ность некоторых стадий развития. Но это отнюдь не делает все переходы 
похожими друг на друга, как две капли воды. Задачи либерализации и 
демократизации, проведения политических и экономических реформ решаются каждый 
раз по-разному, в различной последовательности и в различные временные сроки. В 
связи с этим в политической науке принято выделять несколько способов 
политического перехода. И хотя для демократизирующихся режимов редко характерна 
упорядоченность и взаимосогласованность, позволявшая бы без колебаний отнести 
их к тому или иному типу, выделение "чистых" способов политического перехода — 
несомненная помощь в анализе переходной динамики. Каждому из способов перехода 
присущи свои особенности решения возникающих в процессе перехода задач, 
обусловленные как характером доставшегося реформаторам авторитарного наследия, 
так и избираемыми ими стратегиями поведения. Для каждого перехода характерны 
свои особенности взаимоотношения основных политических акторов — масс и элит.
  Во-первых, исследователи выделяют так называемые навязанные переходы (46). 
Отличительная особенность навязанных переходов — ярко выраженный элитный 
характер, причем элиты принимают решение о начале перехода в одностороннем 
порядке, без решающего давления со стороны оппозиции, и с готовностью 
используют все имеющиеся в их распоряжении средства (включая силу) для 
преобразования режима. Подобным образом переход начинался в Советском Союзе, 
Бразилии, Турции.
  Следующая разновидность — пактовый переход, также элитный в своей основе, но 
отличающийся тем, что не навязывается одной из группировок политической элиты, 
а выступает как результат многостороннего элитного соглашения. В качестве 
примеров такого перехода обычно называют Испанию, Уругвай, Колумбию, Венесуэлу.
  
    233
    
  Третий вид перехода — реформа, на протяжении которой активными участниками 
политического процесса наряду с элитами выступают массы. В данном случае 
мобилизация масс ведет к компромиссному соглашению с правящей элитой без 
использования насилия с той или иной стороны. Подобным образом политический 
переход осуществлялся в ряде восточноевропейских стран, например, в Польше, 
Чехословакии, Югославии.
  Наконец, четвертый вид перехода представляет собой революцию, т.е. 
насильственное ниспровержение прежнего авторитарного режима с активным участием 
массовых социальных слоев (47). В данном случае наиболее характерными примерами 
являются переходы, осуществлявшиеся в Румынии, Албании и — в августе 1991 года 
— в СССР.
  Способы осуществления демократического перехода могут быть классифицированы и 
иначе. Например, А. Степан выделил не четыре, а десять таких способов, 
используя значительно более сложный набор критериев, включающих в себя и 
внешнее окружение режимов, и характер взаимодействия внутренних и внешних 
факторов в процессе перехода (48). Переходы, таким образом, могут весьма 
существенно различаться. Вновь подчеркнем, что такого рода различия отнюдь не 
могут быть сведены к различиям доставшегося реформаторам авторитарного наследия.
 Будучи весьма неблагоприятным, это наследие может быть успешно компенсировано 
адекватным лидерством и искусством реформистской части политического класса 
изыскивать новые, подчас неожиданные ресурсы для продолжения реформ и 
формирования коалиции в их поддержку. Напротив, ничто, даже наличие 
относительно высокого уровня жизни населения или расположенной к переговорам с 
режимом оппозиции, не спасет реформы от поражения, если режим оказался не 
способен выдвинуть из своих рядов Лидера, сформулировать набор жизненно важных, 
стратегически ценных идей по осуществлению перехода и не озабочен ничем иным, 
кроме сохранения status-quo. В этом отношении характерным примером может вновь 
служить разграничение ряда стран латиноамериканского и восточноевропейского 
континента. Теория предпосылок успешной демократизации учит тому, что переход к 
демократии будет более успешным, если он осуществляется от капиталистического 
авторитаризма (Юг, включающий в себя и Латинскую Америку), нежели в том случае, 
если его отправной основой выступает авторитаризм коммунистический. Однако 
прерывание процессов демократизации в ряде латиноамериканских стран и их 
упорное продолжение в странах Восточной Европы и бывшего Советского Союза, с 
одной стороны, побуждает к коррекции прямолинейных представлений о 
"предпосылках" демократизации и характере доставшегося реформаторам наследия, а 
с другой стороны, позволяет ответственным, всерьез озабоченным воп
    234
    
росами стратегии реформаторам увеличить собственные шансы на успех.
    Навязанные и пактовые переходы
  Как мы уже сказали, конкретные переходы редко могут быть однозначно 
классифицированы как пактовые, навязанные, реформистские или революционные. 
Чаще всего переход является смешанным, сочетая в себе различные, порой 
трудносовмещающиеся элементы и приобретая на качественно новых этапах новые 
особенности. Один из примеров — демократический переход в Советском Союзе. 
Начавшись как навязанный, инициированный реформистской частью правящего класса, 
данный переход постепенно приобрел качественно иную, революционную динамику, 
миновав на своем пути более умеренные пактовые и реформистские альтернативы. 
Затем, с наступлением 1992 года и утверждением у власти в России режима Б. 
Ельцина переходная динамика вновь приобрела качественно иные свойства, 
утрачивая былую революционность и вновь напоминая собой переходы пактового и 
навязанного характера. Другой пример — польский переход. Начавшись в 1980 году 
с подъема массового движения "Солидарность