает с увеличивающимся напряжением с детства до 
зрелого возраста, и с этого момента его энергия понижается и через старость 
идет к смерти; существование сновидений в Девачане следует по параллельному 
курсу. Сначала приходит первая дрожь психической жизни, затем сила возраста; 
постепенное истощение энергии переходит сначала в сознательную, а затем 
бессознательную летаргию; тогда приходит забвение и, наконец, не смерть, но 
возрождение! - Возрождение в другой личности, возврат к действию, постоянно 
зарождающему новые продолжения причин, которые исчерпываются новым пребыванием 
в Девачане.
Нам могут возразить, что это не реальность, это только сон; купающаяся таким 
образом в призрачном ощущении блаженства душа, постоянно обманываемая природой, 
испытает страшное разочарование, когда пробуждение покажет ей ее ошибку. Но она 
никогда не просыпается и не может проснуться, и это в порядке вещей.
Пробуждение из Девачана есть возрождение в следующую объективную жизнь, и в 
этот момент чаша Леты (реки забвения) испита. Душа не имеет никакого сознания о 
каком-либо уединении; она также не может иметь никакого впечатления, что она 
отделена от своих друзей, которых она избрала. Эти друзья не из тех, которые 
стараются отделиться от нее. Это не из тех друзей, которые утомляются друзьями, 
которые их ласкают, даже если эта душа сама не утомлялась. Любовь, созидающая 
сила, поставила их в живое изображение перед другом, который горячо желает их 
присутствия, и это изображение никогда не исчезнет.
Здесь следует опять воспроизвести слова Учителя: "Те, кто делает воображения 
такого рода, совершают умаление стихиям, предполагая между существами в 
Девачане взаимоотношение, которое применимо к физическому существованию. Две 
симпатизирующие души, обе развоплощенные, будут каждая подвергаться своим 
деваническим ощущениям, заставляя другую участвовать в своем субъективном 
блаженстве. Это будет, конечно, для каждой из них столь же реально, как если бы 
они были бы на этой земле. Однако, каждая отделена от другой с точки зрения 
телесного или личного общения. Это последнее — единственное, что мы признавали 
на этой земле как "настоящие" отношения — не только представилось бы обитателю 
Девачана как нечто нереальное, но оно не имело бы для него никакого 
существования даже как иллюзия; ибо для его духовных чувств физическое тело или 
даже майяви-рупа остается столь же невидимым, как и он сам для физических 
чувств наиболее любимых им на земле существ. Итак, пока один из 
заинтересованных еще живет и не осознает эти отношения в бодрствующем состоянии,
 все отношения с ним составляют для находящегося в Девачане абсолютную 
реальность. С другой стороны, какие другие отношения могли бы быть возможными, 
кроме этих чисто идеальных, которые мы описали между двумя субъективными 
существами, которые даже не столь материальны, как эта эфирная тень тела - 
майяви-рупа? Возразить, что это обман природы, и сказать, что ощущение 
блаженства есть иллюзия "без всякой реальности", это значит доказать свою 
абсолютную неспособность постигнуть состояние жизни вне нашего материального, 
материалистического существования. Ибо, как установить в Девачане - т. е. вне 
земных условий жизни - различие, равносильное тому, что мы делаем в нашем мире, 
с тем,