была среди всех самой невзрачной на вид.
   Утром первого рабочего дня председатель колхоза выдал нам monoры, показал, 
где мы должны рубить, и ушел. И тут возник «бунт». Подавляющая часть бригады 
заявила, что работа не волк, в лес не убежит, и предложила идти купаться на 
озеро: лето выдалось жаркое, с раннего утра столбик термометра уже поднимался 
выше 20 градусов. Было ясно, что уговаривать их совершенно бессмысленно, и я 
просто сказала, что никуда не пойду, потому что это нечестно, и буду работать. 
Втайне я надеялась, что они последуют моему примеру, но этого не произошло. Со 
мной остались еще две девушки и один парень, а остальная компания дружно ушла 
купаться. Конечно, все это выглядело нелепо. Вдвоем с этим парнем мы стали 
рубить толстенные, диаметром до 10 см, стволы ивняка, а двое других 
перетаскивали эти огромные ветки в кучи — их потом сжигали.
   Когда время уже перевалило за полдень, вся эта компания вернулась. Видя наши 
труды, они еще немного побазарили, хотя и не с таким энтузиазмом, как утром, и 
удалились отдыхать в тенечке. Вечером, после подведения итогов, конечно же, 
выяснилось, что «моя» бригада на последнем месте из пяти. Всю ночь я не могла 
заснуть не знаю, от чего больше: от чувства ли обиды и несправедливости, или от 
ломоты во всех мышцах. Я не понимала, что же мне теперь делать. Но на следующее 
утро мои подопечные быстренько собрались, взяли в руки топоры, и к вечеру наша 
бригада, с большим отрывом от остальных, заняла первое место. И так 
продолжалось до самого нашего отъезда.
   Эмоциональный ЭИИ очень тяжело переносит напряженные ситуации, особенно 
конфронтацию с членами своего коллектива. Однако чувство долга и 
ответственности за порученное дело заставляют его идти на этот шаг.
   На возраст 12—13 лет пришелся пик моего отвращения к себе. Несмотря на то, 
что природа не обделила меня ни способностями к учебе, ни привлекательной 
внешностью и я не страдала никакими хроническими заболеваниями или увечьями, я 
твердо была уверена в том, что хуже всех остальных. И как ни внушала мне 
обратное моя мама, ее слова до моего сознания не доходили.
   Депрессии, вызванные разными причинами, накатывали на меня одна за другой. 
Моим бесконечным самобичеваниям, попыткам переделать свой противный, как мне 
казалось, характер не было предела. Дома я ходила, как привидение, никого не 
видела и ничего не слышала. Мама, чтобы попросить меня что-то сделать по дому, 
брала меня за плечи, немножечко трясла и, глядя в упор в глаза, несколько раз 
повторяла поручение. Я так завидовала всем моим подружкам, одноклассникам и 
всем-всем, что сочла бы за великое счастье перевоплотиться в кого-нибудь из них,
 потому что они «живут нормально», как считала я. В то же время, как мне 
кажется, я — человек в высшей степени рациональный. Помню, будучи еще в 1-м 
классе, я не могла успокоиться и заснуть, если у меня не был четко 
распланирован весь завтрашний день, все до мелочей, по часам и минутам! 
Танцевальный кружок, музыкальная школа, домашние занятия. И такая потребность 
планировать у меня сохранилась до сих пор я просто не могу не планировать.
   Постоянное закабаление себя всевозможными делами, непомерная 
требовательность к себе, спрос с себя только по большому счету — все это 
привело к тому, что я вынуждена была уйти в академотпуск, проучившись в 
университете всего один семестр. Я до того себя загнала, что потеряла сон и 
всякую способность учиться вообще, моя голова превратилась в раскаленный шар, 
ничего не воспринимающий. Бывало, что мои учебные «извращения» — только так я 
это могу назвать доходили до того, что я могла просидеть над книжками от 6 
вечера и до 6 утра, не поспав перед этим нисколько! Неудивительно, что в конце 
концов, чтобы понять написанное в учебнике, мне приходилось делать 
нечеловеческие усилия... Но иначе я не могла жить: чувствовала себя виноватой и 
не достойной высокой чести учиться в вузе.
   Прошло полтора года. Я вернулась в университет. Здоровье свое я поправила и 
надеюсь, больше себя до такого состояния не доведу.
   Хотелось бы еще раз выразить свое восхищение и благодарность соционике, 
которая мне в жизни очень и очень помогла. Нигде и никогда больше мне не 
рассказывали с такой невероятной точностью обо мне самой.
   Хочется надеяться, что и представителям других психотипов соционика также 
оказалась полезной.
Сравнительный анализ представителей группы «Гуманитарии».
   В заключение нам следует охарактеризовать последнюю четверку психотипов. В 
ведущих блоках представителей этих психотипов находятся этика и интуиция. 
Очевидно, что одинаковые ведущие функции делают людей, относящихся к этим 
психотипам, во многом схожими.
   Сильная интуиция настраивает их на мечтательность, повышенный интерес ко 
всему новому и необычному, располагает к размышлениям о прошлом и будущем, 
провоцирует частые колебания и сомнения, порождает склонность, скорее, к теории,
 чем к практике.
   Сильная этика свидетельствует об эмоциональности, способности прекрасно 
улавливать оттенки настроений. Они хорошо умеют разбираться в людях, их 
психологических особенностях.
   Преимущественная направленность их интересов — область человековедения, 
гуманитарные дисциплины. Эмоциональностью и интуицией обусловлена также их 
сильная тяга к искусству, в котором они находят свой естественный выход. 
Практически каждый из представителей этих психотипов привержен к одному или 
сразу нескольким видам искусства: музицированию, поэзии, прозе, живописи, часто 
они пробуют себя на сцене, в балетном классе, посещают концерты, художественные 
выставки...
   У каждого из этой четверки слабыми функциями являются сенсорика и логика.