В связи с прыгающей кривой аффекта следует упомянуть то, что Блейлер называет 
амбивалентностью - колебание чувств и воли между «да» и «нет», что характерно 
для многих шизоидов. Мы присоединяем сюда, вероятно, близко примыкающую 
психологическую черту, которая часто наблюдается не только у пациентов (очень 
хорошо у некоторых шизофреников с незаметным началом болезни), но особенно в 
биографиях шизоидных художников и у здоровых шизотимиков: альтернативную 
установку аффективности. В то время как известные циклоидные типы являются 
типичными представителями здравого смысла, примиряющей уверенности, сглаживания 
и аффективного выравнивания, шизоиды, о которых мы говорим, характеризуются тем,
 что у них отсутствует аффективное среднее положение. Они или восхищены, или 
шокированы, или преклоняются, или ненавидят человека; сегодня они проникнуты 
чрезмерным самосознанием, завтра - совершенно разбиты. И это происходит 
вследствие пустяков: кто-нибудь употребил грубое выражение или непроизвольно 
коснулся их чувствительного комплекса. Или весь мир, или ничего, или как Шиллер,
 «срывающий с головы венок», или как жалкий игрок, для которого единственным 
выходом является пуля в лоб. Они не видят людей, которые могут быть добрыми или 
злыми, с которыми можно ладить, если к ним отнестись несколько юмористически; 
для них существует только джентльмен или простолюдин, ангел или черт, святая 
или мегера -третьего нет. 
Эту особенность темперамента нельзя смешивать с сангвинической преизбыточностью 
некоторых гипоманиакальных натур. Циклоид преизбыточен, шизоид эксцентричен. 
Темперамент преизбыточного колеблется, темперамент эксцентричного перескакивает 
и съеживается. Циклоидный сангвиник, как бы высоко ни поднимались и низко ни 
опускались волны его настроения, колеблется все-таки в естественно закругленных 
переходах, проходя через аффективное среднее состояние; мечтательный шизоид 
перескакивает через них от одного противоположного полюса к другому. Здесь 
уместно указать, что старое обозначение темперамента как сангвинического и 
флегматичного неприменимо для более тонких психологических анализов, так как 
они без резкой дифференцировки объединяют преизбыточное и эксцентричное, 
циклоидное довольство и шизоидную аффективную тупость. 
Следует иметь в виду эту альтернативную аффективность некоторых шизоид ов, так 
как мы ее позже встретим в нормальной психологии и у гениальных людей как 
страсть к пафосу и элегической мечтательности и как склонность к фанатизму в 
поступках шизотимиков. 
Мы говорим очень кратко, чтобы понапрасну не переходить от анализа шизоидных 
темпераментов в область шизофренических расстройств мышления. Мы подчеркиваем, 
что не наша задача писать психологию шизофреников, мы хотим только осветить 
проблему шизофрении в связи с общим биологическим учением о темпераментах. 
Клиницисту, кроме того, надо еще иметь в виду, что известные, четко выступающие 
у отдельных шизоидов черты характера напоминают некоторые стороны описания 
«нервного характера» и «истерического характера». Не подлежит никакому сомнению,
 что существуют нервозные и истеричные психопаты и дегенераты, которые в 
биологическом отношении являются не чем другим, как шизоидами. 
Возможно, что некоторые черты таких шизоидов отмечены в обычном описании 
нервного или истерического характера. Следует отметить, что нервозность и 
истерия, хотя и являются целесообразными сборными клиническими понятиями, вовсе 
не представляют собой конституциональных понятий в углубленном биологическом 
смысле. Существует базедовидная, травматическая, шизоидная нервозность и т.д. 
Все это мы здесь не можем рассматривать. Это задача будущих исследований, при 
современных средствах они неразрешимы. Мы воздерживаемся поэтому от всякого 
суждения, насколько шизоидное проникает в область нервозности, истерии, 
дегенеративной психопатии, врожденного слабоумия и т.д. Мы советуем только не 
сливать все в одно и не устанавливать границ. В равной степени мы не 
рекомендуем делать попытки уже теперь решить вопрос, является ли шизофрения или 
шизотимический конституциональный тип чем-то биологически однородным или 
представляет собою лишь группу родственных между собой типов. Это же, 
разумеется, касается и циклотимических конституций. Но мы чувствуем, не имея, 
однако, положительных доказательств, что главная масса циклотимического круга 
по своему телесному и психическому строению производит более простое и 
целостное впечатление, чем это можно было бы сказать о весьма различных типах 
строения тела и характера шизоидного круга; разумеется, большое внешнее 
разнообразие не служит доказательством против внутреннего единства. Наша цель - 
только по возможности характеризовать телесно и психически шизотимический тип в 
целом, в противоположность циклотимическому; но этим мы не хотим сказать, что 
шизотимическое и циклотимическое заключают в себе нечто абсолютно однородное 
или что наряду с обоими группами нет других конституциональных главных групп, 
которых мы пока не знаем. 
ЦИКЛОТИМИЧЕСКИЕ И ШИЗОТИМИЧЕСКИЕ СРЕДНИЕ ЛЮДИ
Мы не остановимся на границе области психиатрического исследования. Проблема 
конституции развернется перед нами во всей широте лишь тогда, когда Mbi 
приобретенные результаты перенесем в нормальную психологию. Переходом в 
нормальную психологию мы не делаем никакого скачка. Перенося связующие нити 
между строением тела и психическим предрасположением на все варианты 
психопатической личности и отодвигая благодаря этому на задний план грубые 
душевные расстройства как исходные пункт нашего исследования, мы неожиданно 
оказываемся среди здоровых людей, среди знакомых нам лиц. Здесь, у нормальных, 
четко выступают перед нами те черты, которые мы видели там в искаженной форме. 
Мы находим те же самые типы строения тела, те же самые стигматы телесной 
конструкции и обнаруживаем, что за той же внешней архитектурой живет та же 
психическая стимулирующая сила. Те же самые задатки, которые здесь служат