ней...» В вышедшей в 1760 году книге «Битва 
Венеры» автор замечает: «По-моему, совращение 
девственности доставляет соблазнителю 
в смысле как физических, так и психических 
переживаний наивысшее наслаждение. Прежде 
всего воспламеняется его воображение перспективой 
любви женщины... которая никогда 
раньше не покоилась в объятиях другого, женщины, 
красоту которой он видит первый...» 

Чем голоднее лиса, тем строже охрана курятника 
и тем ценнее куры, которых все-таки 
удалось сохранить. «Лучше иметь на ложе 
ежа, чем невесту, лишившуюся девственности
», — утверждает один немецкий трактат 
XVI века. В буржуазных Нидерландах середины 
XVII века брачный регламент налагал 
денежный штраф даже на жениха и невесту, 
если те согрешили до свадьбы. В то же время 
утром после первой брачной ночи нидерландский 
муж вручал нидерландской жене специальный 
подарок «за девственность», он назывался 
«моргенгабе». 

Немецкая девица идет к алтарю в венке, с 
распущенными волосами; напротив, не-девица 
— в вуали. Ее отмечают соломенным вен


ком или косой, молодых оскорбляют, забрасывают 
грязью, свадьба их сопровождается всевозможными 
ограничениями. В спорных случаях 
невесту подвергают гинекологическому 
осмотру. 

Чрезвычайно распространен был обычай 
вывешивать на другой день после свадьбы 
простыню или рубашку, запачканную кровью. 
Нужно заметить, что корни его можно найти 
еще в Библии: «Если кто возьмет жену и войдет 
к ней, и возненавидит ее, и будет возводить 
на нее порочные дела, и пустит о ней 
худую молву, и скажет: «я взял сию жену, и 
вошел к ней, и не нашел у нее девства»: то 
отец отроковицы и мать ее пусть возьмут и 
вынесут признаки девства отроковицы старейшинам 
города, к воротам; и отец отроковицы 
скажет старейшинам: дочь мою я отдал в жены 
сему человеку, и ныне он возненавидел ее, и 
вот он возводит на нее порочные дела, говоря 
«я не нашел у дочери твоей девства»; но вот 
признаки девства дочери моей. И расстелют 
одежду перед старейшинами города» (Второзаконие, 
22, 13—17). Выносили, расстилали — 
в Италии, Испании, Германии... Украине, 

Белоруссии, России. У жителей Нижегородской 
губернии, живших в Астрахани сапожным 
промыслом (середина XIX в.), пятнадцать 
баб садились верхом на длинный шест 
и скакали по улице, передняя размахивала 


сорочкой молодой; рядом шли мужики и били 
в сковороды и лукошки. В Ярославской губернии 
молодая выходила мести пол в рубахе со 
следами крови. Особенно развиты были эти 
обряды у украинцев: невесту освидетельствовали 
в специальном чулане — коморе, рубаху 
выносили к столу, поднимали на шесте «красный 
флаг» — ленту, плахту и т. д. В Черниговской 
губернии с окровавленной рубашкой ходили 
не только вокруг стола, но и троекратно 
вокруг домов жениха и невесты. По народным 
представлениям кровь, пролитая при дефлорации 
новобрачной, благотворно влияет на плодовитость 
скотины. Поэтому русские часто 
стелили брачную постель в овечьем хлеву. Напротив, 
если новобрачная скрыла свою не-девственность, 
украинцы ждали падежа лошади