развития цивилизаций (с обязательным участием “белой” расы), но оно же в 
дальнейшем является причиной их вырождения – такова, согласно Гобино, 
трагическая диалектика истории. Смешения в какой-то мере возвышают 
посредственных людей, массу, но за счет исчезновения лучших, благородных 
элементов, что в конце концов ведет общества и человечество к деградации и 
гибели.
     Отмечая необходимость и неизбежность смешения рас, их взаимозависимость в 
процессе создания и развития цивилизаций, Гобино ведущую роль в этом процессе 
отводит “белой” расе. Именно этой расе в наибольшей мере присуще “мужское” 
начало, “жизненный элемент”, без которого другие расы пребывают в состоянии 
неподвижности. Этот тезис Гобино перекликается с делением человечества на 
“активные” и “пассивные” расы, о котором ранее говорил немецкий историк Г. 
Клемм. Гобино выделяет в истории десять цивилизаций; все они в его истолковании 
обязаны своим возникновением инициативе “белой” расы. Это индийская, египетская,
 ассирийская, греческая, китайская цивилизации, древняя цивилизация италийского 
полуострова, западная цивилизация, созданная германцами, и три цивилизации 
Америки: аллеганская, мексиканская и перуанская.
     Любопытно, что тезис о пагубном характере расовых смешений определил 
антиколониалистскую позицию Гобино, так как колониальные завоевания, по его 
мнению, способствуют смешениям и, следовательно, вырождению европейской 
цивилизации. Это отличает его от многих других представителей школы, но, 
впрочем, не помешало истолкованию его идеи “превосходства” белой расы для 
обоснования колониалистских устремлений.
     Подобно Сен-Симону, Конту и Марксу Гобино любил заниматься пророчествами. 
Его пророчества в целом проникнуты фатализмом и пессимизмом. Помимо общего 
предсказания грядущей гибели европейской цивилизации, он прогнозирует не только 
омассовление, но и “обезлюдение” Земли в результате расовых смешений.
     В отличие от многих своих современников Гобино не верит в прогресс. Скорее 
он верит в регресс: во всех его рассуждениях постоянно присутствует мысль о том,
 что “золотой век” – достояние далекого прошлого, и ничто не может его 
возродить. Цивилизации он рассматривает как локальные организмы, проходящие 
одни и те же циклы развития (от рождения – к смерти). Само понятие цивилизации 
выступает у него не как оценочное, а как чисто описательное и применяется к 
самым различным обществам, в том числе неевропейским.
     Таким образом, европоцентризм многих предшествующих 
философско-исторических и социологических систем сменяется у Гобино культурным 
релятивизмом, а положение о расовом неравенстве сосуществует с представлением о 
равноценности различных цивилизаций3. Его концепция предваряет наиболее 
значительные теоретические системы, рассматривающие всемирную историю как 
сосуществование и смену самостоятельных, самодостаточных и равноценных культур 
(цивилизаций): теорию культурно-исторических типов Н. Я. Данилевского, 
“морфологию культуры” О. Шпенглера, концепцию локальных цивилизаций А. Тойнби. 
Более чем за полвека до Шпенглера он предсказывал “закат западного мира”. 
Задолго до Шпенглера он поставил проблему “жизненности” культур и использовал 
характерное для немецкого философа понятие “судьбы” применительно к культурам, 
цивилизациям, народам.
     Критики “массового общества” на Западе, и прежде всего X. Ортега-и-Гассет, 
в лице Гобино также имели своего предшественника.
     Собственно расовая теория Гобино нашла признание уже после его смерти и 
главным образом не во Франции, а в Германии, что было связано с развитием 
национализма и расизма в этой стране на рубеже ХIХ–ХХ вв. Еще в конце жизни 
Гобино сблизился с одним из лидеров германского национализма, композитором 
Рихардом Вагнером; его произведения были с одобрением встречены Ф. Ницше. В 
1894 г. по инициативе Л. Шемана, популяризатора идей французского философа, в 
Германии было основано “Общество Гобино”. В 1939–1940 гг. в Германии вышло уже 
пятое издание “Опыта о неравенстве человеческих рас”. Специально подобранные 
фрагменты из него в период третьего рейха публиковались в популярных антологиях 
о расах и приводились даже в обязательных школьных учебниках.
     Правда, нацистские идеологи давали в значительной мере ложное истолкование 
концепций Гобино для своих пропагандистских целей, так же как они поступали с 
наследием Гёте, Шиллера, многих немецких философов. Они постарались не заметить,
 что Гобино считал немцев наиболее смешанной из европейских наций, относя его 
рассуждения о “германцах” на счет населения современной Германии. Его высокая 
оценка евреев явно не вписывалась в антисемитский бред нацистских идеологов. 
Фатализм и пессимизм Гобино исключали какое-либо практическое применение 
расистских постулатов, за что его критиковал один из апостолов германского 
национал-социализма, X. Чемберлен. Тем не менее, расовый детерминизм и элитизм 
явились реальным вкладом в мифологию немецкого фашизма, и Гобино как мыслитель 
несет за это ответственность.
     Отдавая дань авторитету науки, Гобино квалифицирует жанр, в котором 
написан “Опыт”, как “моральную геологию”. В его сочинении имеется множество 
ссылок на ученых – представителей различных областей конкретного знания. Но на 
самом деле позитивистско-сциентистская оболочка в данном случае скрывает в себе 
романтико-мифологическую интерпретацию всемирной истории. Метод Гобино лишен 
минимальной научной строгости. Истолкование исторических фактов, призванное 
обосновать его расистскую теорию, – это часто полет ничем не ограниченной 
фантазии. Теория в целом изобилует множеством порочных кругов, противоречий и 
тавтологических утверждений. Собственно, тавтологично главное утверждение 
Гобино: смешение рас выступает в его концепции одновременно как признак 
вырождения цивилизаций и как причина этого вырождения; отсюда бессмысленность