го особый, повышенный интерес. В его 
речи появляются странные обороты, как если бы произошло удвоение его "Я", как 
если бы он сам и второй он (в зеркале, на экране, на фотографии) сосуществовали.
 
Психолог В.С.Мухина, подробно описавшая развитие двух своих мальчиков – 
близнецов, рассказывает, как в год и девять месяцев один из них, Андрюша, 
сделал открытие. Смотрит в зеркало и радостно сообщает: "Вот он я!", затем 
указывает на себя пальцем: "Вот он я!" Подведя мать к зеркалу, он указывает на 
ее отражение: "Вот мама!", потом на мать: "Вот мама!" И так много раз. Игра с 
зеркалом, в которую сразу же включился второй близнец, продолжалась несколько 
месяцев [7]. 
Самоузнавание в зеркале или на снимке предшествует овладению языком, но затем 
словесные названия, посредством которых ребенок обозначает себя и других, 
становятся важнейшими средствами оформления его жизненного опыта в определенное 
структурное единство. 
Чтобы выяснить связь самоузнавания со способностью ребенка категоризировать 
узнаваемые образы, американские психологи М.Льюис и Дж.Брукс-Ганн показывали 
младенцам разного возраста их собственные изображения, изображения других детей 
и взрослых и фиксировали, как дети называли эти изображения. Слово "бэби" 
(русское "дитя") указывает на возраст, "мальчик" или "девочка" – на пол, личное 
местоимение или собственное имя – на индивидуальность. Оказалось, что уже 
некоторые 15-месячные и большинство 19-месячных детей способны правильно 
употреблять в такой ситуации слова, характеризующие возрастную и половую 
принадлежность, а собственные имена применяют исключительно к себе. Личные 
местоимения обычно появляются в речи ребенка к концу второго года его жизни. До 
этого он говорит о себе в третьем лице, называя свое имя и повторяя 
грамматические формы, в которых к нему обращаются или говорят о нем окружающие. 
Овладение местоимением "я" совпадает с периодом так называемого первого 
детского негативизма, выражающегося в словах "Я сам". Этот процесс всегда 
сопряжен с трудностями, похожими на те, которые остроумно описал Л.Пантелеев в 
рассказе "Буква Ты". Обучая внучку грамоте, дедушка показал ей написание буквы, 
с которой начиналось слово "яблоко", и объяснил: "Это буква "я". "Это буква 
"ты", – подтвердила девочка и прочитала слово "тыблоко". Недоразумение 
выяснялось довольно долго. 
Самоузнавание и элементарное знание своих качеств не тождественны самосознанию 
как рефлексивному процессу. Дети приобретают знания о себе гораздо раньше, чем 
становятся способными размышлять об этом. Ребенок уже знает, чем отличается от 
других, еще не зная того, что располагает таким знанием. 
Развитие способности ребенка к категоризации явлений особенно наглядно 
прослеживается на осознании им своей половой принадлежности [8]. Первичная 
половая идентичность, причисление себя к мужскому или женскому полу, 
складывается обычно уже к полутора годам и является наиболее устойчивым, 
стержневым элементом самосознания. С возрастом объем и содержание половой 
идентичности меняются. Двухлетний ребенок знает свой пол, но еще не умеет 
обосновать это знание. К трем-четырем годам он ясно различает пол окружающих 
его людей (разная реактивность на мужчин и женщин наблюдается уже у 
7-8-месячных младенцев), но часто ассоциирует его со случайными внешними 
признаками, вроде одежды, и допускает принципиальную обратимость, возможность 
изменения пола, В шесть-семь лет ребенок окончательно осознает необратимость 
половой принадлежности, и это совпадает с бурным усилением половой 
дифференциации поведения и установок: мальчики и девочки по собственной 
инициативе выбирают разные игры и партнеров в них, проявляют разные интересы, 
стиль поведения и т.д. Эта стихийная половая сегрегация, объединение в компании 
по признаку пола способствует осознанию половых различий. 
Осознание своей половой принадлежности основывается, с одной стороны, на 
соматических признаках (образ тела), а с другой – на поведенческих и 
характерологических свойствах, оцениваемых по степени их соответствия или 
несоответствия нормативным стереотипам мужественности (маскулинности) и 
женственности (фемининности). Как и все прочие детские самооценки, они 
производны от оценки ребенка окружающими, многомерны и зачастую неоднозначны. 
Уже у дошкольников часто возникает проблема соотношения оценки степени своей 
маскулинности или фемининности и полоролевых предпочтений. 
Несмотря на большую теоретическую и прикладную, педагогическую и медицинскую 
важность психологии половой дифференциации и ее преломления в самосознании, 
вопрос этот изучен слабо. Здесь существуют три альтернативные теории. 
Теория идентификации подчеркивает роль эмоций и подражания, полагая, что 
ребенок бессознательно имитирует поведение представителей своего пола, прежде 
всего родителей, место которых он хочет занять. Теория половой типизации, 
опирающаяся на концепцию социального научения, придает решающее значение 
механизмам подкрепления, когда родители и другие люди поощряют мальчиков за 
поведение, которое принято считать мальчишеским, и осуждают их, когда они ведут 
себя женственно, тогда как девочки получают положительное подкрепление за 
фемининное поведение и отрицательное – за маскулинное. Теория самокатегоризации,
 опирающаяся на когнитивно-генетическую концепцию американского психолога Л.
Колберга, подчеркивает ведущую роль самосознания: ребенок сначала усваивает 
половую идентичность, признает себя мальчиком или девочкой, а затем 
согласовывает свое поведение с тем, что ему кажется соответствующим принятому 
определению. В свете теории половой типизации логика мотивации поведения 
ребенка примерно такова: "Я хочу поощрения, меня поощряют, когда я делаю то, 
что положено мальчику, поэтому я хочу быть мальчиком", а в свете теории 
самокатегоризации: "Я мальчик, поэтому я хочу делать то, что положено мальчику, 
и возмо