К.Г.Юнг 
К ВОПРОСУ ОБ ИЗУЧЕНИИ ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ТИПОВ 
Доклад, прочитанный на Психоаналитическом конгрессе в Мюнхене (7-8 сентября 
1913 г.) 
Хорошо известно, что истерия и шизофрения  — если иметь в виду общую картину 
этих болезней — представляют собою резкий контраст, главным образом вследствие 
различного отношения больных к внешнему миру. Чувства, которые внешний мир 
вызывает в субъектах, страдающих истерией, превышают по своей интенсивности 
нормальный уровень, тогда как у больных, страдающих шизофренией, эти чувства не 
достигают даже нормального уровня. Преувеличенная эмоциональность у одних и 
крайняя апатия у других — вот общая картина, которая рисуется нам при сравнении 
этих двух болезней. В личных отношениях это различие сказывается в том, что 
обыкновенно, за немногими исключениями, мы поддерживаем душевную связь с нашими 
истеричными больными, чего не бывает с больными шизофренией. Противоположность 
этих двух патологических типов равным образом бросается в глаза и во всей 
остальной их симптоматологии. С точки зрения интеллектуальной плоды 
истерического воображения в каждом отдельном случае можно вполне естественно, 
по-человечески, объяснить всеми предшествовавшими данными, всей личной историей 
жизни больного. Напротив, измышления больных шизофренией гораздо более похожи 
на сновидения, чем на психическую жизнь в состоянии нормального бодрствования; 
кроме того, эти их измышления носят бесспорно архаический отпечаток: мифическое 
творчество примитивного воображения отражается в них гораздо больше, чем личные 
воспоминания больного. С точки зрения физической можно сказать, что при 
шизофрении мы не встречаем тех симптомов, которыми так богата истерия, 
симулирующая целый ряд известных органических заболеваний, производящих столь 
сильное впечатление на окружающих. 
Все это ясно указывает на то, что характерным признаком истерии является 
центробежное движение либидо * , тогда как при шизофрении это движение 
центростремительное. Однако после того, как вполне выявившаяся болезнь создаст 
для больного особого рода «компенсацию», мы наблюдаем обратное явление. В такой 
стадии у истерии либидо тормозится в своем экспансивном движении и вынуждено 
обратиться вовнутрь: больной перестает принимать участие в общей жизни, 
замыкается в свои мечты, не покидает постели, не выходит из больничной палаты и 
т. д. При шизофрении происходит обратное: больной, который в инкубационном 
периоде (т. е. во время развития болезни) отворачивался от внешнего мира, чтобы 
сосредоточиться на самом себе, чувствует себя вынужденным бывать на людях, 
привлекает на себя внимание как близких, так и посторонних своим нестерпимо 
экстравагантным и даже агрессивным поведением. 
* Фрейд в своих произведениях употребляет термин «либидо» всегда в сексуальном 
смысле. Но известно, что ЮНГ возвращает этому термину его классический смысл 
желания или страсти вообще; он даже указал недавно на то, что можно было бы 
согласно с предложением Клапареда заменять на практике слово «либидо» словом 
«интерес» (см.: Jahrbuch fur psychoanal. u. psychopath, Forschung, B. IV. S. 
337-338). Нам же в настоящей статье казалось все-таки предпочтительней по 
возможности сохранять термин либидо, чтобы выразить инстинктивный 
психобиологический натиск, жизненный порыв, напряженность жизни, основной 
интерес индивида и проч. (Примеч.франц.переводч. в: Archives de Psychologie, T.
XI 11, No. 52, Dec.1913.) 
Я предлагаю обозначить эти два противоположных устремления терминами: 
экстраверсия и интроверсия. В случаях болезни, когда игра воображения при таких 
фантастических измышлениях или истолкованиях, подсказанных эмоциональностью, 
доводит субъекта до ложной оценки внешних предметов и самого себя, — необходимо 
к этим двум терминам добавить квалификацию: регрессивная. Итак, экстраверсия 
налицо всюду, где человек сосредоточивает свой основной интерес на мире внешнем,
 на объекте, которому и придается существенная важность и значимость. Напротив, 
интроверсия имеется там, где внешний мир подвергается своего рода обесцениванию 
и презрению, где важным и значимым становится самый субъект, как таковой жадно 
завладевает всеми интересами человека и становится в собственных своих глазах, 
так сказать, единственною строкою, которая вносится в счет. Я называю 
регрессивной экстраверсией то явление трансференции или переноса (обозначаемое 
Фрейдом словом Ubertragung), которое заключается в том, что склонный к истерии 
субъект проецирует иллюзии или субъективные оценки из мира своих чувствований в 
мир внешний. Регрессивную же интроверсию я усматриваю в противоположном 
болезненном явлении, а именно в таком, которое мы встречаем в случаях 
шизофрении, когда таким фантастическим видоизменениям подвергается сам субъект. 

Необходимо с самого начала понять, что эти два противоположных течения либидо, 
в качестве простых психических механизмов, могут быть налицо попеременно у 
одного и того же субъекта, потому что в конечном счете оба течения стремятся 
различными путями прийти к одной и той же цели, а именно к благополучию 
субъекта. Фрейд нам показал, что в процессе истерической трансференции или 
переноса личность стремится отделаться от своих неприятных воспоминаний и 
впечатлений, освободиться от тяжелых и сложных психических комплексов при 
помощи «вытеснения» их или «подавления». Личность цепляется за объекты для того,
 чтобы забыть свои мучительные заботы, оставить их позади себя. В интроверсии 
же личность старается сконцентрировать свое внимание на этих своих психических 
комплексах и уйти в них от реального внешнего мира с помощью процесса, который, 
собственно говоря, не есть «вытеснение»; к нему правильнее было бы применить 
термин «обесценивание» (Entwertung) объективного мира. 
Интроверсия и экстраверсия суть два вида психической реакции, которые как