яснялись так называемым «маргинальным положением» 
молодежи в обществе. Особыми группами риска считались те молодые люди, которые 
выпивали или употребляли наркотики, которые уже были вовлечены в криминогенные 
или территориальные группировки.
 Таким образом, прежнее понятие советской молодежи как строителей коммунизма 
уже полностью исчезает из общего употребления. На XXI съезде ВЛКСМ открыто 
высказались против ленинских слов о том, что «будущее принадлежит молодежи», 
утверждая, что будущего ей уже недостаточно, что ей нужно и настоящее. Нельзя 
дальше ожидать, что молодежь будет жертвовать своим настоящим ради будущего 
государства, наоборот, государство обязано предоставить своим молодым людям 
хотя бы минимальные условия для жизни. Нынешняя молодежь представлялась как 
потерянная. Государство, не выполнив своих обязанностей, бросило молодых людей 
на периферии общества, где они стали маргиналами, неспособными «вписаться» в 
нормальную жизнь.
Постмодернизм и социология молодежи
 Многие идеи и подходы в социологии молодежи были подвергнуты переосмыслению 
именно под воздействием постмодернистских теорий, что нашло выражение в 
практике обсуждения молодежного вопроса в ряде новых западных исследований.
 Теоретики постмодернистского направления с особым вниманием относятся к роли 
массмедиа в формировании молодежной субъективности. Особое внимание уделяется 
молодежным журналам, телепередачам, новым радио каналам и «живой» музыке. В 
последнее время невероятно значимыми стали тексты, передаваемые через 
компьютерные сети, в первую очередь Интернет. Часто эти культурные формы 
(каналы) также называются «дискурсами», а отдельные (законченные) виды 
популярной культурной продукции называются «тексты» (телепередача, видеоклип, 
песня, фото, статья). Отдельные тексты изучаются для выявления представлений, 
которые передаются аудитории через средства массовой информации.
 Так, например, в 80-х гг. очень много и подробно обсуждались феномены Мадонны 
и Майкла Джексона — поп-певцов, завоевавших мировую известность среди молодежи. 
Их фаны были практически везде, вне национальных и культурных границ, это был 
новый тип сообщества поклонников. Мадонна рассматривалась в качестве символа 
раскованной и рискованной (подчас скандально-проблематичной) женственности, 
Майкл Джексон — как символ сложного вызова своей расовой и гендерной 
принадлежности. Имиджи певцов отличались сверхэпатажностью, они заведомо 
провоцировали сопротивление взрослых и беспроигрышно набирали «очки» и новых 
волонтеров («фанов») среди подростков. Имидж и тексты песен этих актеров 
оказали и продолжают оказывать заметное влияние на сдвиги в гендерных позициях, 
на формирование новых «миксовых» форм субъективности и сексуальности среди 
своих поклонников. Уже в этих примерах видна нестабильность молодежной и 
подростковой субъективности (особенно сексуальности и гендерной идентификации), 
изучавшейся до этого лишь на теоретическом уровне.
 Для исследования сдвигов в представлениях и образах женской субъективности 
МакРобби проанализировала ряд английских журналов для девушек (в 80-е гг.). Она 
сделала вывод о том, что образцы поведения, которые предлагались молодым 
девушкам в этих журналах, резко изменились. Если в 60-х — 70-х гг. главной 
темой журнальных статей были «романсы» (лирически-романтические истории о 
неразделенной или, напротив, взаимной чистой любви), в которых девушки 
представлялись, как правило, страдающими, терзающимися или умиленно счастливыми,
 то из журналов 80-х гг. романсы практически исчезли.
 В отличие от западного опыта в России только-только начинают появляться 
«новые» журналы, отражающие идеи «new ages», например «Птюч». В основном же в 
журналах для девушек и молодых женщин («Лиза», «Штучка», «Ровесник», например) 
по-прежнему продолжают публиковаться прямые перепечатки из американских 
журналов, наполненные любовными историями и правилами подготовки к встрече с 
любимым и к замужеству.