, 
которые, по выражению Андре Моруа, навсегда "отмечены печатью детства" [49]: 
они не могут сбросить с себя мягкие оковы детской зависимости от матери, 
суровый и деятельный мир взрослых остается им внутренне чужд. 
Для других лучшее время жизни – кипучая, бурная, переменчивая юность. Многие 
литературоведы писали о вечно юношеских чертах миро- и самоощущения А.Блока. 
Вечным подростком, который лишь однажды в стихах в авторской речи обозначил 
свой возраст: "Мне четырнадцать лет...", назвал А.Вознесенский Б.Пастернака. 
Третьи полнее всего раскрываются в творческом, конструктивном зрелом возрасте. 
Старость, при всех ее тяготах, также имеет свои положительные стороны. В.В.
Вересаев, в юности безумно боявшийся постареть, на склоне лет писал, что страх 
этот был напрасен, а приобретенная опытом мудрость компенсировала неизбежные 
потери. "Вспоминаю скомканную тревожность юности, ноющие муки самолюбия, буйно 
набухающие на душе болезненные наросты, темно бушующие, унижающие тело страсти, 
безглазое метание в гуще обступающих вопросов, непонимание себя, неумение 
подступить к жизни... А теперь каким-то крепким щитом прикрылась душа, не так 
уж легко ранят ее наружные беды, обиды, удары по самолюбию; в руках как будто 
надежный ком пас, не страшна обступившая чаща; зорче стали духовные глаза, в 
душе – ясность, твердость и благодарность к жизни" [50]. Мысль о повышении 
ценности жизни с возрастом можно найти и в дневнике Л.Н.Толстого, откуда и 
заимствован эпиграф к этому параграфу [51]. 
Старость, как и другие возрасты жизни, зависит прежде всего от того, какой 
деятельностью она заполнена. Можно выделить несколько разных 
социально-психологических типов старости. 
Первый тип – активная, творческая старость, когда ветераны долго не уходят на 
заслуженный отдых, а расставшись с профессиональным трудом, продолжают 
участвовать в общественной жизни, воспитании молодежи, короче – живут 
полнокровной жизнью, не ощущая какой-либо ущербности. 
Второй тип старости также отличается хорошей социальной и психологической 
адаптированностью, но энергия этих пенсионеров направлена главным образом на 
устройство собственной жизни – материальное благополучие, отдых, развлечения и 
самообразование, на что раньше им недоставало времени. 
Третий тип, в котором преобладают женщины, находит главное приложение сил в 
семье. Поскольку домашняя работа неисчерпаема, им некогда хандрить или скучать, 
но удовлетворенность жизнью у них обычно ниже, чем у представителей первых двух 
типов. 
Четвертый тип – люди, смыслом жизни которых стала забота об укреплении 
собственного здоровья, которая не только стимулирует достаточно разнообразные 
формы активности, но и дает определенное моральное удовлетворение. Однако эти 
люди (чаще мужчины) склонны преувеличивать значение своих действительных и 
мнимых болезней, их сознание и самосознание отличается повышенной тревожностью. 

При всех социально-психологических различиях эти четыре типа пенсионеров 
психологически благополучны. Но есть и отрицательные варианты развития. 
Во-первых, агрессивные старые ворчуны, недовольные состоянием окружающего мира, 
критикующие все, кроме самих себя, всех поучающие и терроризирующие окружающих 
бесконечными претензиями. Во-вторых, разочарованные в себе и собственной жизни, 
одинокие и грустные неудачники. В отличие от агрессивных ворчунов, они винят не 
других, а себя, но неспособность отрешиться от воспоминаний о каких-то 
действительных или мнимых упущенных возможностях и совершенных ошибках делает 
их несчастными. 
Хотя старость может усилить и обострить эти типологические различия, они – не 
столько возрастные, сколько личностные. Изучите биографию социально-активного 
ветерана, и вы убедитесь, что таким же он был и в зрелые, и в молодые годы. 
Агрессивный ворчун был таким же несносным в своем трудовом коллективе, а 
неудачник и в молодости чаще испытывал отрицательные эмоции, чем положительные. 

Но различия эти не фатальны. Активная старость огромное благо для личности и 
ценный социальный резерв для общества. Об этом подробно говорилось на встрече с 
ветеранами партии в ЦК КПСС в августе 1983 г. Партия подчеркивает необходимость 
заботливого и уважительного отношения к ветеранам, носителям уникального опыта 
строительства новой жизни, старается найти каждому из них посильные формы 
участия в экономической и общественной жизни – это школы профессионального 
мастерства, система политинформации, работа с призывниками и подростками, а 
также с населением по месту жительства, народные университеты, кружки и группы 
научно-технического творчества, народный контроль и многое другое. Этот призыв 
находит широкий отклик в народе. 
Но возраст все-таки есть возраст. Старость приносит с собой и изменение 
привычных жизненных стандартов, и болезни, и тяжкие душевные переживания. 
"Избавить от всего этого полностью не может даже самое совершенное общество" 
[52]. 
Одна из тяжких проблем, с которой неизбежно сталкивается каждый, – проблема 
смерти. Люди среднего возраста, находящиеся в расцвете сил и погруженные в 
активную деятельность, редко задумываются о ней. У стариков дело обстоит иначе. 
Чем старше и болезненнее человек, тем реальнее для него собственная смерть. 
Психология смерти и умирания очень сложна. Существующие исследования посвящены 
главным образом количественной стороне вопроса: степени озабоченности субъекта 
и интенсивности страха, испытываемого им по этому поводу. Но личностный смысл 
смерти многомерен, выдвигая на авансцену то интраиндивидуальные (влияние смерти 
на "самость"), то межличностные (влияние на близких), то трансиндивидуальные, 
философские аспекты (можно ли вообще преодолеть смерть или хотя бы страх