дпольных 
кружков и террористических организаций, если бы не политика властей, 
закрывающих глаза на рост популярности военизированных и никак не вписывающихся 
в нормальный демократический процесс групп.
  Террор и всеобъемлющий полицейский контроль над обществом — также реальный 
факт. Однако, анализируя тоталитаризм, нельзя забывать, что террор в условиях 
сталинизма был не только полицейским, но и бытовым. Следует помнить не только 
то, как сотрудники НКВД практически каждую ночь подъезжали за новыми жертвами, 
но и то, по чьим доносам отыскивались и арестовывались все новые и 
    187
    
новые "враги народа". Следует помнить, что еще до примирительного отношения 
сельской бедноты к раскулачиванию "зажиточных" имела место ненависть крестьян 
по отношению к тем, кто получил "отруба" во время реформы Столыпина. Следует 
помнить реализовывавшуюся практически — в поджогах и разграблении имущества 
соседей — прибаутку "Господи, мне ничего не надо для моего собственного счастья,
 пусть только мой сосед будет несчастлив".
  Всеобъемлющий контроль над силовыми структурами и СМИ также не мог быть столь 
всеобъемлющим без соответствующей готовности подчиняться и выполнять волю 
партии и ее вождей. Укрепление могущества и силы государства здесь 
рассматривалось в качестве главного императива, на службу которому должно быть 
поставлено все остальное. Кроме того, постепенно представления и мировоззрение 
журналистов, редакторов, военных, сливались с представлениями и мировоззрением 
режима. Картина мира предельно упрощалась власть придержащими в целях легкости 
се восприятия широкими массами. Эта картина предлагала простые, 
примитивизированные ответы на все могущие возникнуть вопросы, отсекая всякую 
необходимость и возможность их самостоятельного осмысления. Со временем такая 
необходимость отпадала сама собой — инфантильное сознание крайне нуждалось в 
том, чтобы ему объяснили происходящее и его "действительные" причины. Так 
называемое "передовое материалистическое мировоззрение", провозглашавшееся, 
например, большевистским режимом, внедрялось в сознание людей "сверху", подобно 
тому, как в первобытных племенах шаман освящал божественным авторитетом 
действия вождя. Разница заключалась лишь в технологической развитости средств 
убеждения — каждый, кто читал газеты и смотрел кино, оказывался в плену тех 
представлений, позиций, идей, которые формировались и отстаивались режимом для 
укрепления его власти. "Мы контролируем события, потому что мы контролируем 
разум, — описывал этот механизм Дж. Оруэлл в своей знаменитой книге "1984". — 
Реальность находится внутри черепной коробки... Не существует ничего, что мы не 
могли бы сделать... с законами Природы. Мы сами формируем эти законы".
  Наконец, всеобъемлющий централизованный контроль экономики. Это важнейшая 
характеристика тоталитаризма, стремящегося уничтожить всякую оппозицию и 
конкуренцию не только в политической, но и социально-экономической сфере. 
Идеальная экономика тоталитаризма — это экономика крупных предприятий, 
работающих на оборону и управляющихся из единого центра. В условиях 
тоталитаризма нет места для частной или кооперативной собственности, для мелких 
хозяев, для самовыражения интересов и устремлений труда. Здесь отсутствует 
частный капитал, а значит излишними оказываются 
    188
    
и рабочие. Им на смену приходят "работники" (В. Ленин), выполняющие роль 
винтика» в государственной машине и не имеющие никаких шансов защищать свои 
интересы перед государством. Профсоюзные организации выполняют здесь 
принципиально иную, нежели сплочение рабочих и отстаивание их требований, роль. 
По точной формулировке Сталина, профсоюзы (в условиях тоталитарного 
государства) — это "приводные ремни" партии. Однако и здесь, и экономической 
области насаждаемое режимом накладывается на традиции, массовые ожидания и 
стереотипы. Успех большевистского огосударствления был бы невозможен без 
толкавшей к чрезвычайным мерам экономической разрухи и гражданской войны 
1918—20 гг. Ненависть к негосударственным формам собственности не укрепилась бы 
без распространенного в русском народе пренебрежения к богатству.
  Как результат институциализации отмеченных выше характеристик возникает 
достаточно стабильное образование, исторически жизнеспособное на протяжении 
определенного отрезка времени (55). Обществу оказывается по силам сокращение 
разрыва со странами—лидерами в военно-экономической области. Причем, чем более 
успешен тоталитаризм, тем более впечатляющими оказываются отмеченные результаты.
 До известной степени тоталитаризм оказывается тем более стабилен, чем более он 
тоталитарен. Стру