ТИПОЛОГИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ Э.КРЕЧМЕРА. ГЕРМАНИЯ
ТИПЫ СТРОЕНИЯ ТЕЛА
Еще нет точного учения о конституции, основанного на строении тела, отсутствуют 
систематические исследования, разработанные в деталях. Мы стоит на такой точке 
зрения: конституциональные типы, охватывающие человека в целом, его тело и 
психику и соответствующие действительным биологическим связям, можно считать 
установленными лишь тогда, когда вскрыты закономерные взаимоотношения между 
чисто эмпирически установленными сложными типами телосложения и сложными 
эндогенными типами (как, например, циркулярный и шизофренический психозы). Мы 
получим правильный критерий только тогда, когда можно будет контролировать 
действительную зависимость психического синдрома от его соматической основы и 
соматическую группировку симптомов от их психических проявлений. Предложенную 
нами ниже группировку и следует рассматривать как такой эксперимент. 
Описанные ниже типы не являются «идеальными типами», которые возникли согласно 
определенной руководящей идее. Они получены эмпирически следующим образом: где 
можно установить достаточное количество морфологических сходств у достаточного 
количества лиц, там мы приступаем к определению цифровых данных. Если мы 
исчисляем средние величины, то в этом ясно выступают общие признаки, между тем 
как различные черты в каждом отдельном случае затушевываются в средней величине.
 Подобным же образом мы поступаем при остальных, только оптически улавливаемых 
признаках. Мы действуем, как бы копируя портреты 100 лиц одного типа на одной и 
той же бумаге, при этом совпадающие черты интенсивно усиливаются, не 
соответствующие друг другу затушевываются. Мы описываем как типичные лишь черты,
 усиливающиеся в средней величине. Вряд ли возможно на нашем материале 
обнаружить такой тип в массовом количестве без кропотливого предварительного 
упражнения глаза: скорее мы в каждом отдельном случае находим тип 
завуалированным гетерогенными «индивидуальными» чертами и местами затушеванным. 

При нашем описании типов мы руководствуемся не наиболее частыми, но наиболее 
яркими случаями, которые яснее всего изображают то общее и эмпирически 
констатируемое, что мы обычно видим в сглаженной форме. То же самое касается, 
впрочем, и психологического описания типов во второй части книги. 
Пользуясь описанным методом, мы установили три постоянно повторяющихся главных 
тина строения тела, которые мы назвали астеническим, атлетическим и пикническим.
 Эти типы встречаются у мужчин и женщин, но при более слабой морфологической 
дифференцировке женского тела яркие картины у женщин бывают гораздо реже. 
Способ же распределения этих типов в шизофренической и циркулярной группах 
весьма различен и очень любопытен. 
В здоровой жизни мы всюду замечаем эти же три типа; сами по себе они не 
содержат ничего болезненного, но свидетельствуют об определенных 
нормально-биологических предрасположенностях, из которых лишь незначительная 
часть достигла патологического завершения как в психиатрической области, так и 
в определенных внутренних заболеваниях. Наряду с этими большими главными типами 
мы нашли затем различные небольшие группы, которые объединяем под общим 
названием диспластических специальных типов, поскольку они представляют собой 
сильные отклонения от среднего типа. 
Мы даем сначала лишь очерк главных типов в их самых общих признаках и в 
следующих главах для наглядности описываем тонкую морфологию строения тела, 
особенно строение лица, черепа и поверхности тела. Мы еще раз подчеркиваем, что 
морфологию строения тела надо сначала изучать на мужчинах, а затем уже на 
женщинах. Строение женского тела (в чертах лица, развитии мышц и жира) в общем 
менее рельефно, поэтому женщины часто демонстрируют атипичные и менее резкие 
проявления. 
а) Астенический тип
Габитус мужчины-астеника характеризуется главным образом слабым ростом по 
толщине при среднем неуменьшенном росте в длину. Это недостаточное развитие 
толщины проходит через все части тела - лицо, шею, туловище, кости, сосудистую 
систему - и через все формы тканей, кожу, жировую ткань, мышцы, кости, 
сосудистую систему. Вследствие этого средний вес, а также размеры в объеме и 
ширине понижены по сравнению со средними размерами, характерными для мужчин. 
Следовательно, в тяжелых случаях мы имеем картину худого, тонкого человека, 
кажущегося выше, чем он на самом деле, малокровного, с узкими плечами, с сухими 
тонкомышечными руками, с тонкокостными кистями, с длинной, узкой, плоской 
грудной клеткой, на которой можно пересчитать ребра, с острым реберным углом, с 
тонким, лишенным жира животом, с такими же руками и ногами. У мужчин 
наблюдается явное отставание веса тела от его длины и объема груди от объема 
бедер. 
Представители этого типа, склонные к шизофрении, имеют более широкие плечи при 
плоской, как доска, грудной клетке и очень нежных плечевых костях. Вместо 
тонкого живота в отдельных случаях наблюдается дряблый, энтероптотичный 
отвисший живот или отложения жира евнухоидного или женского распределения, что 
нельзя смешивать с пикническим жирным животом. Часто возникают варианты 
астенического типа с более сильным или слабым выражением стигмат телосложения 
дисгенитальной группы, инфантилизма (акромикрия), феминизма (образование талии, 
увеличенный объем таза, резкая округленность бедер) и особенно евнухоидного 
высокого роста с чрезмерной длиной конечностей. Позже мы возвратимся к этому. 
Нередко образуются варианты и комбинации астенического и атлетического типов, 
когда наряду с астеническими стигматами выступают и атлетические (например, 
длинная, узкая грудная клетка с крепкими конечностями, инконгруэнция между 
лицом и строением тела и т.д.) или средний тип жилисто-стройной фигуры, для 
которого характерна грациозная худощавость или крепкие мышцы. 
Если мы рассмотрим тип в течение развития его жизни, то заметим, что во всех 
возрастных периодах он остается довольно постоянным. В детском возрасте эти 
люди бывают слабыми и нежными; в период созревания они быстро растут и 
вытягиваются, в зрелости и старости они не обнаруживают ни малейшей склонности 
к правильному накоплению жира и развитию мышц. Они, как крестьяне, могут 
выполнять тяжелую физическую работу, но у них очень слабо утолщаются мышцы. Они 
могут прекрасно питаться и даже, как многие обитатели больниц в мирное время, 
отличаться прожорливостью, но, несмотря на это, оставаться такими же худыми. 
Возраст изменяет у части астеников тип распределения волос (см. дальше). Черты 
лица лишь на восемнадцатом году приобретают свои характерные формы и могут при 
прогрессирующем поху-дании в пожилом возрасте сделаться еще резче. 
У части астеников бросается в глаза как важный биологический признак их 
преждевременное старение. Я встречал мужчин в возрасте между 35 и 40 годами, 
казавшихся стариками с морщинистой, совершенно сухой, дряблой и поблекшей кожей 
и с перевитыми височными артериями. 
Астенические женщины по своему габитусу напоминают астенических мужчин, за 
исключением одного: они не только худощавы, но часто и малорослы. Нормальный и 
даже усиленный рост в длину у них встречается, но не так часто. Эта группа 
женщин не просто астенична, а астенично-гипопластична, причем во всей нашей 
работе под астеническим мы понимаем задержанный рост в толщину, под 
гипопластическим - общее недоразвитие тела и его частей, особенно роста в длину.
 Несоответствие между ростом и весом тела у астенических мужчин выражено более 
резко, чем у женщин. 
б) Атлетический тип
Мужской атлетический тип характеризуется сильным развитием скелета, мускулатуры,
 кожи. 
Общий облик самых ярких представителей этого рода: среднего или высокого роста 
мужчины с особенно широкими и выступающими плечами, статной грудной клеткой, 
упругим животом, с формой туловища, снижающегося книзу, так что таз и все еще 
статные ноги по сравнению с верхними частями тела и особенно гипертрофичным 
плечевым поясом кажутся иногда тонкими. Плотная высокая голова прямо держится 
на свободной шее, причем линейные контуры trapezius, видимые спереди, придают 
шейной части плеча особый отпечаток. 
Линии, очерчивающие тело, образуются выступающими мышцами хорошей или 
гипертрофической мускулатуры, которая вырисовывается пластически, как 
мускульный рельеф. Костный рельеф наиболее заметен в чертах лица. Грубое 
строение костей характерно для ключицы, запястья и плюсны. Наряду с плечевым 
поясом трофический акцент лежит еще на концах конечностей, которые могут 
напоминать акромегалию. Наибольший объем руки у атлетиков достигает 25 см, 
величины, превышающей на 5 см средние размеры у мужчин. Объем руки в 23 см и. 
довольно част. Длина конечностей скорее велика, чем мала. Наряду с костями и 
мышцами в гипертрофии участвует и кожа. Она обладает хорошим упруго-эластичным 
тургором, а на лице кожа особенно плотная, толстая, иногда пастозная. В 
противоположность всем этим тканям жировой слой сравнительно умерен, почти 
нормально выражен. Этим прежде всего обусловливается точный мускульный рельеф, 
причем чрезмерно развитая мускулатура заметно проступает через тонкий жировой 
слой. 
Рост тела в общем выше среднего; длина больше 180 см встречается нередко. 
Нижнюю границу фиксировать невозможно, так как морфологические переходы между 
атлетическим типом и типом гипопластической плечистости (см. ниже) довольно 
неясны. 
В остальном у представителей атлетического типа, главным образом в чертах лица, 
наблюдаются варианты. В строении тела мы находим наряду с только что намеченным 
типом, обладающим сравнительно стройной нижней частью тела и пластическим 
выступанием форм тела, еще вариант, который отличается общей неуклюжестью. 
Различие в развитии плеч и таза при этом не заслуживает внимания, все некрасиво,
 грубо, неуклюже, кожа лица пастозна, мускульный рельеф затушевывается 
диффузным развитием жира. 
Исследование развития атлетического типа в зависимости от возраста дает мало 
интересного. Этот тип ясно выступает уже в периоде созревания приблизительно с 
18 лет; с полным развитием головы после 25 лет он становится более пластичным и 
четким. Мне удалось установить несколько случаев атлетиков в 50-летнем возрасте.
 Трудно предположить, что этот хорошо выраженный тип в более позднем возрасте 
так быстро нивелируется, что его нельзя распознать хотя бы по голове и строению 
скелета. 
Атлетический тип у женщин, поскольку его здесь можно распознать, такой же, что 
и у мужчин, но с известными характерными отличиями. Развитие жира у 
атлетических женщин не задержано, а обильно; конечно, оно гармонирует с 
остальными тканями, прежде всего с костями и мышцами, и, по крайней мере, в 
наблюдаемых нами случаях не элективно усилено, как у пикников. Наряду с этим 
типом атлетических женщин с женственноокругленными формами мы встречаем, однако,
 и пациенток с выраженным маскулинизмом в чертах лица и строении тела. Следует 
иметь в виду, что трофическое акцентирование плечевого пояса можно часто 
наблюдать и у атлетических женщин (до 39 см ширины плеч), причем оно не идет по 
линии вторичных половых признаков, а скорее противоречит ей. Последнее 
указывает ей на то, что такое строение плечевого пояса представляет собой не 
что-то случайное, а вытекает из своеобразно направленных импульсов роста. Кроме 
грудино-плечевого пояса часто сильно развит и таз. 
Строение тела у атлетических женщин производит впечатление ненормального, 
чрезмерно выступающего, грубоватого и массивного в отличие от строения тела у 
атлетических мужчин. Это происходит потому, что мужчины-атлетики иногда 
приближаются к нашему художественному идеалу красоты, в то время как наш идеал 
женской красоты не согласуется с атлетическим. Здесь уместно предостеречь от 
внесения субъективных оценок в диагностику строения тела. Мы мало чего 
достигнем характеристикой «нормальный» и «анормальный» по отношению к нашим 
трем главным типам. Все три встречаются у здоровых, так и у душевнобольных и 
больных с внутренними болезнями. Нельзя также утверждать, что один из трех 
типов в физическом отношении лучше приспособлен к жизненной борьбе. Атлетику 
легче быть борцом, астенику - летчиком, при многих профессиях совершенно 
безразлично, посвящает ли себя им тот или другой. Многие астеники в течение 
всей жизни здоровы и доживают до глубокой старости, тогда как их более статные 
ровесники давно умерли от сердечного удара. 
в) Пикнический тип
Пикнический тип в среднем возрасте характеризуется сильным развитием внутренних 
полостей тела (головы, груди, живота) и склонностью торса к ожирению при нежной 
структуре двигательного аппарата (плечевого пояса и конечностей). 
Общее впечатление при выраженных случаях довольно характерное: среднего роста 
плотная фигура, с мягким широким лицом на короткой массивной, сидящей между 
плечами, шее, основательный жирный живот выступает из расширяющейся книзу 
глубокой сводчатой грудной клетки. 
Если мы рассмотрим конечности, то заметим, что они мягкие, круглые, со 
слабовыраженным рельефом мышц и костей, часто изящные; руки мягкие, короткие и 
широкие. Кистевые суставы и ключицы нередко стройные и нежные. При этом плечи 
не выступают широко, как у атлетиков, но (главным образом у старых людей) 
круглы, несколько приподняты и сдвинуты вперед, часто спускаются к груди при 
резком изгибе на внутреннем крае deltoideus. Создается впечатление, что весь 
плечевой пояс сдвинут вперед и вверх по отношению к несколько вздутой грудной 
клетке; голова принимает участие в этом статическом перемещении: она опускается 
вперед между плечами, так что короткая, толстая шея постепенно почти исчезает и 
верхняя грудная часть позвоночника делает легкий кифотический изгиб. В профиль 
шея не выглядит, как у других типов, стройной, круглой колонной, на которой 
держится резко выступающая и отграниченная голова, а в выраженных случаях 
среднего и более пожилого возраста кончик подбородка косой линией 
непосредственно связан с верхним концом грудины. 
Пропорция груди, плеч, шеи, не касаясь конфигурации лица, характера ожирения, 
является самой интересной в пикническом строении тела. Если туловище 
атлетического типа кажется широким, то пикнического - глубоким; если 
трофический акцент лежит на плечевом поясе и концах рук и ног, то - на центре 
туловища, на бочкообразно расширяющейся книзу грудной клетке и богатом жиром 
животе. Конечности в среднем скорее коротки, чем длинны. 
Пикники имеют определенную тенденцию к ожирению. Характер ожирения также 
типичен и должен быть . сразу замечен не для сравнения с атлетиками и 
астениками, которые не проявляют склонности к ожирению, а для сопоставления с 
известными грубодиспластическими типами (см. ниже). Ожирение пикников держится 
в умеренных границах и в первую очередь проявляется в склонности к ожирению 
торса, жир преимущественно отлагается в компактном жирном животе. Все остальные 
формы тела благодаря диффузному отложению жира мягки и закругленны, но не 
скрыты и не уродливы. Так, лицо характеризуется своими округленными, мягкими 
очертаниями; бедра, а часто и икры также подвержены ожирению. Напротив, 
предплечья, кисти и боковые части плеч имеют умеренный жировой слой. Ноги у 
пожилых пикнических мужчин могут быть очень тонкими. 
Кожа не дряблая, как у астеников, не упругая, как у атлетиков, а мягкая и 
хорошо облегает тело. Она средней толщины с сильными изгибами контуров, в 
особенности у скуловых костей. На наружной поверхности плеч кожа натянута. 
Мышцы средней силы, но мягкой консистенции. 
Рост пикников средний. Относительно сильное отложение жира сказывается на том, 
что, в противоположность другим типам, а также атлетическому, вес тела у 
пикников превышает рост. Пикники нередко обнаруживают в зависимости от периодов 
и смены психотических фаз сильные и резкие колебания веса тела. Небольшие 
коренастые фигуры среди пикников нашего населения встречаются довольно часто, 
но только один из обследованных нами был ниже 160 см. Очень высокие пикники 
бывают редко. Мы обнаруживали только два случая с ростом 181 и 182 см (при 
наличии атлетических элементов строения тела), которые перешли границу 180 см. 
Пикнический тип является достаточно очерченным и не обнаруживает каких-либо 
неожиданных вариантов. Следует подчеркнуть, что он благодаря строению скелета и 
прежде всего не зависящим от жирового слоя размерам черепа и лица и кистей 
часто имеет характерные пропорции груди, плеч и шеи. Для его диагноза вовсе не 
требуется наличия более сильного жирового слоя. Грубые очертания тела 
существенно различаются в зависимости от того, имеет ли пикник жирный живот или 
толстую 
шею. Если не забывать того, что большинство рабочих тяжелого труда и лица 
моложе 35-40 лет не обладают компактным пикническим жировым слоем, то можно 
понять, почему возможны ошибочные диагнозы, если полагаться только на этот 
весьма важный и производящий впечатление, но не всегда постоянный симптом. 
Присоединение признаков других типов может совершенно затушевывать пикническую 
картину, но при тщательном рассмотрении и измерении обнаруживаются характерные 
пикнические компоненты. Комбинации с атлетическими элементами нередки - в этом 
случае плечи шире и конечности более костлявы и грубы. Астенически-пикнические 
структурные интерференции наблюдаются в следующем сочетании: небольшой жирный 
живот, длинный thorax, длинные узкие конечности. Кроме того, в конфигурации 
лица и черепа можно отметить легкую оксицефалию с мягкими пикническими щеками и 
широкими челюстями. Здесь, как и при других типах, возможно бесчисленное 
множество таких комбинаций; нет вообще ни одного отдельного симптома, который 
не комбинировался бы со стигматами другого типа. 
Морфологические различия у пикников разных возрастных групп значительно больше, 
чем при других типах. Пикнический тип приобретает свою характерную форму в 
более зрелом возрасте, между 30-40 годами, а после 60 лет стирается. Эти 
различия зависят прежде всего от жирового слоя и отчасти от вторично 
обусловленного этим изменения формы грудной клетки. Встречаются случаи, когда 
жирный живот и одновременное с ним расширение нижней апертуры грудной клетки 
развиваются вскоре после 20 лет. Но это исключения. В большинстве случаев у 
молодых пикников в возрасте 20-30 лет мы находим следующий габитус: широкая, 
нежная форма лица с правильными пропорциями и характерной нижней челюстью, 
короткая, чаще толстая, но весьма плотная и резко отграниченная от нижней 
поверхности подбородка шея. Thorax еще не вздут, соблюдена гармония между шеей 
и плечами, поэтому нет еще кифоза и не отмечается характерного наклона головы 
вперед между приподнятыми плечами. При таком телосложении молодой пикник на 
первый взгляд может быть принят за атлетика. 
Молодые пикники по объему головы, груди и живота занимают первое место и 
обнаруживают свою предрасположенность к ширине и округленности. Пикник по 
размерам плеч отстает от атлетика, между тем как по объему груди он его 
превосходит. Изгиб плеч на внутреннем крае deltoideus можно иногда встретить у 
молодых пикников. 
Жировой слой у них распределяется еще диффузно, его можно заметить прежде всего 
на лице и на мягких со слабым мышечным рельефом формах торса и конечностей. 
В старческом возрасте жирный живот малоземетен, он иногда западает, и тогда 
грудная клетка не вытягивается кверху. Кожа дряблая и сухая. Существенные 
признаки строения тела, однако, сохраняются. 
Пикническое строение тела у женщин несколько модифицируется. Жир откладывается 
главным образом на торсе, но его больше на груди и бедрах. Соотношение груди и 
плеч такое же, как у мужчин. По объему груди и бедер пикнические женщины 
относительно превосходят атлетических. Низкий рост у них наблюдается довольно 
часто. Очень молодых пикнических женщин с изящным строением тела, не имеющих 
значительного жирового слоя, при первом взгляде можно принять за атлетических. 
Такой ошибки мы избежим, если уделим должное внимание данным измерения, 
конфигурации лица, формам, которые и здесь являются более круглыми и полными. 
Молодые пикнические мужчины с хорошей мускулатурой и свежим тургором кожи на 
первый взгляд могут казаться атлетическими. Если форма лица и пропорции между 
грудью и плечами типичны, то их смешать нельзя. В отдельных случаях 
дифференциальный диагноз может быть довольно сомнительным. 
Вообще цри сравнении юношеских фотографий пожилых циркулярных больных бросается 
в глаза, что отдельные мужчины к 20 годам обнаруживали совершенно атипические 
формы тела, удлиненное лицо, узкое телосложение, которые позже развились 
совершенно пикнически. Поэтому надо быть весьма осторожным с отрицательным 
суждением о молодом циркулярном, так как до 40 лет нельзя с уверенностью 
утверждать, что отсутствуют пикнические компоненты. Вопрос о смене явлений 
именно при этих эпизодически наступающих пикнических компонентах играет 
немаловажную роль. 
У нас было только двое циркулярных моложе 17 лет; оба при хорошо выраженных, 
округленных формах обнаруживали явное недоразвитие для своего возраста. Из-за 
недостаточности наблюдений нельзя утверждать, что в этом проявляется 
определенная закономерность. 
г) Распределение типов строения тела по группам: циркулярной и шизофренической 
Прежде чем перейти к более тонкой диагностике строения головы и поверхности 
тела, -следует дать обзор того, как выражаются в цифрах типы строения тела 
циркулярной и шизофренической групп. 
Следует отметить, что, само собой разумеется, не существует резкой границы 
между отдельными типами, и, следовательно, отнесение пограничных случаев к той 
или иной группе не может быть точным. У циркулярных случаи с несомненным 
преобладанием пикнических структурных элементов мы выделили в отдельную рубрику 
(58 случаев). Остальные 14 - это смешанные варианты, которые обнаруживают явные 
пикнические симптомы строения тела, но вместе с тем и сильные гетерогенные 
налеты, например пикнически-атлетические (5 случаев) и пикнически-астенические 
смешанные картины. У шизофреников астенически-атлетические смешанные формы мы 
также рассматриваем особо. Некоторые черты других типов в деталях строения мы, 
разумеется, сможем установить в большом количестве «чистых» случаев. Им следует 
уделить должное внимание; в связи с наследственностью, характерологией и 
психотическим построением симптомов они могут быть весьма интересны. В общем 
статистическом обзоре они не играют никакой роли. 
Строение тела и психическая предрасположенность
 ЦиркулярныеШизофреникиАстеническое 481Атлетическое331Атлетически-астеническое 
смешанное211Пикническое582Пикнически смешанные формы143Диспластическое -34
Расплывчатые картины и не 
внесенные в рубрики413Всего85175Картина, которую дает таблица, является 
показательной и имеет большое биологическое значение. Разумеется, нельзя 
полагаться на абсолютные цифровые данные. Надо считаться с пограничными 
случаями и возможностью проникновения ошибок из экзогенных факторов. 
Мы находим у циркулярных больных среди большого числа смешанных и неясных 
картин значительное преобладание пикнических типов строения тела, с одной 
стороны, при слабом участии классически выраженных астенических, атлетических и 
диспластических форм тела - с другой. 
Напротив, у шизофреников мы находим среди известного числа 
гетерогенно-смешанных и неясных картин явное преобладание астенических, 
атлетических и диспластических типов (или их комбинаций), с одной стороны, при 
слабовыраженном участии классических пикнических форм тела - с другой. 
Следовательно, мы можем сделать выводы, что: между психической 
предрасположенностью к маниакально-депрессивным заболеваниям и пикническим 
типом строения тела существует ясное биологическое родство; между психической 
предрасположенностью к шизофрении и строением тела астеников, атлетиков и 
некоторых диспластиков существует ясное биологическое родство; напротив, 
существует незначительное родство между шизофренией и пикническим типом 
строения тела, с одной стороны, и циркулярным психозом и 
астенически-атлетически-диспластическим типом строения тела - с другой. 
ЦИКЛОИДНЫЕ ТЕМПЕРАМЕНТЫ
Шизоидом или циклоидом мы называем колеблющиеся между здоровьем и болезнью 
патологические личности, которые отражают в легкой степени основные симптомы 
шизофренического и циркулярного психоза; такие шизоидные и циклоидные типы 
прежде всего встречаются в препсихотическом периоде самих душевнобольных, а 
затем среди их близких и кровных родственников. Обе группы дают прочную основу 
для нашего описания. Раз мы их установили, то имеем право называть шизоидами и 
циклоидами такие патологические личности, которые по своему телесному и 
психическому габитусу совпадают с ними, хотя соответствующий психоз в ближайшем 
поколении отсутствует. 
Менее ясным представляется облик типов личности циркулярных. В случае, где 
встречались описания таких людей, нам часто не удавалось ясно выделить 
существенное содержание циклоидных темпераментов, скорее мы находили его сильно 
смешанным с иного рода элементами - с шизоидными и другими дегенеративными 
чертами, с налетами, которые мы, разумеется, довольно часто обнаруживаем в 
отдельном случае наследственности и препсихозе маниакально-депрессивных; при 
этом, при сравнении многочисленных характерологических серий случаев, они не 
выглядели типичными. 
Прежде всего, пока отсутствует широкое характерологическое связующее звено 
между тем, что называют гипоманиакальным и конституционально-депрессивным 
темпераментами; не существует описания людей, стоящих между гипоманиакальным и 
депрессивным настроениями, поскольку они находятся в связи с циркулярной 
формой; не строго выделены черты темперамента, общие для гипоманиакальных и 
депрессивных и, таким образом, для всей циркулярной формы. Если даже легко 
бросающийся в глаза гипоманиакальный тип изображен не очищенным от всех 
гетерогенных элементов, то особые трудности начинаются при определении понятия 
«конституциональное расстройство настроения». Прежде всего мы должны попытаться 
приблизительно охарактеризовать те расстройства настроения темперамента, 
которые ближе к циркулярным формам, в противовес тем, которые более склонны к 
шизофрении. 
Диатетическая пропорция
При этом для маниакально-депрессивных пациентов обнаружились следующие признаки 
темперамента как самые частые и постоянно возращающиеся: 
1) общительный, добросердечный, ласковый, душевный; 
2) веселый, остроумный, живой, горячий; 
3) тихий, спокойный, впечатлительный, мягкий. Для наглядности все признаки мы 
разделили на три группы. Первая объединяет до некоторой степени основные черты 
циклоидного темперамента, которые постоянно возвращаются, как в маниакальном, 
так и в депрессивном состоянии, и придают веселости и мрачности оттенок, 
характерный именно для циклоидного человека. Люди с маниакально-депрессивным 
психозом преимущественно общительны, добродушны, с ними легко иметь дело, они 
понимают шутку и приемлют жизнь такой, какова она есть. Они естественны и 
откровенны, быстро вступают в приятельские отношения с другими, в их 
темпераменте есть что-то мягкое и теплое. 
Это совершенно соответствует тому, что мы наблюдаем и у циркулярных больных; 
известно, что возбужденные маньяки в общем отличаются детским добродушием, 
доверчивостью и уступчивостью: они скорее производят беспорядок, чем совершают 
грубое насилие; циркулярные больные редко причиняют серьезное зло кому-либо, 
быстро вспыхивают, но сейчас же становятся опять хорошими, нечасто на них можно 
обидеться. И типичные чистые депрессивные из циркулярных имеют в своем 
настроении нечто мягкое. В тех случаях, где течение душевных процессов не очень 
затруднено высокой степенью задержки, можно с ними вступить в душевный контакт 
и иногда, несмотря на все их отчаяние, сказать им что-нибудь приятное; они 
испытывают потребность в одобрении и, при стихающей задержке, в желании 
высказаться; если приближается выздоровление, они скромны, ласковы и благодарны.
 Пациенты, у которых преобладает задержка, часто и особенно сильно жалуются на 
недостаток теплого, душевного чувства к людям и к вещам; это признак того, что 
именно данное чувство составляет их жизненный элемент. Несмотря на это 
субъективное ощущение задержки, они при объективном наблюдении наряду с 
шизофрениками производят впечатление обходительных и душевно теплых. 
Наряду с общительными натурами мы находим среди циклоидов, особенно с 
депрессивной окраской, обходительных отшельников, людей немножко тяжеловесных, 
спокойных, живущих созерцательной жизнью. Их отличает от соответствующих 
шизоидов отсутствие какой-либо внутренней антипатии или враждебного нежелания 
общаться с людьми, но этим отшельникам свойственна известная мрачность, иногда 
также боязливость и склонность к чувствам недостаточности. Если с ними пытаются 
войти в общение, то они бывают ласковы, естественны и доступны, в большинстве 
своем посещают определенный тихий трактир, имеют узкий круг знакомых и друзей, 
с которыми приятно проводят время. 
Важное значение имеет тот факт, что конституционально-депрессивные, т.е. люди, 
у которых печальное настроение постоянно стоит на первом плане, не так уж часто 
встречаются среди представителей маниакально-депрессивного психоза. Можно было 
бы из нашего циркулярного материала составить серию типичных гипоманиакальных 
темпераментов гораздо скорее, чем собрать ряд конституционально-депрессивных, 
несмотря на то, что швабы представляют собой особенно мрачных тип людей. Если 
мы предложим родственникам людей, склонных к периодическим депрессиям, 
рассказать об ^их личности вне психоза, то не получим вначале указания, что 
больной бывал постоянно в дурном и подавленном настроении; в лучшем случае 
родные дают негативную формулировку: он никогда не мог радоваться так, как 
другие; часто они говорят: он тих и спокоен, он все близко принимает к сердцу, 
у него мягкая душа. Если мы прямо спросим о его настроении, то нам скажут: он в 
обычное время дружелюбен, его любят, он не угрюм, понимает юмор, смеется вместе 
с другими, иногда и сам острит. Но он легко начинает плакать, уже мелочи его 
волнуют, и при печальных обстоятельствах он печалится дольше и глубже других. 
Следовательно, такие люди не сами по себе печальны, они лишь легче откликаются 
на печальные события. Но особенно характерно следующее. На тяжелых 
ответственных постах, при опасных положениях, при неприятных ситуациях, при 
неожиданном крахе в делах они не становятся нервными, раздражительными, 
угрюмыми, как средние люди и особенно многие шизоиды, а делаются печальными. 
Все представляется им в мрачном свете и стоит перед ними как непреодолимое 
препятствие. 
Следовательно, люди этого типа обладают мягким, способным к глубоким сомнениям 
темпераментом. Настроение колеблется здесь между веселостью и печалью, но в 
сторону веселости не так сильно и часто, как в сторону печали. В типичных 
случаях колебания в иной плоскости (нервной раздражительности) слабо выражены, 
так как и на эмоциональные воздействия, которые лежат в этом направлении, они 
реагируют преимущественно не так, а своим типичным, преформированным 
симптомокомплексом: печалью и чувством задержки. 
То же самое, но в обратном порядке мы наблюдаем при частых гипоманиакальных 
темпераментах. Не только гипоманиакальное настроение является особенно 
лабильным и отклоняется в сторону депрессии, но и многие из этих веселых натур, 
если с ними ближе познакомиться, всегда имеют в глубине существа мрачный уголок.
 «Во мне постоянно таилась частичка этого», - сказал мне всегда ранее веселый 
мужчина, который лишь в старости заболел депрессией. Мать Гете, имея веселый 
маниакальный темперамент, строго запрещала своим слугам сообщать ей что-нибудь 
неприятное; ее душа сильно нуждалась в искусственной защите. 
Поэтому мы не должны циклоидных людей называть просто гипоманиакальными или 
депрессивными. Многие гипоманиакальные таят в себе небольшой депрессивный 
компонент, а у большинства циклоидных меланхоликов есть налет юмора. 
Гипоманиакальная и меланхолическая половины циклоидного темперамента сменяют 
друг друга, переплетаются между собой в каждом отдельном случае в различнейших 
комбинациях. Это отношение, при котором в циклоидной личности сочетаются 
гипоманиакальные и мрачные черты темперамента, мы называем диатетической 
пропорцией или пропорцией настроения. 
Гипоманьяк вспыльчив. Это человек, которого гнев освежает, он быстро вспыхивает 
и тут же становится добрым. Гипоманьяк не может держать язык за зубами; если 
ему что-нибудь неприятно, лицо его краснеет, он тут же высказывает свое мнение. 
Он н создан для того, чтобы таить в себе недовольство и нести его в сердце с 
нежным чувством и со скорбью; поэтому такой человек ничего не оставляет в себе: 
скрытность, интриги и обидчивость ему чужды. Если пронесся гром, то всякое 
дурное настроение исчезает и остается только освежающее чувство облегчения. О 
типично гипоманиакальном человеке мы не вправе говорить, что он не бывает 
печален, скорее, он никогда не бывает нервен. «Я не знаю, что такое нервы, у 
меня лошадиная натура». Это любимые выражения гипоманиакальных темпераментов. И 
действительно, они не знают ни утомления, ни раздражительности и напряжения 
нервов. 
Это согласуется с тем, что мы раньше сказали о чисто депрессивных темпераментах.
 В неприятных ситуациях циклоидный человек становится печальным или вспыльчивым,
 но отнюдь не нервным, в равной степени в борьбе его (гипоманиакального, а 
также депрессивного) нет эмоций холодной строгости, уязвляющей обидчивости и 
резкой враждебности. Разумеется, мы не хотим сказать (и это относится mutatis 
mutandis ко всем нашим анализам), что никогда не встречаются нервные 
циркулярные; но должны отметить, что в среднем при анализе больших 
характерологических серий нервозность не оказывается наиболее яркой чертой 
характера циклоидных людей. 
Большинство циклоидов отличает отзывчивая эмоциональная сфера, которая содержит 
в себе все оттенки и переходы сангвинического, живого темперамента 
гипоманиакальных и устойчивого теплого чувства более мрачных натур. Темперамент 
циклоидов колеблется в глубоких, мягких, закругленных волнах настроения между 
веселостью и грустью, у одних это протекает быстро и мимолетно, у других - 
долго и обстоятельно. Только центр подобных колебаний у одних направлен к 
гипоманиакальному, у других - к депрессивному полюсу. 
Циклоидные люди отличаются душевностью. Слово «душевность» (Gemuth) или, лучше, 
«добродушие» (Ge-muthlichkeit) выражает собою общее для большинства таких натур 
при всем различии их настроений: мягкий, теплый, добросердечный, естественно 
откликающийся на радости и горе темперамент. Слово «юмор» родственно этому. Мы 
встречаем юмор при среднем типе циклоидных темпераментов, когда способность к 
смеху с гипоманиакальной стороны сочетается с душевной глубиной с депрессивной 
стороны. 
Социальная установка
Темперамент циклоидов определяет характер их социальной установки, на что уже 
было указано. Они имеют потребность высказаться, высмеяться и выплакаться, 
ближайшим естественным путем стремятся к тому, что приводит их душу в 
адекватное движение, радует и облегчает ее, - к общению с людьми. Всякий 
раздражитель настроения находит в них отклик: отсутствуют тормозящие моменты, 
заранее готовые мнения. Они могут в настроении момента слиться со средой, 
тотчас же принять участие и свыкнуться со всем. Каждая мелочь, каждый предмет 
окрашивается их теплым чувственным тоном. «С благодарностью и любовью» 
относятся они к жизни. Конечно, только вне депрессивных настроений. Поэтому 
средний циклоид в своем обычном состоянии общителен, человеколюбив, реалистичен 
и легко приспосабливается к окружающему. Так как темперамент сливается со 
средой, то у человека нет никакого резкого противоречия между «я» и внешним 
миром, нет принципиального отрицания последнего, нет желания корригировать мир 
по твердо установленным положениям, нет трагически заостренного конфликта, но 
есть жизнь в вещах, слияние с вещами, спайка с жизнью, сочувствие и сострадание.
 
То, что называют у маниакального эгоизмом, имеет в себе нечто детски-наивное, 
которое находит свой настоящий прототип в чрезмерной радости награждать другими 
подарками и доставлять им удовольствие. Это гипоманиакальное чувство 
собственного достоинства не заключает в себе резкого противоположения между 
собственной личностью и враждебным или безразличным внешним миром, но требует 
жизни для себя и дает жить другим; здесь полная удовлетворенность самим собой и 
миром, почти странная убежденность в ценности и правах своей собственной 
индивидуальности. 
Эта реалистическая настроенность циклоидов, естественное слияние с данными 
людьми и обстановкой в зависимости от притяжения к депрессивному или 
гипоманиакальному полюсу имеет несколько различную окраску. Гипоманиакальный - 
это подвижный человек, постоянно подпадающий под влияния настроения и среды. Он 
радуется всякому новому лицу и сразу становится его другом. Склонность к 
известному материалистическому образу мышления: наслаждениям, любви, пище и 
вину, естественному приятию всех прекрасных даров жизни - не только совершенно 
ясна у гипоманиакального, но ее можно характерологически проследить через 
циклоидные типы вплоть до депрессивной сферы, где мы их вновь встречаем среди 
известного сорта уютно-меланхоличных старых любителей выпить. Кроме того, эта 
реалистическая отзывчивость к другим людям приобретает этическую углубленность 
у депрессивных: она проявляется как неморализующее умение понимать особенности 
других, добродушная скромность, которая делает мрачных циклоидов столь 
приятными при личном общении. 
Эта способность растворяться в реальной среде и сопереживать ее теснейшим 
образом связана с другой типичной чертой характера. Циклоиды не являются людьми 
строгой последовательности, продуманной системы и схемы. Сказанное касается 
всех оттенков. При быстром темпе гипоманиакального это свойство принимает форму 
постоянно изменяющегося непостоянства. Но и среди спокойных лиц среднего типа, 
и среди мрачных мы встречаем группу людей, с которыми можно добродушно 
беседовать, и они, несмотря на всю совестливость, склонны к уступчивости и 
компромиссам. Это практики, которые раньше знакомятся с человеком и реальными 
возможностями, а затем уже считаются с принципом. Любопытно, что данная черта 
характера обнаруживается также при маниакальных и депрессивных психозах. 
Известна бедность циркулярных бредовыми идеями. Ни маниакальный, ни 
депрессивный не создают в типических случаях бредовую систему с 
последовательным ходом мыслей и методическим сочетанием их. Без долгих 
размышлений содержание представлений приобретает у них окраску печали или 
веселья, так возникают несколько простых идей обеднения и греховности или 
мимолетные идеи величия. Настроение - это все, размышление не играет здесь 
никакой роли. 
Поэтому мы встречаем у циклоидов много радости в работе, текучей практической 
энергии, но у них нет твердой, непреклонной, решительной активности известных 
шизоидных темпераментов. Лишь в редких случаях мы наблюдаем у циклоидов сильное 
честолюбие. У гипоманиакальных влечение к труду и самомнение значительно больше,
 нежели сильное стремление к высоким идеалам. Вообще, качества, основанные на 
интрапсихических напряжениях, все эксцентричное, фанатическое чуждо чистым 
циклоидам. В этом их сила и слабость. 
Несомненно, в связи с описанной структурой характера стоит тот факт, что среди 
препсихотических типов личности циркулярного круга ассоциальные качества 
довольно редки. Названия «деятельный», «экономный», «солидный» и, прежде всего, 
«прилежный» относятся к самым частым характеристикам нашего материала. Нередко 
даже восхваляют громадную работоспособность натур с гипоманиакальной окраской. 
Выражения «суетлив, деятелен, предприимчив» характеризуют такую работу; тем не 
менее следует подчеркнуть, что бестактность и беспощадность, смелые, 
необдуманные предприятия хотя и встречаются у гипоманиакального, но поступки 
уголовного характера и тяжелые асоциальные действия мы находим у них довольно 
редко, особенно если психические свойства не достигли степени душевного 
расстройства. В отдельных случаях влечение к пьянству, расточительности, 
эротическая распущенность становятся опасными для их личного благополучия. 
Все-таки, игнорируя некоторые соображения морального свойства, надо сказать, 
что большинство гипоманиакальных темпераментов, поскольку они не выходят из 
рамок характерологического, социально вполне пригодны, а одаренные люди среди 
них даже резко возвышаются над средним уровнем. 
В нашем материале мы находим много примеров, когда гипоманьяки, которых надо 
прчислить к очень «легкомысленному» типу, в определенных профессиях (купцы, 
ораторы, журналисты и т.п.) имели удивительный успех и пользовались большой 
популярностью. Из их положительных качеств надо прежде всего указать на 
неутомимую работоспособность и радость в труде, не энергичность, находчивость, 
порыв, смелость, обходительность, приспособляемость, беспристрастие, умение 
обращаться с людьми, богатство идей и способность быстро схватывать конъюнктуру.
 Будет ли действовать гипоманьяк полно или малоценно в социальном смысле, 
зависит прежде всего от компенсирующего сочетания в наследственном 
предрасположении гипоманиакального элемента с другими свойствами характера, а 
также, разумеется, от воспитания, от подходящих товарищей по работе, которые 
дополняют неустойчивого воителя жизни и ослабляют его отрицательные стороны, 
его склонность к поверхности, бестактность, непостоянство, переоценку самого 
себя и отважность. 
И среди депрессивных мы находим необычайно прилежных работников. Об энергичных 
практиках среднего типа мы позже поговорим. Темпераменты с депрессивной 
окраской не могут быть вождями и организаторами вследствие своей 
рассудительности, мягкости и впечатлительности, но они великолепно исполняют 
свои обязанности как чиновники и уполномоченные, а в спокойные периоды даже на 
ответственных постах. Уже на первой своей службе, благодаря добросовестному 
отношению к делу, солидности, спокойствию, практичности, а также добросердечию, 
обходительному отношению с людьми и личной привязанности, они становятся всеми 
любимыми, уважаемыми, незаменимыми руководителями дела. Мне приходилось видеть 
несколько таких типов. Если они неожиданно попадают в беспокойную, необычную, 
ответственную ситуацию, то быстро теряют мужество, мысль и энергию и даже 
заболевают типичной депрессией с задержкой, что мне пришлось наблюдать в 
революционное время среди фабрикантов и чиновников. Таким был машинист М., 
добросовестный, преданный делу человек, который не мог справиться со своими 
обязанностями, когда в плохих паровозах военного времени медные части заменили 
железными. Несмотря на старания и осторожность, постоянно обнаруживались 
дефекты. Когда случались такие вещи, он, при своей исключительной 
добросовестности, не мог как следует спать и есть. В железнодорожных мастерских 
он успокоился, но, когда ему вновь пришлось вести поезд с плохим паровозом, 
заболел типичной депрессией. Подобные типы в качестве сельских священников или 
уважаемых ремесленников представляют собою необычайно симпатичные и деятельные 
фигуры. 
Среди депрессивных темпераментов мы встречаем нередко религиозных. В своей 
набожности, как и по характеру вообще, они мягки, душевны, сердечны, 
эмоциональны, глубоко верующи, но без ханжества и педантизма, скромны и терпимы 
к инакомыслящим, без сентиментальности, фарисейства и излишнего морализма. 
Психический темп и психомоторная сфера
Особенности -психического темпа и психомоторной сферы, какие наблюдаются при 
циркулярной форме, столь известны и так легко понятны, что только полноты ради 
мы несколько остановимся на них. Веселое настроение у циклоидов, как известно, 
в большинстве случаев сопровождается простым ускорением психического темпа. То 
и другое называют гипоманиакальным темпераментом. Восприятие молниеносно и 
резко экстенсивно, оно не проникает вглубь, а одновременно охватывает 
разнообразное. Мысли текут гладко, без малейшей задержки; при более высоких 
степенях это называют вихрем идей. Здесь особенно ясно выступает 
несистематическое мышление, обусловленное моментом, свежим впечатлением, 
случайно всплывшей идеей, отсутствие оценки анализа, системы последовательного 
построени и твердой руководящей идеи, т.е. преобладание интереса при 
недостаточной выдержке (Tenasitat). Все эти особенности: экстенсивную 
многосторонность, наивную наглядность и недостаток систематического построения 
- мы встретим позже, при рассмотрении гениального творчества здоровых 
циклотимических поэтов и исследователей. Между тем систематическое, абстрактное 
и последовательное можно устанвоить как элективный признак отдельных 
шизотимических групп. 
Психический темп депрессивных циклоидов в отношении недостатка настойчивости, 
системы и последовательности, отсутствия сложных задержек и комплексных 
механизмов сходен главным образом с таковым гипоманиакальных. И у них реакция 
на раздражения наступает тотчас же, и они обнаруживают непосредственную мягкую 
впечатлительность. Но их темп простой и равномерно замедленный. Движения 
осторожны и скудны; для мыслей необходимо время, решения назревают с трудом. 
Комбинацию простого замедления психического темпа со склонностью к депрессивным 
аффектам мы называем мрачным типом темперамента, который (с психотическим 
уклоном) непосредственно примыкает к картине депрессии с задержкой. Между 
гипоманиакальным и мрачным типами располагается вся совокупность чисто 
циклоидных темпераментов. Лица со средним настроением и темпом, которые 
находятся между обоими полюсами, составляют большинство. 
Нам остается лишь немного сказать о психомоторной сфере циклоидов. И здесь, как 
и в интрапсихических актах, нет более сильных задержек, порывистости, 
угловатости. Психомоторная сфера проста, адекватна раздражению, мимика и 
движения закругленны, плавны и естественны, но только с той разницей, что 
гипоманиакальный обнаруживает быстрые и обильные движения, депрессивный - 
медленные и скудные. Общее впечатление от моторной сферы и психического темпа 
гипоманиакального лучше всего характеризуется словом «подвижный», таковое 
депрессивного - лучше всего словом «довольный» («behabig»), причем слово 
«довольный» включает в себя представление о пикническом телосложении вместе с 
замедленным темпом и добродушным настроением. 
Циклоидные варианты
Известные боязливость и застенчивость свойственны некоторым 
циклоидно-депрессивным натурам, но означенные качества не особенно часто 
отмечаются в моей статистике. Боязливость и застенчивость сочетаются тогда со 
скромностью и склонностью к чувству недостаточности и ими же психологически 
мотивируются, вот почему у этих людей она большей частью умеренна, не бросается 
в глаза и легко преодолевается. Резкие степени нелюдимости и застенчивости у 
вполне взрослых, у которых уже обычно наступает типичная моторная неподвижность 
и задержка в ходе мыслей, согласно нашим наблюдениям, стоят вне 
конституционально депрессивных рамок в циклоидном смысле и, вероятно, 
объясняются шизоидными конституциональными налетами. 
То же самое касается случаев, при которых депрессивная совестливость принимает 
характер педантичного узкосердечия или навязчивости, а обычная религиозность 
переходит в систематическое мудрствование, богатство идей - в причуды 
изобретателя и гневливое самосознание - в постоянные жалобы или параноидное 
состояние. Шизоидные налеты в наследственности и строении тела идут нередко 
параллельно с этим, и психозы, которые возникают на такой конституциональной 
почве, обнаруживают иногда признаки шизофренической симптоматологии, хотя их 
главным образом надо считать маниакально-депрессивными. Также, если внимательно 
отнестись, и в более редких атипических формах маниакально-депрессивного 
помешательства, и в некоторых случаях меланхолии с ворчливостью, недовольством, 
ипохондрическими параноидными идеями, с двигательными симптомами можно изредка 
констатировать посторонние конститупиональные налеты шизоидного или иного 
характера. Мы еще не выдвигаем определенных положений в этом направлении, так 
как не имеет достаточного количества наблюдений. Впрочем, и Гофман пришел к 
аналогичным результатам на основании своих исследований о наследственности. 
В области характерологии наша статистика вместе с психологическим сравнением 
отдельных качеств дает нам определенные подсказки. Качества, которые мы в 
шизоидной группе встречаем очень часто в типичной форме, а в циклоидной, 
напротив, изолированно, мы будем вначале объяснять шизоидными компонентами, 
особенно там, где они выступают в рамках циклоидной личности. Таким путем мы 
получим предварительные данные для клиники и для исследования о 
наследственности, не устанавливая догматов для каждого отдельного случая и 
сознавая, прежде всего, что не все характерологическое должно непременно 
находиться только в циклоидных и шизоидных формах или в комбинации обеих, хотя 
пока и было бы целесообразно возможно шире пользоваться этими двумя группами. 
Что же касается конституциональной депрессии, то мы все больше и больше 
удаляемся от центра циклоидной группы, когда в меланхолическую мягкость 
вплетаются черты сухости, ипохондрической ненависти к миру и к людям, 
нервозности, непостоянства настроения (но не мягкого циклического колебания 
настроения), бледности аффекта, ворчливого недовольства, пессимизма, мрачной 
замкнутости и угрюмости. Именно для такого типа резко выраженное расстройство 
настроения вовсе не является прототипом конституциональной депрессии 
циклоидного характера, скорее, оно стоит ближе к шизоидным формам, чем к 
циклоидным. Мало того, я видел, что отдельные случаи этого рода прямо 
заканчивались шизофреническим психозом. Из нашего материала можно было бы 
составить непрерывный ряд случаев, в которых при постепенном ослаблении 
характерных признаков одной из названных выше групп (в смысле характерологии, 
строения тела и соответственных психозов) можно было бы наблюдать постепенный 
переход от типичных циклоидов к типичным шизоидам. 
В отношении соответствующих гипоманиакальных переходных форм наш материал менее 
богат; весьма вероятно, что редкие среди гипоманьяков опустившиеся типы, 
которые изображаются как крайне ленивые, грубые, неудержимые, нетерпимые, 
кверулирующие, сварливые, базируются на аналогичных конституциональных 
комбинациях. Это же касается небольшой криминальной грурпы, которая в 
характерологическом отношении выпадает из рамок остальных. 
Все эти вопросы составят плодотворную и интересную область для отдельных 
исследований как в клиническом смысле, так и в отношении наследственности. Пока 
эта работа не будет выполнена, мы воздержимся от окончательного суждения. 
ШИЗОИДНЫЕ ТЕМПЕРАМЕНТЫ 
Общая часть
Циклоидные люди - прямые, несложные натуры, чувства которых в естественной и 
непритворной форме всплывают на поверхность и в общем вполне понятны каждому. 
Шизоидные люди за внешним скрывают еще и нечто глубинное. Язвительно-грубая, 
или ворчливо-тупая, или желчно-ироническая, или моллюскоподобно-робкая, 
бесшумно скрывающаяся - такова внешность. Без нее мы видим человека, который 
стоит на пути как вопросительный знак, мы ощущаем нечто шаблонное, скучное и 
неопределенно проблематичное. Что скрывается за этой маской? Она может быть 
ничем, пустотой мрака - аффективной тупостью. За безмолвным фасадом, который 
слабо отражает угасающее настроение, - ничего, кроме обломков, зияющей душевной 
пустоты или мертвящего дыхания холодной бездушности. Мы не можем по фасаду 
судить, что скрывается за ним. Многие шизоидные люди подобны римским домам и 
виллам с их простыми и гладкими фасадами, с окнами, закрытыми от яркого солнца 
ставнями, но где в полусумраке внутренних помещений идут празднества. 
Цветы шизофренической внутренней жизни нельзя изучать на крестьянах, здесь 
нужны короли и поэты. Бывают шизоидные люди, относительно которых после 
десятилетней совместной жизни нельзя сказать, что мы их знаем. Робкая, кроткая, 
как ягненок, девушка служит в течение нескольких месяцев в городе, она послушна,
 нежна со всеми. Однажды утром находят троих детей убитыми в доме. Дом в 
пламени, она не расстроена психически, она знает все. Улыбается без причины, 
когда признается в преступлении. Молодой человек бесцельно проводит свои 
молодые годы. Он так вял и неуклюж, что хочется растолкать его. Он падает, 
когда садится на лошадь. Он смущенно, несколько иронически улыбается. Ничего не 
говорит. В один прекрасный день появляется томик его стихотворений, с нежнейшим 
настроением; каждый толчок, полученный от проходящего неуклюжего мальчишки, 
перерабатывается во внутреннюю трагедию; ритм строго выдержан и отличается 
стилем. 
Таковы шизоидные люди. Аутизмом называет это Блейлер, жизнью в самом себе. 
Нельзя знать, что они чувствуют; иногда они сами этого не знают; или же только 
неопределенно ощущают, как несколько моментов в расплывчатой форме одновременно 
проникают друг в друга, переплетаются друг с другом и находятся в 
предчувствен-ном мистическом взаимоотношении; или же самое интимное и самое 
пошлое сочетается у них с цифрами и номерами. Но все, что они чувствуют, 
банальность ли это, прихоть, низость или сказочные фантазии, - все только для 
них одних, ни для кого другого. 
В шизофреническом цикле нам труднее отделить здоровое от больного, 
характерологическое от психотического. Циркулярные психозы протекают волнами, 
которые набегают и уходят и опять выравниваются. Почти одно и то же наблюдается 
в картине личности до и после психоза. Шизофренические психозы протекают 
толчками. Что-то перемещается во внутренней структуре. Все строение может 
рушиться внутри, или же появляются некоторые уклоны. Но в большинстве случаев 
сохраняется нечто, что уже больше не восстанавливается. В легких случаях мы 
называем это постпсихотической личностью, в тяжелых - шизофреническим 
слабоумием; между тем и другим нет никаких границ. Но мы часто не знаем, 
закончился ли психоз. Люди, которые в течение десятилетий исполняли свои 
служебные обязанности как оригинальные и недружелюбные личности, могут нам 
случайно открыть, что они таили в себе фантастические бредовые идеи, - и здесь 
нет границ. Кроме того, что представляет собой оригинальность и что является 
бредовой системой? Наконец, особенно ясно меняется человек в период полового 
созревания, И шизофрения падает преимущественно на этот период. Должны ли мы 
таких людей, которые в это время сильно изменились, рассматривать как 
психотические личности или считать их никогда не болевшими шизоидами? Этот 
вопрос очень важен для родственников шизофреников. В период полового развития 
шизоидные черты характера находятся в полном расцвете; однако в легких случаях 
нам неизвестно, стоим ли мы перед развитием шизофренического психоза, наступил 
ли уже психоз, есть ли психологические продукты закончившегося приступа или, 
наконец, все это лишь бурное и причудливое половое развитие шизоидной личности. 
Ведь нормальные аффекты периода полового развития - робость, неповоротливость, 
сентиментальность, патетическая эксцентричность, напыщенность - находятся в 
тесном родстве с некоторыми чертами темперамента у шизоидов. 
Короче говоря, мы можем выделить препсихотическое, психотическое, 
постпсихотичеекое и непсихотическое, но не в состоянии психологически 
расчленить шизоидное. Только сопоставив все, мы получим правильное 
представление. 
К этому присоединяется дальнейшая методологическая трудность. Шизоидный человек 
обнаруживает лишь свою психическую поверхность так же, как это делает 
шизофренический душевнобольной. Поэтому клиницисты в dementia praecox в течение 
многих лет ничего не видели, кроме аффективной тупости, странности, 
дефективности и умственной неполноценности. Это было необходимой 
предварительной стадией, на которой уже давно застряло исследование. Лишь 
Блейлер нашел ключ к шизофренической внутренней жизни и открыл доступ к 
удивительным богатствам психологического содержания; пока здесь, вероятно, 
сделано очень мало. Ведь ключ к шизофренической внутренней жизни - это 
одновременно ключ (и единственный ключ) к большим областям нормальных 
человеческих чувств и поступков. 
Ясно, что при таком положении вещей и о шизоидной характерологии путем грубого 
статистического метода, прибегая к исследованию родственников шизофреников, мы 
можем установить лишь часть психических данных: главным образом шизоидную 
неверность, а из глубины лишь более редкие, часто шаткие, психологически 
совершенно неточные черты. О внутренней жизни шизоидных темпераментов мы можем 
получить целостное представление из автобиографий даровитых, образованных 
шизоидов и прежде всего из объективных психологических документов, каковые нам 
оставили шизоидные и шизотимические гении, особенно поэты. О более глубокой 
характерологии шизоидов можно будет судить на основании отдельных тонких 
психологических анализов. 
Развитие жизни шизоидов
Циклоидные люди сохраняют через все маниакально-депрессивные колебания основные 
симптомы темперамента от колыбели до могилы. Биологически действующее начало, 
создающее шизофрению и шизоидную личность, есть нечто, что уже заранее заложено 
и наступает с известной последовательностью в определенном периоде жизни и 
затем действует дальше. Порядок в тяжелых случаях следующий: с самого раннего 
детства имеется налицо шизоидная личность, в период полового созревания 
развивается шизофренический психоз, после него остается специфическое слабоумие 
или постпсихотическая личность, которая, даже если оставить в стороне грубые 
дефекты, отличается от препсихотической более ярким проявлением шизоидных 
симптомов. 
Этот типичный ход может варьировать в своем временном появлении. Мы находим 
иногда шизоидов, которые производят впечатление, будто они испытали 
шизофренический психоз до рождения: уже в раннем детстве они столь слабоумны, 
упрямы, недружелюбны, необходительны, каковыми делается большинство шизоидных 
людей, перенесших тяжелый психоз. Врожденное асоциальное слабоумие такой 
шизоидной окраски может, благодаря своим кататоническим толчкам, в более 
позднем возрасте обнаружить несомненную принадлежность к шизофреническому циклу.
 Все эти разрушительные дефективные состояния врожденного или приобретенного 
характера -независимо от того, принимают ли они окраску криминальной 
антиобщественности или ворчливости, странности, тупости, нелепости, - имеют 
типичный отпечаток шизофренической психологии; но для характерологии они дают 
так мало материала, что мы, несмотря на их частоту, лишь вкратце упоминаем о 
них, тем более что они подробно описаны в учебниках психиатрии. 
Если в упомянутых случаях появление шизофренического действующего начала было 
слишком рано, то нередко наблюдается обратный случай - его запоздание. В моем 
материале имеется небольшое количество очень интересных шизофреников, у которых 
в их детские годы нельзя было обнаружить никаких признаков препсихотической 
шизоидной личности, и они их родными воспринимались как живые, довольные, 
добродушные и веселые. Здесь психоз времени полового развития или наступает 
внезапно, или же препсихотический шизоид запаздывает при хронических изменениях 
личности в период полового созревания; эти изменения стабилизируются в течение 
всей жизни, застывают в рамках характерологического, а также могут 
заканчиваться шизофреническим психозом. И в детстве шизоиды после короткого 
расцвета всех их психических качеств могут переживать этот надлом личности в 
период полового развития, но без психоза. Для психологии гениального творчества 
такой расцвет продуктивности и неожиданное прекращение ее, особенно у писателей,
 весьма важен (я припоминаю, например, здорового, но в физическом и психическом 
смысле классического шизотимика Уланда). Наконец, существует несколько редких 
случаев, когда шизоидные частичные компоненты наследственного предрасположения 
могут выявиться поздно, например в период инволюции, когда у людей, ранее 
веселых, цветущих, добродушных, после 40 лет появляются черты недоверия, 
ипохондрии, отчужденности и угрюмого человеконенавистничества. Мы уже коснулись 
этого процесса поздней смены доминант при описании конституциональных стигмат. 
Психэстетическая пропорция
Из шизоидных качеств характера, наблюдаемых на поверхности, выделены из нашего 
материала следующие: 
1) необщителен, тих, сдержан, серьезен (лишен юмора), чудак; 
2) застенчив, боязлив, тонко чувствует, сентиментален, нервен, возбужден, друг 
книги и природы; 
3) послушен, добродушен, честен, равнодушен, туп, глуп. - 
Наша статистика отражает, прежде всего, препсихотические личности, ставшие 
позже душевнобольными. По ним мы, вероятно, можем судить об основных чертах 
шизоидных темпераментов, но временами нам придется дополнять их чертами, 
характерными для шизофренических психозов и постпсихических личностей, причем 
часто отсутствуют возможность и надобность отделять эти постоянно переходящие 
друг в друга случаи. 
Мы расчленили наиболее частые шизоидные черты на три группы. Черты группы 1 - 
самые частые, так как они красной нитью проходят через всю шизоидную 
характерологию, а также через группы 2 и 3. Они объединяют, кроме лишенной 
юмора серьезности, которая обнаруживает слабое участие в диатетической 
(циклоидной) шкале темпераментов, главным образом то, что Блейлер называет 
аутизмом. Группы 2 и 3 известным образом противоположны друг другу, они 
образуют такую же контрастную пару, как у циклоидов качества веселых, живых 
гипоманьяков и тяжеловесных, мрачных меланхоликов. Группа 2 дает всевозможные 
оттенки психической чрезмерной чувствительности: от мимозоподобной тонкости 
чувств до гневной возбужденности. Группа 3 обнаруживает, наоборот, признаки 
известной психической нечувствительности, тупости, понижения способности к 
самопроизвольным актам. Она приближается к тому полюсу, который Крепе-лин при 
очень тяжелых психотических случаях называет аффективным отупением. 
Если мы хотим кратко охарактеризовать шизоидные темпераменты, то должны 
сказать: шизоидные темпераменты находятся между полюсами раздражительности и 
тупости, так же как циклоидные темпераменты находятся между полюсами веселости 
и печали. При этом необходимо особо выделить симптомы чрезмерной психической 
раздражительности, так как им как интегрирующему составному элементу общей 
шизоидной психологии слишком мало придавалось значения, между тем симптомы 
тупости уже давно оценены. 
Только тот владеет ключом к пониманию шизоидных темпераментов, кто знает, что 
большинство шизоидов отличаются не только чрезмерной чувствительностью или 
холодностью, а тем и другим одновременно, и при этом в совершенно различных 
комбинациях. Мы можем из нашего шизоидного материала образовать непрерывный ряд,
 который начинается тем, что я обычно называю типом Гельдерлина, - теми крайне 
сентиментальными, чрезмерно нежными, постоянно обидчивыми мимозоподобными 
натурами, «состоящими только из нервов», - и который прекращается на тех 
холодных, застывших, почти безжизненных типах тяжелой dementia praecox, 
прозябающих, как «животное», в углах больницы. И тем не менее у нежнейших 
представителей этой мимозоподобной группы мы ощущаем еще легкий, незаметный 
налет аристократической холодности и неприступности, аутис-тическое сужение 
сферы чувств отграниченным кругом избранных людей и вещей, слышим иногда резкое 
замечание о людях, находящихся вне этого круга и по отношению к которым 
аффективная откликаемость совершенно умолкает. «Между мной и людьми завеса из 
стекла», -сказал мне недавно такой шизоид с неподражаемой четкостью. Эту тонкую,
 холодную, остро колющую стеклянную завесу мы чувствуем у сделавшегося 
кататоником Гельдерлина, представителя мимозоподобной группы, и еще яснее у 
шизофреника Стриндберга, который о себе говорит: «Я тверд, как железо, и 
все-таки полон чувств до сентиментальности». Этот мимозоподобный тип лучше 
всего изучать на гениальных шизоидах, но он встречается и среди обычного 
больничного материала, особенно среди интеллигентных и образованных, в 
препсихотической форме или в начальных стадиях психоза. 
От мимозоподобного полюса шизоидные темпераменты во всевозможных оттенках идут 
к холодному и тупому полюсу, причем элемент «тверд, как лед» (или «туп, как 
кожа») все больше и больше расширяется, а «полон чувств до сентиментальности» 
постоянно идет на убыль. Но и среди половины нашего материала с бедностью 
аффекта мы довольно часто находим в глубине их души, если только ближе 
знакомимся с такими шизоидами, за застывшим, лишенным аффекта покрывалом нежное 
ядро личности с крайне уязвимой нервозной сентиментальностью. «Вы не знаете, 
как мне все это больно», - сказал недавно своим родителям юный гебефреник, 
который по внешним проявлениям отличался равнодушием, вялостью и полным 
отсутствием темперамента. Блейлер первый показал, что и те, напоминающие мумии, 
старые обитатели больниц, которых обычно рассматривают как тип глубочайшей 
аффективной тупости, подчас имеют остатки «комплексов», отдельные чрезмерно 
чувствительные места в своей душевной жизни, которые сохраняются, и 
прикосновение к ним может оказать неожиданное, удивительное действие. Нам 
постоянно приходится видеть, как сразу исчезает окаменелость у таких, 
совершенно бесчувственных на вид, кататоников и как из глубины души исходят 
аффективные толчки. Таким образом, по отношению ко многим шизофреническим 
картинам мы совсем не в состоянии оценить, сколько в этом полном оцепенении 
элементов действительного аффективного отупения и сколько судорожного аффекта. 
Комбинацию соотношений, при которой у отдельного шизоида гиперэстетические 
элементы переплетаются с анэстетическими элементами шизоидной шкалы 
темпераментов, мы называем психэстетической пропорцией. Припомним, что и при 
циклоидных темпераментах в их диатетической пропорции, или пропорции настроения,
 мы находили такие же отношения, и там нам приходилось реже встречать абсолютно 
веселых или абсолютно мрачных, скорее можно было отметить наслоения и колебания 
между веселым и печальным; у солнечно-веселых - ясно депрессивный фон и остатки 
юмора, которые можно было отметить даже среди самых мрачных темпераментов. 
Пропорция настроения циклоидов колеблется волнами. Психэстетическая пропорция 
шизоидов перемещается. Это значит, что отношение между гиперэстетическими и 
анэстетическими частями темперамента меняется в течение всей жизни у многих 
шизоидов толчкообразно, но больше не возвращается к исходному пункту. Но и 
психэс-тезия здорового человека со смешанным средним темпераментом в 
эксцентричности и сентиментальности периода полового созревания достигает 
своего наивысшего пункта, чтобы, приблизительно с 25-летнего возраста, 
постепенно прийти к известной спокойной основательности, солидности или же к 
отрезвляющему, сухому реализму. Студенческая песня отражает охлажденное 
филистерское чувство посредственного человека, обращающего свои взоры назад, к 
периоду полового созревания. 
Перемещение психэстетической пропорции шизоидов часто идет параллельно с этим 
нормальным развитием. Оно составляет как бы более углубленную форму последнего. 
У шизофреника Гельдерлина такое перемещение может считаться образцом, если мы 
проследим жизнь поэта, начиная от возвышенной нежности его юных годов вплоть до 
тупоумия его кататонической инвалидности. Переход от гиперэстетического к 
анэстетическому полюсу с жестокой явственностью переживается как постепенное 
внутреннее охлаждение. 
Таким путем и без душевного заболевания развивается целая группа одаренных 
шизоидов, которые с детства отличались нежностью, застенчивостью и 
нервозностью; в раннем периоде полового созревания они пережили 
непродолжительный расцвет всех своих способностей и эмоций, на почве повышенной 
возбудимости темперамента, в смысле элегической нежности или напыщенности и 
экзальтированности. Через несколько лет они становятся более вялыми, более 
холодными, молчаливыми и сухими. 
Волна полового развития подымает их выше и опускает ниже нормального человека. 
Или же психэстетическое перемещение совершается постепенно, в течение более 
длинных промежутков времени, без определенной даты. При всех этих различных 
возможностях перемещение пропорций идет большей частью в направлении от 
гиперэстетического к анэстетическому полюсу, от раздражения к параличу, причем 
(выражаясь схематически) после первой .стадии общей чрезмерной .
чувствительности вначале утрачивают свой аффективный резонанс ценности, чуждые 
личности, между тем как ценности, свойственные личности, сами по себе постоянно 
подчеркиваемые, сохраняют выраженный акцент, и лишь тогда, когда и свойственные 
личности элементы утрачивают свою аффективную ценность, наступает третья стадия 
- аффективной тупости. Аллопсихический резонанс утрачивается раньше 
аутопсихического. Наполовину мертвый шизофреник желает в этой переходной стадии 
сделаться артистом или музыкантом. Самооценка еще налицо; во всяком случае он 
рассчитывает быть футуристическим художником, экспрессионистским поэтом, 
изобретателем или созидателем абстрактно-схематических философских систем. Это 
несоответствие между угасанием аллопсихического резонанса и чрезмерной 
чувствительностью аутопсихического элемента часто становится закономерным 
источником безграничной переоценки самого себя. Понятно, что из этой 
психэстетической пропорции должна получиться неправильная картина 
взаимоотношения между «я» и внешним миром. Мы можем себе представить, что у 
многих шизоидов охлаждение темперамента идет снаружи вовнутрь, так что при 
постоянно нарастающем торпидном застывании обращенных наружу слоев остается все 
более и более сжимающееся нежное и чрезмерно чувствительное ядро. Такое 
представление совпадает с тем любопытным фактом, что самые чувствительные и 
тонкочувствующие шизоиды при беглом знакомстве производят такое впечатление, 
будто они отделены тонким ледяным слоем от внешнего мира, и, напротив, при 
самых тяжелых оцепенениях могут наблюдаться сильные реакции чрезмерной 
чувствительности, если случайно затронуть наиболее интимные комплексы их 
личности. «Это капля крепкого вина в бочке льда». 
Следует добавить, что стадии абсолютной чрезмерной чувствительности, как и 
абсолютного охлаждения аффекта, в самом точном смысле слова лишь теоретические 
фикции, которые в действительности вряд ли полностью выявляются. Практически 
пред вами выступает психэстетическая пропорция - чрезмерная чувствительность и 
холодность в определенных, изменчивых комбинациях. Только часть шизоидов 
проходит в течение жизни путь от выраженного гиперэстетического до 
преимущественно анэстетйческого полюса, часть из них остаются гиперэстетичными, 
другие же торпидны уже с момента появления на свет. Наконец, бывают случаи, 
когда после шизофренического психоза делаются даже более гиперэстетичными, чем 
раньше; таковым был Стриндберг. 
Социальная установка
Аутизм, рассматриваемый как шизоидный симптом темперамента, имеет оттенки в 
зависимости от психэстетической шкалы отдельного шизоида. Бывают случаи, когда 
аутизм является преимущественно симптомом повышенной чувствительности. Такими 
крайне раздражительными шизоидами сильные краски и тона реальной жизни 
воспринимаются как резкие, некрасивые, грубые, неприятные и даже с душевной 
болью, между тем как для циклоида и нормального человека они желанны и 
составляют необходимый возбуждающий жизненный элемент. Их аутизм проявляется в 
том, что они уходят в самих себя, стремятся избегнуть всяких внешних 
раздражении, заглушить их, закрывают окна своего дома, чтобы в нежном, тихом 
полумраке внутреннего «я» вести фантастическую «бездеятельную, но полную 
мыслей» жизнь в грезах (Гельдерлин). Они ищут, как красиво о себе сказал 
Стиндберг, одиночества, чтобы закутаться в шелк своей собственной души. Они 
обычно предпочитают определенной среде, которая не причиняет боли и не ранит, 
аристократический, холодный салонный мир, механически протекающую чиновничью 
работу, одинокую прекрасную природу, древность, кабинет ученого. Если шизотимик 
из чопорного, сверхцивилизованного светского человека становится взъерошенным 
анахоретом, как Толстой, то скачок уж не так велик. Одна среда дает ему то же 
самое, что другая, - единственное, что он вообще желает от внешнего мира: 
пощады его гиперэстезии. 
Напротив, аутизм анэстетика - это простая бездушность, отсутствие аффективного 
резонанса для внешнего мира, который для его эмоциональной жизни не 
представляет интереса, и к справедливым требованиям этого мира он остается глух.
 Он замыкается в самом себе, потому что у него нет основания делать что-нибудь 
другое, а окружающее ему ничего не может дать. 
Аутизм большинства шизоидов и шизофреников представляет комбинацию обоих 
элементов темперамента: равнодушие с налетом боязливости и враждебности и холод 
одновременно со страстным желанием быть оставленным в покое. Судорога и паралич 
в одной картине. 
Характер социальной установки шизоидных людей, а также и здоровых шизотимиков, 
о которых речь пойдет позже, обусловливается только что описанной 
психэстети-ческой пропорцией. Шизоидные люди или абсолютно необщительны, или 
общительны избирательно, в узком замкнутом кругу, или поверхностно-общительны, 
без более глубокого внутреннего контакта с окружающим миром. Необщительность 
шизоидов имеет многочисленные оттенки; редко это лишенная аффекта тупость, 
большей частью она харатеризуется ясным налетом неудовольствия, даже 
враждебности защитительного или наступательного характера. Эта антипатия к 
общению с людьми варьирует от нежной тревоги, робости и застенчивости через 
иронический холод и угрюмую причудливую тупость до резкого, грубого, активного 
человеконенавистничества. И самое любопытное - то, что эмоциональная установка 
отдельного шизоида в отношении ближнего переливается замечательными цветами 
радуги между застенчивостью, иронией, угрюмостью и жестокостью. Красивым 
характерологическим примером такого рода служит Робеспьер. И у шизофренических 
душевнобольных эта аффективная установка к внешнему миру имеет часто характер 
«принятия мер защиты» (Адлер), подобно инфузории, недоверчиво со стороны 
наблюдающей с полуопущенными ресницами, осторожно выдвигающей свои щупальца и 
вновь съеживающейся. До отношению к чужим, вновь появляющимся людям пробуется 
весь регистр психэстетической шкалы с нервозностью и неуверенностью. Это 
чувство неуверенности переносится на наблюдателя. Некоторые шизоиды производят 
впечатление чего-то расплывчатого, непроницаемого, чуждого капризности, 
интриганства или даже коварства. Но для постороннего всегда остается нечто за 
колебаниями шизоидной аффективной установки, чего он не может ни понять, ни 
постичь и что не исчезает. 
Многие шизоиды, а в нашем швабском материале, пожалуй, большинство 
препсихотиков, считались в общежитии добродушными. Это добродушие совершенно 
иное, чем соответствующее свойство характера циклоидов. Циклоидное добродушие - 
это добросердечие, готовность разделить горе и радость, активная 
доброжелательность или дружелюбное отношение к ближнему. Добродушие шизоидного 
ребенка слагается из двух компонентов: боязливости и утраты аффекта. Это и есть 
уступка желаниям окружающих вследствие равнодушия, смешанного с робкой 
боязливостью оказать им сопротивление. Циклоидное добродушие - это дружеское 
участие, шизоидное боязливая отчужденность. В соответствующих 
конституциональных соединениях и это боязливое шизоидное добродушие может 
получить черты истинной доброты, приятной нежности, мягкости, внутренней 
привязанности, но всегда с элегической чертой болезненной отчужденности и 
уязвимости. Это тип Гельдерлина; послушность известных шизоидных примерных 
детей можно сравнить с flexibili-tas cerea кататоников. 
Также и застенчивость, довольно частая и специфически шизоидная особенность 
темперамента, с характерным построением из заторможенной в ходе мышления и 
моторной неподвижности - точное отображение кататонических симптомов болезни, 
но лишь в слабой форме. Застенчивость в этих случаях - гиперэстетическая 
аффективная установка при появлении чужих лиц в аутистическом заколдованном 
круге шизоидной личности. Вступление в него нового человека ощущается как 
чрезмерно сильное раздражение, вызывает чувство неудовольствия: это чрезмерно 
сильное раздражение, парализуя, действует на ход мыслей и двигательную сферу. 
Беспомощная боязливость по отношению к новым необычным ситуациям и антипатия к 
их смене являются гиперэстетическим признаком многих шизоидных педантов и 
чудаков. 
Среди застенчивых, нежно-мечтательных шизоидов мы особенно часто встречаем 
тихих друзей книги и природы. Если любовь к книге и природе у циклоидных натур 
вытекает из равномерной любви ко всему, что существует, и прежде всего к 
человеку, а затем к вещам, то сфера интересов шизоидных людей не обнаруживает 
такой равномерной окраски. Шизоидные люди, даже простого происхождения, весьма 
часто являются друзьями природы и книги, но с известным элективным 
подчеркиванием. Они делаются таковыми вследствие бегства от людей и из 
склонности ко всему тому, что спокойно и не причиняет боли. У некоторых эта 
склонность имеет нечто компенса-торное. Всю нежность, на которую они способны, 
они расточают красивой природе и мертвым предметам своей коллекции. 
Наряду с тихими мечтателями мы встречаем среди необщительных шизоидов как 
характерную фигуру угрюмого чудака, который, замкнувшись от внешнего мира в 
своей келье, всецело поглощен собственными мыслями, будь то ипохондрические 
телесные упражнения, технические открытия или же метафизические системы. Эти 
оригиналы и чудаки внезапно покидают свой угол, как «озаренные» и «обращенные в 
новую веру», отпускают себе длинные волосы, образуют секты и проповедуют в 
пользу человеческих идеалов, сырой пищи, гимнастики и религии будущего или все 
это вместе. Многие из этих активных типов изобретателей и пророков имеют 
различные конституциональные соединения и заключают в себе все оттенки - от 
типичных шизофреников до резко-гипоманиакальных. Шизофреники эксцентричны, 
витиеваты, туманно-расплывчаты, мистически метафизичны, склонны к системе и к 
схематическому изложению; гипоманьякй, напротив, лишены системы, говорливаы, 
находчивы, сговорчивы, подвижны, как ртуть. Шизофренические изобретатели и 
пророки производят на меня впечатление не столько препсихотиков, сколько людей 
с остаточными состояниями или даже психозами. 
Аутистическая изоляция от других действует, разумеется, в смысле выработки 
собственного мировоззрения и любимых занятий. Но это не обязательно. Некоторые 
шизоиды не отличаются особенной продуктивностью в мышлении и поступках, они 
просто необщительны. Они ворчат и уходят, если кто-нибудь появляется; если 
подобные шизоиды остаются, то чувствуют себя страдальцами. Они проявляют 
стоическое душевное спокойствие и ни слова не говорят. 
Наряду с простой необщительностью, специфической чертой некоторых 
высокоодаренных шизоидов, существует избирательная общительность в замкнутом 
кругу. Многие чувствительные аутисты отдают предпочтение определенным 
социальной среде, сторонам психической атмосферы, которые они считают своим 
жизненным элементом. Это, прежде всего, изящные светские формы жизни, 
аристократический этикет. В его строго выдержанном, вылощенном формализме 
нежная душа находит все, что ей нужно: красивую линию жизни, которая нигде и 
ничем не нарушается, и заглушение всех аффективных акцентов при общении с 
людьми. Кроме того, безличный культ формы прикрывает то, что так часто 
отсутствует у шизо-ида, - недостаток сердечности и непосредственной душевной 
свежести за холодной элегантностью, что вскрывает также и в этих тонко 
чувствующих натурах начинающееся охлаждение эмоции. 
Аристократическое некоторых шизоидных натур выявляется и у простых людей в 
потребности высокомерия, желании быть лучшими и иными, чем другие. Стремление 
говорить на изысканном верхненемецком наречии в среде непривыкших к этому 
иногда вскрывают шизоидное предрасположение. То же касается изысканности в 
одежде и внешности. С дальнейшим развитием болезни, со сдвигом психэстетической 
пропорции эта крайняя утонченность и важность могут перейти в резкую 
противоположность. Мало того, часто мы обнаруживаем, что элегантность и 
неаккуратность соседствуют у одного и того же индивидуума. Впрочем, холодную 
аристократическую элегантность, которая вполне подходит к некоторым здоровым 
шизоти-микам, можно проследить во всех шизоидных оттенках, вплоть до 
симптоматологии шизофренических психозов. Там мы находим ее как известную 
карикатурную напыщенность в речи и движениях. 
Существенное в этой характерологической тенденции -стремление к замкнутому 
кругу. Дружба таких шизоидов - избирательная дружба к одному. Неразделимый союз 
двух мечтающих чудаков или союз юношей, эфирный, торжественный, удаленный от 
народа; внутри его - экстатический культ личности, вне его - все резко 
отвергается и презирается. История юности Герлерлина служит наглядным примером 
этого. 
В шизофренических семьях мы нередко встречаем ханжей. Многие шизоиды религиозны.
 Их религиозность - с тенденцией к мистически трансцендентальному. Иногда она 
характеризуется фарисейством, набожностью, эксцентричностью, таинственностью 
или вращается в ограниченном кругу и удовлетворяет свои личные прихоти. 
Так же обстоит дело и с эротикой. Не горячее естественное влечение, но экстаз и 
резкая холодность. Ищут не красивую девушку, но женщину вообще, «абсолютное» : 
женщину, религию, искусство - в одном лице. Или святая, или мегера -середины 
нет. Стриндберг - красивый пример такого типа. 
Третья социальная установка шизоидов - поверхностная общительность без более 
глубокого психического rapport'a. Такие люди могут быть очень ловкими, 
расчетливыми дельцами, суровыми властелинами или холодными фанатиками, а также 
равнодушными, вялыми, ироническими натурами, которые вращаются среди людей 
всякого круга, но при этом ничего не ощущают. Мы подробнее опишем эти типы у 
здоровых шизотимиков. 
Словом, шизоид не растворяется в среде. Здесь всегда - стеклянная завеса. При 
гиперэстетических типах развивается иногда резкая антитеза: «я» и внешний мир. 
Постоянный самоанализ и сравнение: «Как действую я? Кто поступает со мной 
несправедливо? Кому я сделал уступку? Как теперь я пробьюсь?» Эта черта четко 
выступает у талантливых художников, которые позже заболевали шизофренией или 
происходили из шизофренических семей: Герлерлин, Стриндберг, Людвиг II- 
Баварский, Фейербах, Тассо, Микеланджело. Это люди постоянного душевного 
конфликта, жизнь которых представляет собою цепь трагедий и протекает по одному 
только тернистому пути. Они, если можно так выразиться, обладают талантом к 
трагическому. Циклотимик вовсе не в состоянии обострить ситуацию, если она 
трагична; он уже давно приспособился, и окружающий мир к нему приспособился, 
так как он его понимает и в контакте с ним. Такой здоровой натурой из 
пикнически-циклотимической группы был, например, Ганс Тома (Hans Thoma), 
который был далеко не так понят, как Фейербах, и жизнь которого все-таки 
протекала, как тихий ручей. 
Резкий, холодный эгоизм, фарисейское самодовольство и чрезмерное самомнение во 
всех вариациях мы находим в шизофренических семьях. Но перечисленные качества 
не являются единственной формой аутизма. Другой его формой служит желание 
осчастливить людей, стремление к докринерским принципам, к улучшению мира, к 
образцовому воспитанию собственных детей, при полном игнорировании своих 
потребностей. Альтруистическое самопожертвование высокого стиля, особенно в 
пользу общих идеалов (социализм, воздержание от алкоголя), -специфическое 
качество некоторых шизоидов. В одаренных шизофренических семьях мы иногда 
встречаем прекрасных людей, которые по своей искренности и объективности, 
непоколебимой стойкости убеждений, чистоте воззрений и твердой настойчивости в 
борьбе за свои идеалы превосходят самых полноценных циклотимиков; между тем они 
уступают им в естественной, теплой сердечности в отношении к отдельному 
человеку и в терпеливом понимании его свойств. 
Психэстетические варианты
Мы до сих пор рассматривали гиперэстезию и анэстезию как нечто однородное. Но 
существует весьма значительное количество случаев, относительно которых мы не 
знаем, отличаются ли они только по степени или качественно, в биологическом 
смысле. 
На анэстетическом полюсе мы встречаем главным образом три варианта 
темпераментов, которые часто существуют одновременно и обнаруживают 
многочисленные переходы: тупость (с параличностью аффекта или без этого), 
холодность и безразличие. Между тем на гиперэстетическом полюсе нам приходится 
отличать раздражительность, сентиментальность, вспыльчивость. 
Теперь нам нужно выделить препсихотиков из общей массы шизоидов. Статистически, 
правда, на нашем швабском материале мы не встречаем в детстве и в период 
раннего полового развития позже заболевших столь часто соответствующие типы, 
каковые численно преобладают у взрослых родственников шизофреников и 
постпсихотиков: своенравных, упрямцев, злых, холодных и педантично-сухих. 
Разумеется, и среди нашего препсихотического материала отмечаются такие 
качества, как грубость, упрямство; при этом нельзя с уверенностью сказать, что 
родственники описывали действительно первоначальную личность или уже незаметную 
раннюю перемену в ней в наступившем периоде полового развития. Но грубость, 
упрямство численно отступают на задний план по сравнению с качествами, о 
которых мы говорили в начале главы. 
Наиболее распространенный тип в нашем препсихотическом материале - ребенок, 
лишенный аффекта, тихий, боязливый, послушный, застенчивый, но вместе с тем 
добродушный. Примерные дети встречаются среди них довольно часто. Многие из них 
характеризуются как прилежные, солидные, набожные и миролюбивые. Термин « 
параличность аффекта» подходит к популярному народному языку, который называет 
таких людей ^расслабленными» и тем самым правильно выражает, что внешне 
наиболее резко выступающим является психомоторный симптом. Выражение 
«параличность аффекта» вполне совпадает с термином «тупость аффекта», который 
ясно ставит акцент на сенсорной стороне. Хочется, чтобы он был бодрее. Он 
слишком равнодушен. Жизнь и темперамент у него всегда отсутствуют - обычные 
характеристики молодых людей, лишенных аффекта. Отсутствие свежести, 
непосредственно реагирующей живости в психомоторных проявлениях касается также 
и высокоодаренных людей этой группы с их чрезмерно нежной внутренней 
способностью реагировать. 
Спокойный циклоид доволен; спокойный шизоидный тип, о котором мы здесь говорим, 
расслаблен. Флегматичность - характерологическое выражение для самых легких 
степеней психомоторного типа, который мы встречаем в задержке депрессивных. Оно 
обозначает нечто тяжеловесное, медлительные речь и действия, но при этом, в 
каждом двигательном и речевом акте присутствуют теплота и эмоциональное участие.
 Психомоторная медлительность является общей для расслабленного и флегматичного.
 Расслабленность обозначает, кроме того, утрату непосредственной связи между 
эмоциональным раздражением и двигательной реакцией. Этим объяснятся, почему у 
нас по отношению к флегматичному постоянно существует чувство эмоционального 
rapport'a, даже если он ничего не говорит, между тем расслабленный производит 
впечатление чуждого, несимпатичного, поскольку мы не можем по выражению его 
лица и движениям уловить того, что он чувствует, а также адекватную реакцию на 
наши слова и действия. Самым характерным для расслабленного является то, что он 
может стоять как вопросительный знак, с неопределенным выражением лица и 
опущенными руками при ситуации, которая даже флегматичного может 
наэлектризовать. 
Если наступает психическая реакция, то она не вполне соответствует раздражению. 
Выразительные движения у лишенного аффекта отличаются неопределенностью, так 
что его иногда считают гордым, иногда он робок, или ироничным, когда он глубоко 
оскорблен. 
К этому присоединяются нередко отклонения в моторной сфере. Люди, которых 
называют расслабленными, иногда отличаются вялой осанкой и неуклюжестью в 
жестах. Они не знают, куда им девать свои руки и ноги. Некоторые из них 
непрактичны, беспомощны в повседневной жизни, делают неудачные движения во 
время гимнастики. Сюда еще вплетаются моторные задержки, возникающие вследствие 
общей застенчивости или специальных комплексов. Словом, при рассмотрении более 
узкой психомоторной сферы отсутствует непосредственная совместная работа 
промежуточных инстанций между раздражением и реакцией. Отсутствует то, чем 
обладают циклоиды: округленность, естественность, непринужденность в проявлении 
аффекта и в двигательных актах. 
Однако здесь ничего не говорится о психосенсорной стороне процесса. 
Расслабленность может соответствовать действительной тупости аффекта по 
отношению к данному раздражению, или могут развиться самая утонченная 
сентиментальность и очень тяжелые интрапсихические напряжения. Простой 
обыватель большей частью не может их отличить, он считает человека, лишенного 
аффекта, глупым, тупоумным, бесчувственным, сонливым, скучным, которого 
приходится расталкивать. Он ему не симпатизирует. Молодые люди, лишенные 
аффекта, становятся в школе, а особенно в казарме козлами отпущения. Если они 
тонко чувствуют и одарены, то в этом и заключается их трагедия. Ведь некоторые 
из них гораздо тоньше чувствуют, чем нормальные люди. 
Большое количество наших шизофренических препсихотиков представляет тип 
добродушного, тихого отшельника, который внешне обладает слишком небольшим 
Темпераментом, кажется равнодушным, мало общается с товарищами и слишком много 
позволяет другим по отношению к себе. Часть этих юношей слабо одарены: на 
первый план у них выступают равнодушие, эмоциональная тупость. У примерных 
детей специальные школьные способности хороши, но значительная часть их 
продуктивности объясняется эмоциональным дефектом, недостатком отзывчивости на 
то, что обычно аффективно заполняет и занимает молодых людей. 
И у средних типов нашей группы, лишенных аффекта, мы находим черты нервозности, 
раздражительности, боязливости, нежности и, прежде всего, утонченной 
чувствительности, о чем часто упоминают необразованные родственники. Но такие 
родственники не могут более тонко и точно описать эти качества, и, 
действительно, у необразованного среднего шизоида они в психологическом 
отношении довольно диффузны. Он производит впечатление робкого, застенчивого 
или угрюмого, жалуется на нервные боли, боязливо уклоняется от грубых игр и 
драк. Чем ближе мы подступаем к образованным и одаренным препсихотикам, тем за 
внешней стороной ярче выступают те специально гиперэстетические качества, 
наиболее выраженную степень которых представляет тип Гельдерлина. 
И у более развитых типов, лишенных аффекта, мы обнаруживаем черты угрюмости, 
упрямства и раздражительности, но их гнев не отличается жестокостью, а 
упрямство - нелепостью; чаще всего гиперэстезия принимает характер нежности, 
внутренней сентиментальности, в плане как легкой ранимости с долгодействующими, 
скрытыми затем комплексами и болезненными интрапсихическими напряжениями 
аффекта, так и нежности к немногим близким лицам, которая обретает 
эксцентричные, сентиментальные, патетические, мечтательные и элегические черты, 
а также, в плане тонкой восприимчивости к природе, искусству и книгам. Но здесь 
чувствительность остается элективной, ограниченной своим предметом; кроме 
небольшой, но резко отгороженной зоны личных интересов существует обширная 
область общих человеческих интересов и чувствований, которые у этих 
тонкочувствующих гиперзстетиков не находят никакого резонанса. Прежде всего 
настоящее чувство к людям распространяется лишь на нескольких человек; здесь 
можно принять частичную тупость аффекта. 
В негативном смысле наш тип сентиментального, лишенного аффекта имеет общие 
характерные черты с большинством всех шизоидов. Они, как правило, лишены юмора, 
часто серьезны без ясной реакции на печаль и веселье. Диатетическая шкала - 
главная шкала циклоидов -в их темпераменте лишь слабо выражена. У шизоидов 
часто бывает расстройство настроения, но это расстройство настроения совсем 
иное, чем печаль циклоида. Оно носит в себе черты угрюмости с ясным характером 
внутренней раздражимости и напряжения; поэтому мы среди шизоидов можем найти 
таких лиц с конституциональным расстройством настроения, которые постоянно 
путешествуют, между тем как депрессивные с задержкой (циклоиды) остаются дома. 
Наряду с этим нервозно напряженным унынием мы встречаем среди самодовольных 
шизоидов с аутистическим спокойствием духа, между тем как их сильные позитивные 
аффекты носят характер скорее экстаза и эксцентрической мечтательности, нежели 
свободной веселости. 
Тип сентиментального, лишенного аффекта во всем его объеме, начиная от 
боязливых шизоидных имбецилов с слабым аффектом вплоть до очень сложных натур, 
мы должны признать самым важным шизоидным типом темперамента и одним из 
наиболее частых препсихотических основных и исходных типов. И постпсихотически 
мы находим его нередко среди старых обитателей больниц. В равной степени он 
встречается и у здоровых родственников шизофренических семей. 
Мы познакомились с аффективной тупостью как с одной из составных частей 
темперамента. Выражение «тупость» обозначает пассивную бесчувственность. 
Аффективная тупость широко распространена в шизофреническом цикле. Более легкие 
характерологические степени, каковые мы встречаем у здоровых родственников 
шизофреников, импонируют как непоколебимое душевное спокойствие, которое 
отличается от спокойствия циклоидов отсутствием теплого душевного участия к 
другим. Более тяжелые степени шизофренического тупоумия, как правило с налетом 
угрюмой жестокости и робкой боязливости, мы встречаем у шизоидных имбецилов, но 
они довольно распространены среди постпсихотиков, а также после переломов в 
личности в период полового созревания. Это внутреннее притупление в остальном 
деятельного и даже одаренного человека может выражаться в неаккуратности, 
небрежности в одежде и беспорядке в квартире. Или оно сказывается в неожиданной,
 непонятной бестактности и безвкусице, которая иногда прорывается сквозь 
сохранившийся фасад хорошего воспитания. Это производит особенно странное 
впечатление у тонко чувствующих аристократических типов среди шизоидов. Вообще 
можно этот изъян личности особенно хорошо изучать на литературном стиле 
заболевающих шизофренией поэтов, например Гердерлина. Не вся личность 
равномерно гибнет, но торжественность и изысканность стиля прерываются 
где-нибудь посреди стиха ужасающей банальностью. Психический аппарат таких 
людей, их стиль в жизни функционируют иногда так, как плохая швейная машина, 
которая делает известное количество нежных стежков и затем подпрыгивает. Тонкое 
чувство и абсолютная тупость могут непонятным образом здесь сосуществовать: 
самая грязная рубаха наряду с блестящими ногтями, хаотический беспорядок в 
комнате, в которой создаются громадные художественные ценности. Такие картины 
мы встречаем не только как переходную стадию к полному шизофреническому 
слабоумию, но они могут сохраниться в течение всей жизни как странные черты 
личности. Здесь сочетаются здравый смысл и нелепость, моральный пафос и 
банальные прихоти, оригинальная мысль и странные суждения. 
Мы не знаем подробнее останавливаться на этих шизофренических дефектах, тем 
более что речь у нас идет не только об аффективных, но и о глубоко проникающих 
расстройствах асоциаций; мы хотим из аффективно-тупых выделить группу, которая 
имеет известное значение как тип темперамента. Это тип гневно-тупых, или 
тупо-жестоких. Данный тип встречается, прежде всего, постпсихически после былых 
шизофренических приступов или как незаметно развивающийся продукт шизоидного 
изменения; он, вероятно, также бывает врожденным. Темпераменты такого рода - 
комбинация гиперэстетических и анэстетических компонентов, но в данном случае в 
очень грубой форме. Если наблюдать такие натуры в течение короткого времени в 
благоприятной обстановке, вне их обычной среды, то их отличает полное душевное 
спокойствие; они производят впечатление несколько тупых, честных людей, которые 
никому не причиняют вреда. Если исследовать их домашнюю обстановку, то она 
имеет, соответственно их тупости, жалкий вид. Там они уже не душевно спокойные, 
но из-под покрывала угрюмой молчаливости постоянно сверкает искра внутренней 
раздражительности, которая носит комплексный характер и возникает из 
сублимирования небольших внутренне накапливающихся и невысказываемых неприятных 
раздражении повседневной жизни на службе и в семье; искра нервной внутренней 
раздражительности, которая при легком прикосновении к какому-нибудь комплексу 
может разрядиться в жесточайшую вспышку гнева, прорывая при этом покров тупости.
 Эта форма шизофренического гнева по своему психологическому механизму скрытого 
аффективного застоя и бессмысленного разряжения имеет некоторое родство с 
известными синдромами травмы мозга и эпилепсии. Гневно-тупые шизоиды могут 
сделаться жесточайшими и опаснейшими тиранами дома, которые безжалостно, 
бесчувственно относятся к окружающим и распоряжаются ими согласно своим 
педантичным прихотям. Некоторые известные в истории деспоты имеют, по крайней 
мере внешне, немалое сходство с этими шизоидными типами. 
Безразличие - частый шизоидный вариант аффективной тупости. Это - равнодушие, 
выставляемое напоказ; следовательно, частичная тупость, принимающая черты 
психической активности. Безразлично ко всему относящийся знает, что многие вещи,
 важные для других, не - представляют для него никакого интереса: это сознание 
он выявляет в своих поступках, к чему иногда примешиваются причудливый юмор или 
сарказм. Безразлично относящиеся ко всему являются, вероятно, теми 
полуопустошенными людьми, которых мы описали выше, когда сохранившиеся обломки 
психической активности лежат среди развалин отупевшей души; вероятно, это также 
расщепление, когда неразрушенная часть личности в полукомическом виде 
вырисовывается среди этих развалин. В области душевных заболеваний сюда также 
относится неприятная, грубая осанка гебефреников. 
Как из лиц, ко всему безразлично относящихся, так и из других полуопустошенных, 
тупых рекрутируется большая армия социально гибнущих, неудержимых расточителей, 
игроков и пьяниц, богатых папенькиных сынков, эксплуатируемых женщинами, 
студентов-пьяниц, преступников и главным образом проституток и бродяг. Близкое 
отношение к шизоидному циклу имеет также группа постоянно странствующих, у 
которых безразличие комбинируется с шизоидными приступами расстройства 
настроения. Полуравнодушные, полустрадающие внутренне, они бродят с места на 
место по всему свету. Иногда сюда вплетаются легкие шизофренические толчки, 
отдельные галлюцинации. Черты такого типа можно встретить у некоторых 
высокоодаренных, а также у простых бродяг. 
Что такое холодность аффекта в противоположность тупости его? Прежде всего, 
холодными называются такие натуры, у которых отсутствует сердечное отношение к 
людям, юмор, сочувствие к радости и горю других. Короче говоря, у которых слабо 
звучит диатетическая темпераментная шкала. Другой вариант диатетического 
дефекта называется сухостью. Простой народ, как мы видели, выраженных 
диатетиков, например циклоидов, называет душевно теплыми людьми. В этом общем 
смысле, следовательно, все шизоиды отличаются холодным темпераментом. 
Здесь уместно отметить, что тонкочувствующие шизоидные люди воспринимают все 
очень своеобразно. Шиллер, здоровый шизотимик, говорит в своих сочинениях: 
«Когда я впервые познакомился с Шекспиром, меня возмутила его холодность, его 
нечувствительность, которая позволяет ему шутить в состоянии высшего пафоса». 
Аналогичное суждение, как здесь о Шекспире, я читал о Готфриде Келлере. 
Шизотимики не могут вполне вчувствоваться в циклотимические темпераменты. 
Тонким шизотимиком кажется бесчувственным, грубым, если циклотимик 
созерцательно рассматривает и «ощупывает», юмористически снисходительно 
улыбается и даже начинает смеяться по поводу таких ситуаций, которые, нежно 
трогая и устрашая, приводят шизотимика к торжественному пафосу или к 
мечтательной элегии. То, что типичный шизотимик называет душевностью и теплотой,
 - это сильно позитивные аффекты, его психэстетическая темпераментная шкала. 
Диатетик же для этих ценностей в основу кладет свою собственную шкалу. Обычный 
человек чувствует аналогично циклотимику, а не так, как шизотимик. 
Выражение «душевно холодный» имеет более узкое значение. Тупым мы называем 
человека, которого можно толкать, а он при этом не поднимает головы. Холодным 
мы называем человека, который проходит мимо трупов и ничего при этом не ощущает.
 Тупым называют в обыденном смысле пассивную бесчувственность; холодным, 
напротив, - активную. При тупости дефект касается психомоторной сферы; 
холодность - это чистая анестезия при ненарушенной способности действовать. 
Производят ли шизоидные личности скорее впечатление холодных или тупых или же 
(что бывает весьма часто), являются теми и другими - это вопрос 
конституциональных комбинаций соединения. Кроме того, можно иногда наблюдать, 
как с перемещением психэстетической пропорции тупость превращается в холодность,
 и наоборот. Приходится видеть случаи (таковой ниже представлен), когда типично 
шизоидные препсихотики с сентиментальным, лишенным аффекта темпераментом, в 
период полового созревания при незаметном перемещении становятся, даже без 
психоза, холодными, жестокими людьми. На основании поверхностных сведений, 
особенно относительно шизоидных родственников, нельзя выяснить, сколько 
холодных ши-зоидов развилось под влиянием толчков и незаметных перемещений. 
Известно, что черты активной холодности, случайной грубости и эгоистической 
раздражительности вплетаются в картину сентиментального, лишенного аффекта типа.
 Стильные аристократические шизоиды производят впечатление особенно холодных. 
Вообще говоря, часто в семьях шизофреников мы находим черты активного бездушия, 
холодную стойкость, жестокость, сварливость, циничный эгоизм, деспотическое 
упрямство, тупую ненависть, наконец, жестокие, преступные инстинкты. Мы могли 
бы предложить вниманию читателя целую серию злобных, худосочных старых 
холостяков и злых жен, язвительных, ироничных, кислых существ, сухих, угрюмых 
педантов, недоверчивых, холодных интриганов, ограниченных тиранов и скряг. Мало 
того, мы могли бы заполнить целую книгу очерками жизни всех этих 
конституциональных вариантов и социальных типов, которые в цикле 
шизофренического помешательства выявляют анэстетически-шизоидные компоненты в 
смысле душевной бедности, холодности и сухости. 
Следует указать на то, что шизоидные налеты наследственности в благоприятных 
сочетаниях могут создавать высокоценные социальные варианты. Резкая холодность 
по отношению к судьбе отдельного человека вместе со склонностью к схематической 
принципиальной последовательности и строгой справедливости могут как хорошо 
компенсирующие элементы личности создавать людей со стальной энергией и 
непоколебимой решительностью. 
Настойчивая энергия являет собой противоположный «недостатку импульса», полному 
равнодушию и слабоволию шизоидных психопатов и гебефреников полюс. И здесь а 
психомоторной сфере шизоидов чрезмерная энергия и равнодушие составляют 
аналогичную биологическую контрастную пару раздражения и паралича, как 
психэстетическая чрезмерная чувствительность и нечувствительность. 
Психэстетическая тупость и психомоторное безразличие настолько переходят друг в 
друга, что их нельзя изолированно рассматривать. 
Шизоидная эмоциональная холодность при неблагоприятных конституциональных 
соединениях может выделиться в дурные поступки. Особенно в сочетании с 
вышеописанной недостаточной устойчивостью инстинкта, например в сочетании с 
садистскими 'компонентами. Здесь встречаются жесточайшие преступные натуры. 
Стоит только представить себе жестокости, которые описаны в дневнике 
шизофренического короля Людвига II Баварского, осуществленнными в 
действительности более активной натурой в абсолютическом государстве, чтобы 
понять многое из того, что происходило столетия тому назад благодаря 
полудушевнобольным цезарям. 
Выразительные движения и психомоторная сфера
Мы выдвинули на первый план психэстетические качества шизоидных темпераментов, 
так как они составляют важнейшую основу построения личности. Но мы должны 
наряду с этим еще коротко остановиться на их характерологических выразительных 
свойствах и психомоторной сфере. О шизоидных волевых процессах мы только что 
сказали. Если у циклоидов выразительные движения в психомоторной сфере 
закруглены, естественны, адекватны раздражению, то многие шизоиды 
характеризуются отсутствием непосредственной связи между эмоциональным 
раздражением и моторной реакцией. 
У душевнобольных шизофреников путь от душевного раздражения до реакции, 
благодаря задержкам промежуточных импульсов и кататоническим механизмам, часто 
так загораживается, искажается и перемещается, что мы его не в состоянии 
распознать или можем судить о нем лишь на основании косвенных заключений. В 
более легких степенях мы находим эту инконгруэнцию между раздражением и 
выразительной реакцией у многих шизоидных личностей. 
Мы уже подробно говорили о двух важнейших шизоидных психомоторных симптомах в 
их психэстетических взаимоотношениях: параличности аффекта и застенчивости. 
Наряду с этими существует много вариантов, которые отчасти объясняются 
внутренними различиями в пропорции и конституциональных сочетаниях, а отчасти 
простыми условиями среды. Деревянность аффекта можно рассматривать как 
«спастический» прототип параличности аффекта. Эта деревянность аффективно 
выразительных движений наблюдается у шизоидов с аристократическими манерами и 
патетическими характерами. В зависимости от того или иного повода или 
окружающей обстановки она выражается в напыщенности, церемониальн ости, 
торжественности или педантизме. Живые шизоиды производят, напротив, впечатление 
торопливых, суетливых, вертлявых, причем выявляется порывистость моторного 
темпа в противоположность подвижности гипомани-акального. Душевное спокойствие 
- симптом как психомоторный, так и психэстетический. Оно может комбинироваться 
с нервной суетливостью в удивительных сочетаниях. 
Наряду с этими грубыми стигматами мы находим ряд мелких ослаблении и напряжений 
в выразительных движениях, что может благоприятным образом действовать на 
личность. Мы уже упомянули о стильности и сдержанности в жестах и движениях, 
что вместе с гиперэстетичес-ким тонким чувством составляет аристократический 
сим-птомокомплекс и вырисовывает в жизни таких людей своеобразную красивую 
линию, которая отсутствует у циклоидов. Такт, вкус, нежная внимательность, 
избегание всего грубого, неуклюжего и ординарного составляют особое 
преимущество этой шизоидной группы и делают ее антиподом гипоманиакальных 
темпераментов. Тонкое чувство и стильность бывают только у одних, свежесть и 
естественность - только у других. Вследствие этого оба сорта людей плохо 
понимают друг друга. 
Своеобразную военную выправку в выражениях и движениях мы встречаем иногда как 
наследственную в шизоидных семьях даже таких сословий, где подобные вещи вовсе 
не культивируются и даже не признаются. Если таких людей называют стройными, то 
таким образом их одновременно характеризуют и соматически и психически. Здесь 
речь часто идет о властных натурах, крайне настойчивых и с сильным характером. 
Склонность к психомоторной инконгруэнции стоит в тесной биологической связи со 
склонностью к психэстетической чрезмерной чувствительности, интрапсихическим 
задержкам и комплексным образованиям. Все эти три момента, выражаясь 
схематически, можно рассматривать как выявление того же действующего начала на 
различных частях психической рефлекторной дуги. Многие шизоиды предрасположены 
к аффективно сильным переживаниям, к расстройствам проводимости так, как мы это 
определили при сензитивном бреде отношения. Некоторые шизоиды при группировке 
симптомов дают ту комбинацию гиперэстезии и сдержанности, которая 
предрасполагает сензитивные реакции переживаний. Поэтому мы находим такие 
сензитивные моменты развития при шизофренических психозах. 
Психический темп
Этим мы заканчиваем наши исследования о психэстезии и психомоторной сфере 
шизоидов и на момент остановимся на близкородственном психическом темпе. Мы 
сказали, что циклоиды имеют волнообразный тип темперамента, аффективность, 
постоянно отзывающуюся на эмоциональные раздражения, которые в глубоких 
волнообразных линиях эндогенного или реактивного характера колеблются между 
веселостью и печалью. Циклоиды не, имеют никаких комплексов или лишь очень 
незначительные; вливающийся аффективный материал становится тотчас же видимым и 
непосредственно перерабатывается. Напротив, шизоидные люди, поскольку они 
сохранили способность к психическим реакциям, часто имеют прыгающий тип 
темперамента. У них не бывает закругленной, волнообразной кривой; их кривая 
аффекта обрывиста. В психозе мы видим этот тип особенно развитым в 
кататонических картинах, при переходах от полной замкнутости к внезапным 
разряжениям аффекта. Шизоиды -типичные люди комплекса, у которых суммированные 
немногие повседневные раздражения, а также большие группы представлений, 
аффективно окрашенные в судорожном напряжении, долго действуют под покрывалом и 
затем могут дать неожиданно аффективные реакции, если их кто-нибудь коснется. 
Так, шизоиды часто становятся капризными, неожиданно меняются в настроении при 
невинном замечании во время беседы, чувствуют себя обиженными, делаются 
холодными, уклончивыми, ироничными и язвительными. Благодаря этим механизмам 
комплексов взаимоотношение между причиной и действием их аффективности более 
сложно и менее ясно, чем у циклоидов. 
Так, многие шизоидные темпераменты группируются около двух полюсов: чрезмерной 
тягучести и чрезмерной порывистости. Мы встречаем, с одной стороны, энергичные, 
упрямые, своенравные, педантичные натуры, а с другой - неудержимые, капризные, 
порывистые, нестойкие. Циклоидные темпераменты двигаются между «быстро» и 
«медленно», шизоидные - между «тягуче» и «порывисто». Циклоидная кривая 
темперамента волнообразна, шизоидная - прыгающая. 
С этим, пожалуй, отчасти стоят в связи известные особенности мышления. Наряду с 
непостоянными, разорванными, соскальзывающими, афоризматическими, туманными 
рукописями у высокоодаренных шизоидов, параноидных пророков и в рукописях 
тяжелых кататоников мы находим стремление к тягучести, перечислению имен и 
чисел, к схематизации, последовательной абстракции и образованию систем. Эту 
характерную особенность мы опять встретим в психологии гениальных шизотимиков. 
В связи с прыгающей кривой аффекта следует упомянуть то, что Блейлер называет 
амбивалентностью - колебание чувств и воли между «да» и «нет», что характерно 
для многих шизоидов. Мы присоединяем сюда, вероятно, близко примыкающую 
психологическую черту, которая часто наблюдается не только у пациентов (очень 
хорошо у некоторых шизофреников с незаметным началом болезни), но особенно в 
биографиях шизоидных художников и у здоровых шизотимиков: альтернативную 
установку аффективности. В то время как известные циклоидные типы являются 
типичными представителями здравого смысла, примиряющей уверенности, сглаживания 
и аффективного выравнивания, шизоиды, о которых мы говорим, характеризуются тем,
 что у них отсутствует аффективное среднее положение. Они или восхищены, или 
шокированы, или преклоняются, или ненавидят человека; сегодня они проникнуты 
чрезмерным самосознанием, завтра - совершенно разбиты. И это происходит 
вследствие пустяков: кто-нибудь употребил грубое выражение или непроизвольно 
коснулся их чувствительного комплекса. Или весь мир, или ничего, или как Шиллер,
 «срывающий с головы венок», или как жалкий игрок, для которого единственным 
выходом является пуля в лоб. Они не видят людей, которые могут быть добрыми или 
злыми, с которыми можно ладить, если к ним отнестись несколько юмористически; 
для них существует только джентльмен или простолюдин, ангел или черт, святая 
или мегера -третьего нет. 
Эту особенность темперамента нельзя смешивать с сангвинической преизбыточностью 
некоторых гипоманиакальных натур. Циклоид преизбыточен, шизоид эксцентричен. 
Темперамент преизбыточного колеблется, темперамент эксцентричного перескакивает 
и съеживается. Циклоидный сангвиник, как бы высоко ни поднимались и низко ни 
опускались волны его настроения, колеблется все-таки в естественно закругленных 
переходах, проходя через аффективное среднее состояние; мечтательный шизоид 
перескакивает через них от одного противоположного полюса к другому. Здесь 
уместно указать, что старое обозначение темперамента как сангвинического и 
флегматичного неприменимо для более тонких психологических анализов, так как 
они без резкой дифференцировки объединяют преизбыточное и эксцентричное, 
циклоидное довольство и шизоидную аффективную тупость. 
Следует иметь в виду эту альтернативную аффективность некоторых шизоид ов, так 
как мы ее позже встретим в нормальной психологии и у гениальных людей как 
страсть к пафосу и элегической мечтательности и как склонность к фанатизму в 
поступках шизотимиков. 
Мы говорим очень кратко, чтобы понапрасну не переходить от анализа шизоидных 
темпераментов в область шизофренических расстройств мышления. Мы подчеркиваем, 
что не наша задача писать психологию шизофреников, мы хотим только осветить 
проблему шизофрении в связи с общим биологическим учением о темпераментах. 
Клиницисту, кроме того, надо еще иметь в виду, что известные, четко выступающие 
у отдельных шизоидов черты характера напоминают некоторые стороны описания 
«нервного характера» и «истерического характера». Не подлежит никакому сомнению,
 что существуют нервозные и истеричные психопаты и дегенераты, которые в 
биологическом отношении являются не чем другим, как шизоидами. 
Возможно, что некоторые черты таких шизоидов отмечены в обычном описании 
нервного или истерического характера. Следует отметить, что нервозность и 
истерия, хотя и являются целесообразными сборными клиническими понятиями, вовсе 
не представляют собой конституциональных понятий в углубленном биологическом 
смысле. Существует базедовидная, травматическая, шизоидная нервозность и т.д. 
Все это мы здесь не можем рассматривать. Это задача будущих исследований, при 
современных средствах они неразрешимы. Мы воздерживаемся поэтому от всякого 
суждения, насколько шизоидное проникает в область нервозности, истерии, 
дегенеративной психопатии, врожденного слабоумия и т.д. Мы советуем только не 
сливать все в одно и не устанавливать границ. В равной степени мы не 
рекомендуем делать попытки уже теперь решить вопрос, является ли шизофрения или 
шизотимический конституциональный тип чем-то биологически однородным или 
представляет собою лишь группу родственных между собой типов. Это же, 
разумеется, касается и циклотимических конституций. Но мы чувствуем, не имея, 
однако, положительных доказательств, что главная масса циклотимического круга 
по своему телесному и психическому строению производит более простое и 
целостное впечатление, чем это можно было бы сказать о весьма различных типах 
строения тела и характера шизоидного круга; разумеется, большое внешнее 
разнообразие не служит доказательством против внутреннего единства. Наша цель - 
только по возможности характеризовать телесно и психически шизотимический тип в 
целом, в противоположность циклотимическому; но этим мы не хотим сказать, что 
шизотимическое и циклотимическое заключают в себе нечто абсолютно однородное 
или что наряду с обоими группами нет других конституциональных главных групп, 
которых мы пока не знаем. 
ЦИКЛОТИМИЧЕСКИЕ И ШИЗОТИМИЧЕСКИЕ СРЕДНИЕ ЛЮДИ
Мы не остановимся на границе области психиатрического исследования. Проблема 
конституции развернется перед нами во всей широте лишь тогда, когда Mbi 
приобретенные результаты перенесем в нормальную психологию. Переходом в 
нормальную психологию мы не делаем никакого скачка. Перенося связующие нити 
между строением тела и психическим предрасположением на все варианты 
психопатической личности и отодвигая благодаря этому на задний план грубые 
душевные расстройства как исходные пункт нашего исследования, мы неожиданно 
оказываемся среди здоровых людей, среди знакомых нам лиц. Здесь, у нормальных, 
четко выступают перед нами те черты, которые мы видели там в искаженной форме. 
Мы находим те же самые типы строения тела, те же самые стигматы телесной 
конструкции и обнаруживаем, что за той же внешней архитектурой живет та же 
психическая стимулирующая сила. Те же самые задатки, которые здесь служат 
разумными регуляторами здоровой психической установки, там, нарушая равновесие, 
гибнут, подвергаясь расстройству. 
Этим путем мы лучше всего освобождаемся от узости психиатрического кругозора: 
мы уже не смотрим на мир через больничные очки, пытаясь всюду у здоровых людей 
выискивать ненормальные черты, но мы можем свободно стать в большой круг и в 
нем правильно судить о здоровом или, лучше сказать, об общебиологическом и, 
исходя из этого круга, верно понять небольшой круг болезненного. Мы уже не 
станем рассматривать психопатические личности как психопатические абортивные 
формы определенных психозов, напротив, мы будем считать конкретные психозы 
карикатурой определенных нормальных типов личностей. При таких условиях психозы 
представляют собою лишь редкие заострения широко распространенных больших 
конституциональных групп здоровых. 
В этом смысле и следует обозначить термины. Мы называем людей, принадлежащих к 
тому большому конституциональному кругу, из которого рекрутируются шизофреники, 
шизотимическими людьми, а тех, которые. принадлежат к одной группе с 
циркулярными, - циклотимическими. Переходные формы между здоровьем и болезнью 
или болезненные абортивные формы целесообразнее всего называть цилоидными или 
шизоидными, как мы это уже сделали. Нужно, следовательно, с самого начала ясно 
помнить, что названия «шизотимический» и «циклотимический» ничего общего не 
имеют с вопросом, здоровый или больной, но они представляют собою термины для 
больших общих биотипов, которые заключают в себе огромную массу здоровых 
индивидуумов и лишь небольшую группу разрозненных, относящихся сюда психозов. 
Слова, следовательно, не указывают, что у большинства всех шизотимиков должны 
быть психические расщепления, а у большинства всех циклотимиков эмоциональные 
колебания, но мы только воспользовались существующими названиями для 
обозначения болезненного, применив их, целесообразности ради, и по отношению к 
здоровым. 
Методический прием при этом был следующий: из нескольких сотен физически и 
психически здоровых людей, мне хорошо известных, я выбрал приблизительно 150, 
которые в строении своего тела носят яркие и несомненные признаки астенического,
 атлетического или пикнического типа. Кроме того, я имею в своем распоряжении 
фотографии большинства из них. Это были, следовательно, соответственно 
шизофреническому кругу, люди с длинными носами и угловым профилем, с чрезмерно 
высокой средней частью лица, с овальными, яйцевидными очертаниями его, при этом 
с худощавой, стройной фигурой, с грубо выделяющимся мышечно-костным рельефом и, 
напротив, хорошо известные из циркулярного круга пикнические фигуры с полными, 
мягкими лицами, широкими очертаниями в форме щита или пятиугольника и с 
гармоничным строением профиля, короткой шеей, округленными формами тела и 
склонностью к пикническому отложению жира. 
При этом вскоре обнаружились две большие группы темпераментов, из которых одна 
совпадает с пикническими, другая - с соответствующими шизофреническому кругу 
формами строения тела: разумеется, и здесь нам приходилось встречать небольшое 
количество частичных или полных перекрещиваний. 
Преимущественно у пикников наблюдающиеся темпераменты можно разделить на 
следующие подгруппы, которые связаны между собою широкими переходами и часто 
одновременно наблюдаются у одного и того же лица. Мы описываем здесь 
представителей групп мужского пола, каковых мы встречали в молодом возрасте 
студентами и затем, позже, уже занятыми своей профессией; варианты к этим типам 
среди женщин можно себе легко представить. 
1. БОЛТЛИВО-ВЕСЕЛЫЕ
Уже издали доносится их речь. Они всегда там, где весело и шумно, при каждом 
разговоре делают громкое замечание. Вино и веселье они любят больше, чем работу 
мысли или тяжелый и опасный труд. Они вносят освежающий и оживляющий элемент; 
веселы, приятные собеседники, любезны, довольны, подвижны, но иногда и тягостны 
вследствие недостатка такта и тонкости, вследствие выставляемой напоказ 
грубости, наивного эгоизма и чрезмерной болтовни. 
2. СПОКОЙНЫЕ ЮМОРИСТЫ
Они сидят и наблюдают, говорят мало. Иногда они делают ценное критическое 
замечание. Они врожденные рассказчики, в устах которых каждое простое 
происшествие принимает характер приятного и интересного. Они говорят пространно,
 спокойно и без всякой искусственности. В обществе и в занятиях они 
воспламеняются. Они довольны миром, доброжелательно относятся к людям и к 
детям; сухое и «принципиальное» им противно. Они преданные друзья, считаются с 
каждым, и прекрасно умеют обращаться с людьми; для них приятнее всего 
правдивость и простота. 
3. ТИХИЕ, ДУШЕВНЫЕ ЛЮДИ
Он - хороший парень, немножко флегматичный, душа-человек. Он осторожно 
двигается и неохотно решается на что-нибудь. Он производит симпатичное 
впечатление, несмотря на то что ничего не говорит. Он охотно смеется и никому 
не мешает. У него на глазах легко появляются слезы. Если это для него возможно, 
то он поселяется в деревне, где с добросовестностью и скромностью несет свои 
обязанности. Он очень немного берет на себя, слишком мало доверяет себе. 
Многого в жизни он не достигает. 
Если мы теперь рассмотрим специальную жизненную установку в профессии и в 
обществе, к которой склонны такие темпераменты в зрелом возрасте, то найдем, не 
касаясь уже намеченных направлений, главным образом две многочисленные группы, 
которые можно считать или самостоятельными типами, или же только фазами 
развития (выявления) уже описанных темпераментов. 
4. БЕСПЕЧНЫЕ ЛЮБИТЕЛИ ЖИЗНИ
Этот тип особенно развивается там, где при соответствующем темпераменте 
интеллект не слишком высок и духовное воспитание не было очень заботливым. Его, 
следовательно, встречают часто у простых людей, а также среди образованных, 
вышедших из народа. В более высоких слоях он уклоняется несколько в сторону 
эстетической, красивой жизни, но при этом он не теряет своих материальных 
основных черт. Чаще всего мы встречаем этот тип в качестве постоянных 
посетителей в мелких трактирах и ресторанах, где они изображают юмористов и 
душевнобольных (тип 2-3), но, так сказать, в тривиальной форме. У 
представителей данного типа заметна склонность к доброжелательной душевности, 
но без глубоких мыслей и серьезности. Напротив, здесь на первый план у них 
выступает удовольствие в материальном, чувственно-осязаемом и в конкретных 
благах жизни. В Швабии таких людей называют «Vesperer», поскольку 
многочисленные, вкусно приготовленные кушанья и соответствующие напитки 
составляют содержание их жизни, благодаря чему их еще с юных лет намечающееся 
пикническое строение тела расцветает пышным цветом. Профессия служит скромным 
придатком к этой главной их деятельности. 
5. ЭНЕРГИЧНЫЕ ПРАКТИКИ
Это средний тип, который сочетает свежесть, подвижность, живость с трудолюбием 
и трезвостью ума 2-го и 3-го типов. Энергичные практики - люди с отзывчивым 
сердцем, которые для всех могут быть полезны. Они сидят во всех комитетах, 
постоянно перегружены работой и все делают весьма охотно. Работают они 
неутомимо. Они берутся за разнообразную новую работу и склонны к конкретной 
практической деятельности: к медицине, политике, социальному обеспечению. Они 
все делают толково, отличаются ловкостью, умеют ладить, но действуют решительно,
 высказывают определенное мнение, всегда веселы; некоторые из них честолюбивы, 
уверенны, довольны, держатся с сознанием собственного достоинства, знают себе 
цену, обращают внимание не столько на чины и отличия, сколько на освежающую 
деятельность. Эксцентричность и идеалистические порывы они не ценят. 
Этот тип в гипоманиакальную сторону имеет текучие переходы к ртутному 
темпераменту постоянно дилетантствующего полипрагматика. То, что в обыденной 
речи называют пашой, то есть людьми, которые с известным величием управляют 
окружающими, также примыкает сюда и без резких границ переходит постепенно в 
соответствующие шизотимические типы холодных властелинов и эгоистов. 
Этим мы заключаем ряд циклотимических темпераментов, причем мы ограничились 
приведением из каждого типа одного или двух взятых непосредственно из жизни 
портретов ярких личностей. Мы полагаем, что сказанным мы оказываем большую 
услугу читателю, чем перечислением отдельных качеств, всех комбинаций и 
оттенков в наших типах; для ясности узора мы умышленно отказываемся от полноты 
и подчеркиваем только, что выделили отдельные типы потому, что уже раньше 
сопоставили все остальное в отношении их существенных качеств. 
Теперь же мы можем дать характеристики людей повседневной жизни, которые по 
строению своего тела сходны главным образом с шизофрениками. 
1. ТОНКОЧУВСТВУЮЩИЕ АРИСТОКРАТЫ
Крайне нежная нервная система. Отрицание всего шаблонного, эстетический вкус. 
Общительность распространяется на строго избранные круги. Odi profanum vul-gus. 
Тщательная чистоплотность. Плохо выглаженное белье может оскорбить их; они 
останавливаются на эстетических деталях, склонны к франтовству и педантизму. 
Они заботятся о своей личности, знают и наблюдают тонкие психичесие переживания 
(самая нежная сентиментальность). Они крайне уязвимы и чувствительны в личных 
отношениях, по незначительному поводу могут оскорбиться до глубины души; 
достаточно одного слова, чтобы охладить их внутренние чувства к старому другу. 
У них вообще отсутствуют средние тона. Они или пребывают в мечтательном экстазе,
 или относятся с резкой холодностью и крайней антипатией; у них тонкое, 
изысканное чувство к искусству. У них нет прямоты, стройности и простоты в 
характере; их собственные чувства отличаются надломленностью, внутренней 
неуверенностью, заключают в себе нечто ироническое и характеризуются 
расплывчатостью и логической формальностью. В среде, в которой они хорошо себя 
чувствуют, такие люди весьма любезны, тонки, внимательны, проникнуты нежными 
чувствами и окружают себя едва заметной атмосферой неприступности. В их образе 
мыслей лежит отпечаток благородства, аристократизма и благопристойности, но они 
игнорируют судьбу отдельных лиц. 
Этот полноценный тип в дегенеративную сторону переходит без резких границ в 
крут бесчувственных и декадентов, людей бездушных, но с большими притязаниями, 
людей с изнеженными чувствами, но бедных эмоциями, пустых марионеток высшего 
круга общества, эстетов и холодных «умников». 
2. ЧУЖДЫЕ МИРУ ИДЕАЛИСТЫ
Они погружаются в мир философских идей, они работают над созданием особенных 
излюбленных проектов, идеал их профессии связан с самопожертвованием. Они 
предпочитают абстрактное и одинокую природу. В скудном общении с людьми они 
застенчивы, неловки, неумелы; лишь с отдельными лицами, старыми знакомыми, они 
доверчивы и могут развивать свои идеи с теплотой и внутренним участием. Их 
внутренняя установка колеблется между эксцентричным самомнением и чувством 
недостаточности, возникающими вследствие неуверенности в реальной жизни. 
Презрение к роскоши и внешним удобствам жизни может достигнуть крайней 
воздержанности и даже опущенности. Некоторые в своих внешних проявлениях 
саркастичны, нервно-раздражительны или угрюмы, другие в детской отчужденности 
от мира, в полном отсутствии потребностей, в самоотверженности имеют нечто 
трогательное и даже величественное. Не все из этих идеалистов нелюдимы. Многие 
постоянно готовы открыто выступить со своими убеждениями, вербовать поклонников.
 
Наряду с описанными рассудочными людьми встречаются моральные идеалисты и 
ригористы, не признающие компромиссов с реальными условиями жизни, отстаивающие 
абстрактные, априорные постулаты добродетели, то с энтузиазмом в восторженном 
рвении, то с фарисейской удовлетворенностью, то руководствуясь непреклонными, 
неизменными жизненными принципами. 
Мы уже упоминали, что здесь при хороших конституциональных сочетаниях могут 
возникнуть прекрасные типы с громадной нравственной энергией, широтой и 
чистотой образа мыслей. 
3. ХОЛОДНЫЕ ВЛАСТНЫЕ НАТУРЫ И ЭГОИСТЫ 
В этой группе встречается несколько ярких фигур из офицерской и чиновничьей 
среды. Совершенно нечувствительные к опасности, стойкие, холодные, рожденные 
давать приказания. Быстро и надолго уязвляемое самолюбие, бурное расстройство 
настроения при прикосновении к чувствительным пунктам. Они нелегко прощают. При 
сильно выраженном стремлении к справедливости и умеренности они легко 
становятся резкими и пристрастными. Такие натуры решительны, всякое колебание 
им чуждо. В инакомыслящих, особенно в политических противниках, они видят 
подлецов. Они вежливы и внимательны по отношению к равным себе, очень далеки от 
другого круга занятий, но им импонирует энергичная деятельность других. Они 
умеют командовать и строго руководить бюрократическим учреждением. Их понятия о 
законности и службе очень узки и ограниченны, и в этом отношении они отличаются 
человеконенавистнической холодностью. В иной среде мы встречаем тех же людей 
как упрямых, скупых, своенравных, властолюбивых дворовых и тиранов в семье. 
Вариант этого типа, встречающийся особенно часто среди чиновников, отличается 
не резкостью и упрямством, а хладнокровием, ироническими чертами, гибкостью, 
без всякой скрупулезности и колебаний. На первый план у них выступает 
рассудительность, крючкотворство, честолюбие и некоторое интриганство. 
4. СУХИЕ И ПАРАЛИЧНЫЕ
Отсутствие остроумия и огня. Они едва улыбаются и держатся очень скромно, 
отличаются неуклюжестью в жестах. Некоторые вздорно болтают. Слегка дружелюбны, 
слегка враждебны. Сухи. Рожденные подчиняться. Или молчаливые глупцы. Или 
поросшие мхом отшельники с ипохондрическими причудами. 
Мы видим, что типы, которые получаются на основании изучения строения тела 
здоровых средних людей, не обнаруживают у своих типичных представителей никаких 
принципиальных отличий по сравнению с характеристиками, данными в последних 
главах при помощи материала душевнобольных. Строение тела и эндогенные психозы 
ведут нас при исследовании общей человеческой характерологии приблизительно к 
тем же целям. Они корригируют и дополняют друг друга. При комбинации обоих 
методов возможно, вероятно, поставить на прочный фундамент общее 
психологическое учение о темпераментах. 
ТЕОРИЯ ТЕМПЕРАМЕНТОВ
Три понятия конституция, характер и темперамент получили в течение нашего 
исследования следующий смысл. Под конституцией мы понимаем сумму всех 
индивидуальных свойств, которые покоятся на наследственности, т.е. заложены 
генотипически. Только часть конституциональных факторов мы положили в основу 
наших исследований: взаимоотношение между строением тела, предрасположением 
личности, а также психической и соматической заболеваемостью. Понятие о 
конституции является психофизическим, общебиологическим и относится как к 
телесному, так и к психическому. Понятие «характер», напротив, - чисто 
психологическое. 
Под характером мы понимаем сумму всех возможных реакций человека в смысле 
проявления воли и аффекта, которые образовались в течение его жизни из 
наследственного предрасположения и все экзогенных факторов: соматических 
влияний, психического воспитания, среды и переживаний. 
Понятие «характер» выделяет из аффективной сферы целостную психическую личность,
 включая, разумеется, интеллект. Он имеет много общего с понятием 
«конституция»; унаследованную часть психических качеств оно абстрагирует от 
телесных коррелятов, которые заключаются в понятии конституции, но одновременно 
в него как составная часть входят экзогенные факторы, особенно результаты 
воспитания и среды, чуждые понятию конституции. Тяжелые болезненные душевные 
состояния не относятся к характеру. 
Кроме этого точно отграниченного значения можно пользоваться выражением 
«характер» для построения личности, не придавая существенного значения различию 
между конституциональными и экзогенно развивающимися факторами. 
Понятие «темперамент» является для нас не строго установленным, а лишь 
эвристическим термином, который должен стать отправным пунктом для главной 
дифференцировки биологической психологии. 
Мы представляем себе пока два основных, переплетающихся между собой круга 
действий. 
1. Психические аппараты, которые называют также психической рефлекторной дугой, 
следовательно, факторы, которые, вероятно по филогенетически наслоенному пути, 
способствуют переработке в смысле образов и представлений психических 
раздражении от чувственного раздражения до моторного импульса. Их телесный 
коррелят - мозговые центры и пути - находится в неразрывной связи с органами 
чувств и двигательными инстанциями, - словом, аппарат чувств, мозга и движений. 

2. Темпераменты. Они, как мы это твердо эмпирически знаем, обусловлены 
гуморально химизмом крови. Их телесный представитель - аппарат мозга и желез. 
Темпераменты составляют ту часть психического, которая, вероятно по 
гуморальному пути, стоит в корреляции со строением тела. Темпераменты, давая 
чувственные тона, задерживая и стимулируя, проникают в механизм «психических 
аппаратов». Темпераменты, насколько возможно эмпирически установить, очевидно, 
имеют влияние на следующие психические качества: 1) психэстезию - чрезмерную 
чувствительность или нечувствительность к психическим раздражениям; 2) окраску 
настроения - оттенок удовольствия и неудовольствия в психических содержа-ниях, 
прежде всего на шкалу веселого или печального; 
3) психический темп - ускорение или задержка психических процессов вообще и их 
специального ритма (цепко держащийся, неожиданно соскакивающий, задержка, 
образование комплексов); 4) психомоторную сферу - общий двигательный темп 
(подвижный или флегматичный), а также на специальный характер движений 
(параличный, быстрый, стройный, мягкий, закругленный). 
Следует эмпирически установить, что силы, которые влияют на все эти факторы, 
очевидно, имеют значение для образования типов представления, для того, что мы 
называем интеллектом и психическим предрасположением. Мы уже обращали внимание 
на это в отдельных главах, особенно по поводу ученых и художников. Мы еще не в 
состоянии установить, в какой степени действуют при абстрактном и наглядном 
мышлении, оптических и акустических представлениях влияние темперамента и 
структурные особенности специальных мозговых аппаратов. Тем более при наличии 
возможности, что гуморальные действия гормонов оказывают влияния на атомическое 
строение мозга и на строение тела вообще, вследствие чего весь вопрос 
приобретает необычайную сложность. Поэтому будет правильно группировать понятие 
темперамента вокруг психических инстанций, которые легко реагируют на острые 
химические действия как экзогенного (алкоголь и морфий), так и эндогенного 
характера, следовательно, вокруг аффективности и общего психического темпа. 
В частности, по поводу биологической основы наших представлений о темпераментах 
надо сказать следующее: мозг остается заключительным органом для всех действий, 
относящихся к темпераменту, даже тех, которые исходят от химизма крови. 
Экспериментальные наблюдения над травмами мозга показывают, что 
непосредственные воздействия на мозг могут вызвать резкие изменения 
темперамента. Этот очевидный факт следует особенно подчеркнуть, чтобы не впасть 
вновь из анатомической односторонности в гуморальную, тем более что при 
современных течениях таковая опасность существует. В настоящее время мы не 
можем решить вопрос, насколько мозг наряду со свойствами заключительного органа 
обладает еще первичными, активными функциями при возникновении таких 
психических качеств, как окраска настроения и общий психический темп. 
Напрашивается мысль, что нормальные типы темпераментов циклотимиков и 
шизотимиков в эмпирической корреляции со строением тела могут возникать 
аналогичным, параллельным гуморальным действием. Мы вместо одностороннего 
параллелизма - мозг и душа - выставим сознательно и уже окончательно другой - 
тело и душа, метод мышления, который все больше и больше укореняется в клинике. 

Во всяком случае мы легко можем себе представить, что темперамент человека, 
безотносительно к состоянию его мозга, зависит от двух химических гормонных 
групп, из которых одна связана с диатетической, другая - с психэстетической 
шкалой аффектов, или, лучше сказать, одна сочетается с циклотимическим типом, 
другая - с шизотимическим. У среднего человека, можно полагать, обе гормонные 
группы смешаны и соотношения между ними изменчивы, в то время как типичные 
циклотимики и шизотимики с односторонним усилением одной гормонной группы могут 
возникать благодаря или отдельным наследственным вариантам, или 
последовательному культивированию их среди определенных семей. 
Темпераменты
Циклотимики Шизотимики Психэстезия и настроение Диатетическая пропорция: между 
повышенным (весел) и депрессивным (печален) Психэстетическая пропорция: между 
гиперэсетическим (раздражителем) и анэстетическим (холоден) Психический темп 
Колеблющаяся кривая темперамента: между подвижным и флегматичным Прыгающая 
кривая темперамента: между порывистостью и тягучестью альтернативное мышление и 
чувства Психомоторная сфера Адекватна раздражению, закругленна, естественна, 
мягка Часто неадекватна раздражению, задержка, параличность, деревянность 
Родственный тип строения тела Пикнический Астенический, атлетический, 
дипластический и их комбинации 

Темпераменты, таким образом, разделяются на две большие конституциональные 
группы - шизотимиков и пиклотиков. Внутри обеих главных групп происходит 
дальнейшее разделение в зависимости от того, направлен ли циклотимический 
темперамент больше к полюсу веселого или печального, а шизотимический - к 
полюсу раздражительного или холодного. Множество индивидуальных оттенков 
темперамента объясняется уже диатетической и психэстетической пропорцией, т.е. 
тем отношением, при котором, в пределах того же типа темперамента, полярные 
противоположности перемещаются, наслаиваются друг на друга и сменяют друг друга.
 Кроме пропорций индивидуального темперамента нас интересуют его 
конституциональные сочетания, т.е. те оттенки, которые приобретает 
господствующий тип темперамента в ходе наследственности благодаря элементам 
другого рода. 
Это богатство оттенков еще увеличивается различиями психического темпа. Здесь 
перед нами эмпирический факт: веселые циклотимики в то же время и подвижны, а 
представителей темперамента с депрессивной окраской отличает спокойная 
медлительность. Нам уже давно из клинического опыта известна тесная зависимость 
между веселым возбуждением, вихрем идей и психомоторной легкостью в 
маниакальной картине и депрессией, задержкой мышления и воли в меланхолическом 
симптомоком-плексе. У здоровых циклотимических темпераментов известное 
настроение связано с определенным психическим темпом, причем веселость и 
подвижность сочетаются с гипоманиакальным типом темперамента, тенденция к 
депрессиям и медлительность - с мрачным типом темперамента. 
Напротив, у шизотимиков нельзя установить такие же стойкие взаимоотношения 
между психэстезией и специальным психическим ритмом: у нежных гиперэстетиков мы 
находим удивительную тягучесть в чувствах и желаниях и порывистость у 
совершенно равнодушных. Следовательно, нам приходится встречать все 4 
комбинации: как чувствительную, так и холодную тягучесть, порывистую 
сентиментальность и капризное равнодушие. 
Мы уже подробно говорили об отдельных дифференцировках шизотимических 
темпераментов. Гиперэстетические качества обнаруживаются главным образом как 
нежная сентиментальность, как тонкое чувство в отношении к природе и искусству, 
как такт и вкус в личном стиле, как мечтательная нежность по отношению к 
определенным лицам, как чрезмерная чувствительность и уязвимость повседневными 
трениями жизни, наконец, у более грубых типов, особенно у постпсихотиков и их 
эквивалентов, как комплексная гневливость. Анэстетические качества шизотимиков 
проявляются как резкая, активная холодность или пассивная тупость, как сужение 
интересов ограниченными аутистическими зонами или как непоколебимое равнодушие. 
Их порывистость сказывается то в невоздержанности, то в капризах: их 
настойчивость характерологически выражается в различных вариантах: стальной 
энергии, своенравии, педантизме, фанатизме, систематической последовательности 
в мышлении и поступках. 
Вариации диатетических темпераментов гораздо меньше, если оставить в стороне 
более сильные конституциональные сочетания (кверулянтов, спорщиков, боязливых и 
сухих ипохондриков). Гипоманиакальный тип наряду с веселым обнаруживает и 
гневливое настроение. Он варьирует между быстро воспламеняющимся, горячим 
темпераментом, живой практичностью, суетливостью и солнечной веселостью. 
Психомоторная сфера циклотимиков характеризуется то быстротой, то 
медлительностью, но (не касаясь тяжелых, болезненных задержек) всегда 
закругленностью, естественностью и адекватной импульсу формой мимики и телесных 
движений. Между тем у шизотимиков мы часто встречаем психомоторные особенности, 
прежде всего в смысле отсутствующей адекватной непосредственности между 
психическим раздражением и моторной реакцией, в форме аристократической 
сдержанности, парализованного аффекта или, наконец, временной задержки 
-деревянной или робости. 
В комплексной установке жизни и в реакции на среду циклотимики дают главным 
образом людей с тенденцией раствориться в окружающей их действительности, людей 
открытых, общительных, добросердечных и непосредственных, независимо от того, 
предприимчивы они или содержательны, спокойны или полнокровны. Отсюда возникают 
повседневные типы энергичных практиков или веселых прожигателей жизни. Среди 
высокоодаренных в отношении художественного стиля мы встречаем типы спокойно 
описывающих реалистов и душевно сердечных юмористов; в отношении научного 
способа мышления -типы наглядно описывающих и ощупывающих эмпириков, а также 
умелых популяризаторов; в практической жизни - типы доброжелательного опытного 
посредника, живого организатора крупного масштаба и смелого борца. 
Установка жизни шизотимических темпераментов, напротив, склонна к аутизму, 
замкнутости, созданию ограниченной индивидуальной зоны, внутреннего, чуждого 
действительности мира принципов и грез «я» в противоположность внешнему миру, к 
равнодушному или сентиментальному уединению от людей или холодному пребыванию 
среди них без всякого контакта с ними. Среди таких людей мы находим множество 
дефективных типов: угрюмых чудаков, эгоистов, бездельников и преступников. 
Специальные дарования
Циклотимики Шизотимики Поэты Реалисты, юмористы Патетики, романтики, художники 
формы  Исследователи Наглядно описывающие эмпирики Люди точной логики, системы, 
метафизики Вожди Смелые борцы, ловкие организаторы, умелые посредники Чистые 
идеалисты, деспоты и фанатики, люди холодного расчета 

Среди социально полноценных типов мы находим тонко чувствующих мечтателей, 
далеких от мира идеалистов, нежных и холодных в одной то же время, аристократов 
формы. В искусстве и поэзии мы воспринимаем их как художников формы и чистого 
стиля, как уходящих от мира романтиков и сентиментальных идеалистов, как 
трагических патетиков вплоть до яркого экспрессионизма и тенденциозного 
натурализма, наконец, как людей остроумных, ироничных и саркастических. В их 
научном способе мышления мы обнаруживаем склонность к схоластическому 
формализму и философской рефлексии, мистически-метафизическому и точной системе.
 Наконец, из типов, которые проникают в практическую жизнь, шизотимики дают 
энергичных, непреклонных, принципиальных и последовательных, властных натур, 
моралистов, чистых идеалистов, фанатиков, деспотов и дипломатически гибких 
людей холодного расчета. 
Мы объединяем эти, подробно описанные в главе 13 специальные дарования в одной 
таблице (см. выше) так, как они, по нашему мнению, биологически связаны между 
собой; подчеркиваем, однако, что таблица объединяет лишь полноценные социальные 
варианты и из них лишь самые важные, следовательно, таблица охватывает, в общем,
 только часть всех темпераментов.