феноменам было бы, очевидно, неправильно. 
Гегель (1956) выделял три ступени развития сознания:
1) чувственное сознание - содержание которого составляет "непосредственный, 
сущий обьект";
2) воспринимающее сознание -"когда сущность становится предметом сознания, 
единичные вещи ставятся в отношение ко всеобщему" ("не единство, но смешение");
3) рассудочное - "когда предмет низводится или возвышается до явления 
некоторого для себя сущего внутреннего существа". На этом этапе "сознание 
открывает само себя", "обьект превращается в субьект", то есть образуется 
самосознание.
Примечательно, что Гегель четко разделяет состояние "сомнамбулизма" и состояние 
"помешательства": при первом "обе личности существуют в одном индивиде, не 
соприкасаясь друг с другом", эта двойственность проявляется как двойственность 
состояний; при втором - две личности не представляют двух частей, а существуют 
в одном и том же состоянии как отрицающие друг друга, причем если в норме 
сознание душевное (воспринимающее) и сознание рассудочное взаимно соприкасаются 
и знают друг о друге, то при помешательстве первое отрицает второе. Очевидно 
предвосхищение Гегелем понимания сути выделенных позже психиатрами 
диссоциативных расстройств и множественных личностей.
К.Изард (1980) считал, что целесообразно говорить об уровнях осознавания, 
которые являются показателем мотивационнной ценности осознаваемого феномена. 
Однако в рассматриваемых здесь случаях такая связь может быть подвергнута 
сомнению. Описанное выше изменение отношений между сознанием и бессознательным 
у лиц с парафилиями извращает эту связь, представляя собой одно из проявлений 
диссоциации.
Е.В.Черносвитов (1985) выделяет две функции сознания: предметную, проявляющуюся 
в пространственно-временной ориентированности, и смысловую - в 
ценностно-смысловой ориентированности. Он считает, что в нормальном сознании 
есть пограничные зоны, где эти функции диссоциированы, не совпадают, в 
патологии же возможны такие проявления диссоциации, как, например, отношение к 
своему телу как к предмету. 
В качестве дизонтогенетического механизма диссоциации выступает асинхрония 
развития. "Разновозрастность" мозговых функций, по-видимому, приводит к 
недостаточной их интеграции и разной степени участия в обеспечении целостной 
психической деятельности.
Нейрофизиологическим механизмом диссоциации являются нарушения взаимодействия 
различных областей мозга. Как показывают исследования, у таких индивидов 
изменены межполушарные и корково-подкорковые взаимоотношения. Ввиду часто 
встречающихся у лиц с парафилиями признаков левшества особый интерес 
представляют особенности межполушарной организации психических процессов у 
левшей. А.В.Семенович (1991) относит к таковым сравнительную функциональную 
недифференцированность мозговых структур леворуких, в частности, создающую 
базис для появления системы межмодальных связей, функциональную 
амбилатеральность и относительную функциональную разобщенность, автономность 
гемисфер. Центральным моментом психологической структуры синдромологии левшей, 
по ее мнению, является отсутствие системности нарушений, "у них имеет место 
мозаичность, диссоциация степеней сохранности различных звеньев, уровней 
произвольности и способов реализации одного и того же психического процесса", 
что может проявляться в "уязвимости и раскоординированности когнитивного и 
аффективного уровней регуляции психической деятельности", "недостаточной 
сформированности базиса автоматизированного поведения, частого осознания 
средств навыков". Иными словами, у левшей могут осознаваться процессы, которые 
никогда или только в особых условиях осознаются у правшей, и, следовательно, 
можно предполагать, что обычно осознаваемые у правшей процессы могут протекать 
на неосознаваемом уровне.
Понятно, что у левшей особенности нормальной психической деятельности и 
психопатологической симптоматики выражены четче, чем в исследуемой популяции. 
Правополушарная патология, наблюдаемая у лиц с парафилиями, клинически 
проявляется более стертыми признаками.
Экспертное заключение о наличии нарушения сознания у испытуемого в момент 
правонарушения базируется на суждении о степени его дезинтеграции в двух 
аспектах:
1) через оценку экспертом субьективного описания испытуемым состояния разных 
сфер психической деятельности-восприятия, мышления, эмоций и воли 
(психопатологический аспект);
2) через оценку экспертом вербального и невербального поведения испытуемого в 
момент правонарушения (поведенческий аспект).
При этом целесообразно рассматривать механизм такой дезинтеграции как 
дизонтогенетически обусловленный регресс одних составляющих сознания при 
относительной сохранности других.
Клинический опыт работы с лицами с парафилиями позволяет обратить внимание на 
то, что для части таких индивидов характерны выраженные флюктуации сознания 
(Ясперс К.,1973). Часто в течение беседы обращают на себя внимание изменение 
мимики, моторики, расфокусированность взгляда, отрешенность при добросовестных 
попытках описать свои переживания в ситуации правонарушения. Иногда подобные 
состояния провоцировались ситуацией дихотического прослушивания или длительным 
нейропсихологическим обследованием. В ряде случаев сами пациенты обращали 
внимание врача на то, что они с трудом отличают фантазии от реальности. 
В свое время Я.П. Ясинский (1935) описывал появление сумеречных состояний 
сознания у больных, страдающих шизофренией, вследствие психотравмирующих