«Я получил сегодня ночью сведения, что чтото там слишком рьяно стали бороться 
за портфели, разбирать посты в правительстве, – заявил он. – И надо, чтобы 
вернулся хозяин и навел порядок там». Примерно так же мог ответить более тысячи 
лет назад первый император (великий князь) ВосточноЕвропейской империи Рюрик 
(почти современник императора ЗападноЕвропейской империи Карла Великого), 400 
лет назад – тезка Бориса Ельцина царь Борис Годунов, 80 лет назад – 
Председатель совета Народных комиссаров Ленин, 50 лет назад – Генеральный 
секретарь Коммунистической партии Сталин, 10 лет назад – Горбачев. И это была 
чистая правда. Но не вся правда.
      Дело в том, что в России вот уже более тысячи лет существует 
авторитарнопатриархальный режим правления. И никогда не существовало никакого 
другого с древнейших времен до наших дней. Под разными названиями, в разных 
формах – но именно такой, ничего больше. Не такой, как в османской, персидской, 
индийской, китайской, японской империях, но и не такой, как в империях Западной 
Европы, свой собственный, своеобразный. При этом на всех уровнях – от главы 
государства до главы семьи – его отличало чувство авторитарности «хозяина», 
«патриарха» и чувство личной зависимости «челяди». От членов его семьи, каких 
бы масштабов она ни была, от жены и детей до целого государства. В отличие от 
Азии, чувство уже личной, а не еще стадной, групповой зависимости. В отличие от 
Европы, чувство зависимости, еще не доросшее до понятия человеческого 
достоинства и верховенства права. Именно в этом, на наш взгляд, основная 
специфика евразийской, российской цивилизации, промежуточной между европейской 
и азиатской.
      «Хозяина земли русской» долгое время именовали «государем», в буквальном 
переводе на английский – «держателем государства», «штатгальтером», 
«стейтхолдером». Он был вправе казнить и миловать любого, совершенно так же, 
как «держатель семьи» вправе был избить до полусмерти жену и выпороть детей. Он 
обращался ко всем на «ты» – совершенно как сегодня 30летний директор 
обращается к своему 50летнему шоферу. А его должны были величать на «вы» даже 
его собственные дети, что сохранилось в традиции ряда восточнославянских 
народов, например, у украинцев. Да и к каждому «хозяину» всех степеней долгое 
время обращались как к монарху: «милостивый государь» (сокращенно «сударь»). И 
добавляли: «Ваш покорный слуга». А еще раньше: «твой раб», «твой холоп», что 
полностью соответствовало действительности. А когда это запретили – заметались 
в растерянности между чуждыми «гражданином» и «товарищем», пока не остановились 
на странном, но нейтральном: «мужчина», «женщина».
      «Хозяина земли русской» долгое время именовали не просто «государь», но 
еще и «самодержец всероссийский». В буквальном переводе на латынь – 
«автократор», абсолютный монарх. Однако вся правда заключается в том, что 
абсолютным монархом чувствовал себя не только «хозяин земли русской», но и 
«хозяин области», и «хозяин ведомства», и так далее, вплоть до «хозяина семьи». 
Абсолютным монархом по отношению к своим подданным. И «вашим покорным рабом» по 
отношению к вышестоящему «хозяину». В понимании этого – ключ к пониманию 
российской специфики.
      Формальное название одной из моих должностей – заведующий сектором 
академического института. Но на самом деле – «хозяин» сектора, и в принципе 
могу заставить своих сотрудников делать все, что захочу, вплоть до писания 
этого текста за моей подписью или уборки моей квартиры. Многие мои коллеги 
именно так и делают. Однако я – всего лишь один из «челяди» своего собственного 
«хозяина», который формально зовется директором института и который вполне 
может сжить меня если не со света, то из института, хотя и не имеет на это 
права. У директора есть свой собственный «хозяин» – академиксекретарь 
отделения Академии наук, у секретаря свой собственный – президент Академии, а у 
того – Президент России, который может в одно прекрасное утро одним росчерком 
пера упразднить все до единой академии наук и учредить, скажем, университетские 
автономии по западному образцу. Как если бы хозяин семьи решил в одно 
прекрасное утро вышвырнуть из комнаты кресло, чтобы заменить его, допустим, 
торшером.
      Другое дело, что Путину сегодня не до академий, и он, наверное, 
вспоминает слова одного из своих недавних предшественников о том, что 
«связываться с учеными – все равно, что стричь свиней: визгу много, а шерсти 
мало».
      Точно так же по своей другой работе я профессор у «хозяина» университета, 
который правит им как своей собственной семьей – в точности так же, как ректор 
любого другого российского университета. В точности так же, как правит своим 
министерством любой министр, своей областью – любой губернатор, своим заводом – 
любой директор, своим посольством – любой посол. И так далее. Кстати, именно 
поэтому любого «хозяина» соответствующего ранга могут отправить в ссылку 
«хозяином» посольства, даже если тот до этого слыхом не слыхивал о дипломатии. 
И наоборот – подарить должность посла, как новую лошадь в «хозяйство».
      Конечно, со стороны может показаться, что каждый «хозяин» на своем уровне 
правит в соответствии с законами, которых написано немало, особенно в последние 
годы. Но при этом нелишне вспомнить отзыв одного иностранного путешественника 
прошлого века, который удостоверял, что «неописуемая жестокость российских 
законов умеряется тем обстоятельством, что их никто не исполняет». Было бы 
преувеличением полагать, будто этот факт претерпел хоть малейшие изменения к 
сегодняшнему дню. Так, например, вот уже который год неясно, какая в России 
Конституция. Но это мало кого интересует. Из всех писаных и неписаных 
конституций все равно действуют и будут действовать только две предельно 
краткие: