исследования показали, что между ригидностью и возрастом существуют сложные 
взаимоотношения, однако бесспорным остался факт, что у молодых людей и лиц 
среднего возраста (т.е. в репродуктивном периоде) ригидность меньше выражена, 
чем у детей и пожилых. В норме психическая ригидность имеет тенденцию к 
плавному снижению в 11-17 лет с резким "провалом" в 18-25 лет и дальнейшим 
незначительным повышением до 45 лет; при патологии повышение ее происходит 
более резко (Залевский Г.В.,1993).
Если ригидность рассматривать как необходимый механизм эволюционной адаптации, 
направленный прежде всего на закрепление усвоенных реакций и использование 
прошлого опыта, то тогда, в соответствии с теорией В.А.Геодакяна (1993), эта 
характеристика должна расцениваться как женская в отличие от мужской 
флексибельности. Действительно, H.Guetzkow (1951) обнаружил, что женщины 
значительно ригиднее мужчин. Позднее A.Luchins показал большую флексибельность 
мальчиков по сравнению с девочками, т.е. пол явился дифференциальной 
детерминантой ригидности. Г.В.Залевский при сравнении различных по половому 
признаку групп в их возрастной динамике обнаружил, что мальчики 12-13 лет 
ригиднее, чем девочки; на последующих же возрастных ступенях картина резко 
меняется - более ригидными оказываются девочки, из чего был сделан вывод о 
меньшей интенсивности снижения ригидности у женщин. Сопоставление мужчин и 
женщин по пространственным (интраструктурным) проявлениям психической 
ригидности дало дифференцированную картину с неоднозначными связями психической 
ригидности и пола. Более ригидными женщины оказались в сферах праксической и 
когнитивной, но более флексибельными - в психосоциальной подструктуре личности 
- в сфере межличностных отношений. Причем как в норме, так и в патологии, 
происходит сглаживание различий между полами с возрастом.
Проблема ригидности не сводится к рассмотрению ее в рамках теории личности и 
приобретает новое звучание при анализе ее как характеристики "состояний". 
Особую роль играет ригидность в состояниях психической напряженности, при 
которой поведение становится негибким, утрачивает пластичность, свойственную 
ему в нейтральной обстановке.
В данном же контексте следует иметь в виду упомянутый выше когнитивный 
диссонанс, согласующий установки и представления личности путем, например, 
уменьшения психологической значимости образующих его элементов. Один из 
механизмов этого - уменьшение отчетливости образа "Я", в силу чего 
эмоциональное отношение к себе смещается в сторону безразличия и самооценка 
перестает выполнять функцию регулятора поведения. Это, в свою очередь, приводит 
к повышению роли неосознаваемой регуляции поведения и повторению однотипных 
ситуаций без извлечения познавательного опыта, т.е. к стереотипному поведению.
Стереотипии есть рудименты ранее целенаправленных и структурированных действий, 
позднее механизировавшихся, сделавшихся привычными и вышедшими из-под контроля 
сознания и воли. Подобное поведение подвергается дальнейшей трансформации, 
сокращается и упрощается, приобретая отпечаток бессмысленности и нелепости 
(Шевченко Ю.С., 1992).
В свете изложенного можно сделать вывод, согласно которому ригидность, обладая 
онтогенетическими и половыми различиями, возникая в результате различных 
психических расстройств, означает псевдофеминизацию особенностей высшей нервной 
деятельности с облегчением запуска регрессивного механизма и выявлением 
инфантильных способов реагирования. Последние в дальнейшем, благодаря в том 
числе той же ригидности, имеют тенденцию к стереотипизации, что ведет к 
формированию специфических клинических феноменов, например, компульсивного 
сексуального поведения.
8.2 Синдромообразование парафилий
8.2.1 Насильственность
Насильственность - аутохтонность девиантных переживаний и побуждений, 
возникающих вне жесткой зависимости от произвольных волевых усилий, 
приобретающих характер неодолимости и отчуждаемых личностью.
Органическая природа обсессивно-компульсивных расстройств (ОКР) на сегодняшний 
день не подвергается сомнению. T.R.Insel (1991) проводил сопоставление больных 
с поражением лобных долей мозга с пациентами с ОКР. Первые обладают сниженной 
рефлексией, грубым аффектом и отсутствием беспокойства. Вторые, обнаруживающие 
усиленную активацию лобной доли с минимальными тормозящими эффектами на всю 
систему, напротив, проявляют повышенную ригидную рефлексию (комплекс вины, 
например), интенсивное аффективное реагирование (депрессия) и склонность к 
беспокойству с ожиданием негативных последствий. Стриатум оказывается также 
особо важным для посредничества автоматизированного, или "субкортикального" 
поведения, которое P.MacLean назвал "субрутинным". Эти типы поведения, которые 
могут включать филогенетически древние паттерны груминга, также как 
автоматизированные видоспецифические навыки, оказываются зависимыми от 
стриальной активности. Предполагается поэтому, что усиленная активность 
кортико-стриально-таламо-кортикального кольца может генерировать эти 
"субрутины", приводя к неуместным, несоответствующим и непредвиденно 
повторяющимся ритуалам по типу груминга.
Подобное допущение наталкивается на некоторые проблемы, поскольку такие 
неотъемлемые аспекты ОКР, как навязчивые мысли и побуждения, внутренняя борьба, 
не могут быть смоделированы у других видов. К тому же моторные паттерны 
груминга при ОКР не являются аномальными сами по себе и их аномальность 
определяется их избыточностью и неуместностью. Таким образом, поиски типов 
поведения животных, релевантных ОКР, заставляют обратиться к тем паттернам, 
которые либо повторяются, либо неуместны. 
Смещенное поведение полностью удовлетворяет критериям модели компульсивных