время и позже "девочки признавались в любви ко мне", однако считала такие 
отношения "омерзительными", "хотя среди них были молодые и красивые". Мечтала 
стать оперной певицей, но "репутацию погубили сплетни" женщин, которые 
завидовали ее успеху у мужчин. Неоднократно сожительствовала с разными 
мужчинами, говорит, что уступала их домогательствам, хотя влечения не 
чувствовала, "было противно, когда видела мужскую похоть". Хотела, чтобы ее 
ценили "не за тело, а за душу", мечтала найти мужчину "сильнее себя", но быстро 
разочаровывалась. По собственной инициативе отношений никогда не порывала, 
"уходили сами, не выдерживали моего характера". Самая длительная связь 
продолжалась два года. Одному из партнеров " продемонстрировала животную 
сексуальность-ночь и полдня не вылезали из постели" для того, чтобы "забыл и 
думать о близости", однако "получила обратный результат". В половые связи с 
членами "группы" вступала с целью "исправить" их.
Из материалов дела: в детстве из дома никогда не убегала, при конфликтах 
родителей уходила в сад. Никогда не помогала по хозяйству, объясняя это тем, 
что у нее болят руки. Родители фактически содержали ее все время. Много курила, 
часто "от тоски" употребляла алкоголь, пробовала наркотики. С первым партнером 
прожила несколько дней, стала испытывать к нему "неприязнь за его пассивность, 
зависимость, внутреннюю трусость", "вызывала у него садистские чувства, так как 
оставалась за гранью его воздействия". Ходила по ресторанам, "чтобы 
познакомиться с умными людьми", вступала в связи с иностранцами. "Мужчинам 
быстро надоедала разговорами", "недолго терпели мой пылкий, темпераментный и 
суровый нрав". К одному из партнеров изменила отношение, когда он стал 
"жлобиться с ремонтом ее квартиры". Бывшим партнерам писала записки с угрозами 
и оскорблениями наряду с предложением вернуться, заставляла членов "группы" 
подкидывать их в квартиры, к одному послала "устроить погром", если он не 
вернется, женщинам при этом дала инструкции совершить с ним насильно половой 
акт. Вступала в половую связь со всеми мужчинами "группы" по очереди, давала 
указания, кто, с кем и когда должен вступить в половой контакт или "пожить в 
одной комнате, невзирая на разницу полов, без грешных мыслей", контролировала 
выполнение. При первом же знакомстве с одним из будущих партнеров уселась к 
нему при всех на колени, "чтобы не подумал плохого". Давала членам группы 
инструкции "грохнуть" кого-либо, что заключалось в том, что они должны были 
унизить и оскорбить человека как можно больнее, при этом прямо предписывала, 
что нужно говорить, потом требовала отчета о выполнении. Одной из женщин 
приказала перессорить между собой родителей. Заставляла членов "группы" есть 
несьедобное и пить "озверин", если после этого была рвота, заставляла есть 
рвотные массы. Вслух обсуждала интимные подробности "грехов", особенно женщин. 
Об одном из своих партнеров всей группе в его присутствии рассказывала, что от 
него "исходит смрад, его тело было ей неприятно", что он "слаб в половом 
отношении и не давал ей полного удовлетворения", что она при близости с ним 
пересиливала свое отвращение, никогда не испытывала к нему влечения как к 
мужчине, а относилась как к сыну, что "близость с ним - это ее жертва". Одну из 
женщин обвиняла в том, что она "подсаживает ей женские половые органы", сказала,
 что будет превращать ее в собаку, замотала лицо жертвы платком, снятым с 
покойницы, к ногам подставила включенные пылесос и утюг, говорила, что будет 
пытать и выколет глаза, била пассатижами по переносице, пыталась ткнуть ими в 
задний проход со словами: "на тебе, ты всегда этого хотела". Жертву заставила 
проглотить крестик своего партнера, била по голове молотком, заставила съесть 
банку огурцов, светила в глаза лампой, колола иглами и двузубой вилкой в грудь, 
наносила удары напильником в задний проход. Сказала членам группы, что ту надо 
убить, труп расчленить, части завернуть в целлофановые мешки и выбросить в 
туалет. Сама в расправе не участвовала. Во время убийства, когда из сарая 
доносились крики жертвы, требовала от партнера физической близости.
Психически: держится напряженно, настороженно, выражение лица печальное, 
сдерживает жестикуляцию. Сидит ссутулившись, на вопросы отвечает с задержкой, 
тихим голосом со скорбными интонациями. В то же время исподлобья наблюдает за 
лицом врача, часто повторяет его движения, копирует выражение лица, интонации 
голоса. При разговоре об отношении ее к мужчинам подчеркивает отсутствие 
влечения к ним, на вопрос об оргазме не дала никаких вегетативных и 
невербальных реакций, хотя утверждает, что испытывает его по многу раз в 
течение полового акта. При беседе о лесбийских отношениях мимика оживилась, 
заулыбалась, в голосе появились "игривые" интонации, хотя при этом называла 
такое поведение "омерзительным", отрицала влечение к женщинам. В ответ на 
вопрос врача о "радостном и печальном ощущении неизбежной любви"(из ее 
показаний), вспыхнула, приподнялась с места и сказала с агрессивными, 
"металлическими" нотками в голосе, выдвинув вперед нижнюю челюсть, что 
кощунственно издеваться над ней, "я сама умею издеваться не хуже вас", затем 
осеклась и вернулась к прежнему тону. Признает "двойственность" своего 
отношения к мужчинам, хотя четко объяснить, в чем она заключается, не может. 
Мужчин считает "слабыми по характеру" по сравнению с ней, говорит об этом с 
горечью, но спокойно. Женщин называет "шлюхами", "животными", которые только 
изображают сексуальность, а сами ничего не чувствуют, при этом голос повышается,
 на лице появляется выражение злобы, начинает жестикулировать. Заявила, что 
если бы была мужчиной, то все равно жила бы только с мальчиками, настолько 
женщины гадки. Брак считает "идиотизмом", хотя признается, что в подростковом 
возрасте мечтала о семье. Детей иметь не хочет, так как во время беременностей 
всегда была тошнота, рвота, "организм не хочет ребенка". Когда не знает, что 
ответить, на лице появляется выражение растерянности, прикладывает руку ко лбу, 
говорит, что частью ума находится в другом измерении и ей трудно отличить, что