ее проявлений - симультанная инконгруэнтность, описанная выше. Другой феномен 
этого круга - навязчивый характер аномального сексуального влечения.
Необходимо подчеркнуть, что КФД, движения намерения и смещенная активность - 
формы динамики поведения, которые в реальности не исключают, а дополняют друг 
друга. Так, внутренняя организация фрагмента поведения может соответствовать 
КФД, по отношению же к контексту (основному поведению) этот фрагмент может быть 
организован как смещенная активность.
Попытаемся теперь в свете сказанного представить последовательность процесса, 
который обозначен как деперсонификация объекта (в приложении к субъекту его 
правильно было бы обозначить как дезидентификация) в виде определенной схемы 
(Рис. 8.1).
Рис.8.1. Деперсонификация - дезидентификация.
Первым этапом является случайный выбор объекта (жертвы), о котором субъект 
ничего не знает, что сводит к минимуму личностность коммуникации. Второй этап - 
половозрастное нивелирование, когда уже даже биологические, внешние признаки 
дезактуализируются. Третий этап - омертвление объекта, лишение признаков жизни, 
превращение в предмет. Другими словами, происходит устранение объекта как 
целостности, ликвидация его характеристик как отдельно существующего факта. На 
четвертом этапе происходит фетишизация, когда актуальными становятся лишь 
внешние, отдельные, взятые сами по себе признаки объекта. Наконец, на последнем 
этапе происходит замещение фетиша символом, знаком.
Изложенная последовательность является в известной степени умозрительной, так 
как в клинической практике проследить ее у одного больного удается в крайне 
редких случаях. Процесс деперсонификации может начаться с любого этапа, однако 
его направленность остается неизменной.
Динамика изменения активности (Рис. 8.2) также подчиняется сходным 
закономерностям. 
Рис. 8.2. Активность
Первичным феноменом здесь представляется hunting ("охота"). Этот вид поведения 
по сути является поисковой, ориентировочной активностью, когда потребность еще 
не опредмечена. Второй этап - амбитендентность, движения намерения. Он может 
длиться секунды или растягиваться во времени, феноменологически оформляясь в 
обсессивно-компульсивный характер аномального сексуального влечения. Третий 
этап - смещенная активность, организованная внутри как КФД, содержательно этот 
этап проявляется либо в деструктивных действиях, либо в сексуальных 
манипуляциях с объектом .
8.4 Проблемы регуляции аномального сексуального поведения.
Приведенные выше факты измененности как сознания, так и самосознания лиц с 
парафилиями заставляют по-новому взглянуть на проблему регуляции аномального 
сексуального поведения. Первый ее аспект - осознанность. 
На психопатологическом уровне квалификация перечисленных расстройств сознания 
позволяет оценить этот аспект. Однако, как показывает клинический опыт, далеко 
не во всех случаях удается решить, имело ли место изменение состояния сознания 
психотического характера.
Другой аспект психопатологического подхода - оценка волевого критерия. В с у б 
ъ е к т и в н о м (т.е. на уровне переживания) плане имеет значение 
квалификация характера аномального сексуального влечения: навязчивое, 
импульсивное, компульсивное. Необходимо разводить эту характеристику с 
отношением к своему влечению (эгодистония-эгосинтония). Представляется, что при 
эгосинтонии проблемы регуляции выходят на нозологический уровень.
В о б ъ е к т и в н о м плане речь должна идти об анализе структуры поведения. 
Выше были предприняты попытки показать, что по мере приближения структуры 
аномального сексуального поведения к КФД и смещенной активности произвольность 
его регуляции становится проблематичной. Отдельно следует рассматривать 
имитативное поведение с оценкой возможности контроля над ним. 
На патопсихологическом уровне вопрос о регуляции упирается в особенности 
идентичности у лиц с парафилиями. Проблема, безусловно, нуждается в дальнейшем 
изучении, на данном этапе можно лишь сформулировать два ее аспекта. 
1) искаженность интериоризированных нормативов полоролевого поведения, что 
достаточно четко проявляется при эксгибиционизме. По-видимому, здесь речь идет 
о нарушении когнитивного компонента самосознания. Можно предполагать 
определенную размытость, рыхлость этих норм, что делает возможным реализацию 
архаических социогенитальных паттернов поведения.
2) разрыв между нормативно-ролевой и ценностно-регулирующей функциями 
идентичности. Это нарушение характерно для садизма. У таких индивидов нормативы 
полоролевого поведения усвоены правильно, в неискаженном виде, однако они не 
являются регуляторами поведения в состояниях стресса. В механизме возникающего 
когнитивно-аффективного диссонанса ведущую роль приобретает текущее 
эмоциональное состояние, т. е. нарушается аффективный компонент самосознания. 
Дезорганизация актуального эмоционального состояния, очевидно, и приводит к 
"прорыву" подкорковых, онтогенетически ранних форм поведения. 
Возможно, что подобный разрыв имеет патофизиологическую основу в виде нарушений 
межполушарных отношений и преодолевается за счет деперсонифицированности 
объекта (нейрофизиологическая база - активация височно-париетальных зон правого 
полушария), что позволяет проецировать на него собственные переживания, в 
первую очередь страх и агрессивность, которые запускаются сокращением 
индивидуального расстояния. Поведенческие проявления связаны с дефицитом 
передних отделов мозга. 
Поскольку вышеперечисленное отмечается на фоне низкой фемининности идентичности 
и представлений о мужской роли, следует задуматься о преобладании в генезе