подразумевающий наличие определенных оптимальных для него критических периодов. 
До этого периода организм еще слишком незрелый, а после - уже невосприимчивый к 
некоторым стимулам, тогда как в этот период импринтирование оказывается не 
только возможным, но и сохраняется на длительное время (Тинберген Н., 1981, 
1993).
Если же прибегнуть к более современным нейрофизиологическим представлениям о 
закреплении той или иной формы поведения, то становится ясно, что поведенческие 
реакции не станут стереотипизироваться, если при обратной афферентации по 
завершении поведения не произойдет совпадения полученной информации и прошлого 
опыта. Контролирующий же степень этого соответствия акцептор действия 
основывается на очень сильном наследственном безусловном рефлексе и 
представляет собой существующий до оформления самого рефлекторного акта 
комплекс возбуждений, который может быть сравним с обратной афферентацией. Если 
получаемая информация не соответствует этому заготовленному комплексу 
возбуждений, то желаемая цель не считается достигнутой и возникает 
необходимость в дальнейшей эфферентной деятельности (Судаков К.В., 1990). Таким 
образом, сам факт рефлекторного подкрепления не может служить доказательством 
"неистинности" влечений, поскольку это подкрепление в принципе невозможно без 
предварительной готовности к нему индивида. Проблема же в результате смещается 
в сторону поиска путей возникновения именно такого акцептора действия, в 
формировании которого, по-видимому, играют роль как наследственно заданные, так 
и воздействующие в ходе раннего онтогенеза факторы.
Неудовлетворенность традиционными ссылками на условно-рефлекторную теорию при 
объяснении аномального сексуального поведения привела многих исследователей к 
рассмотрению иных механизмов его подкрепления. Среди последних особое внимание 
привлек импринтинг (Money J., 1963; Leonhard K., 1964). Говоря о возможности 
импринтинга при формировании сексуальных перверсий, А.В. Арутюнян (1984) 
подразумевал под ним сочетание первых в индивидуальной жизни субъекта 
проявлений какой-либо физиологической функции с одновременным действием 
внешнего фактора, приобретающего отныне пусковое значение. Однако основные 
черты импринтинга определяются как предрасположением индивида к определенному 
мотивационному научению, так и существованием унаследованной реакции на 
заучиваемую стимуляцию. Половое импринтирование, ограниченное определенным 
чувствительным (критическим) периодом предположительно раннего онтогенеза и 
проявляющееся по достижении половой зрелости, обусловливается единством раннего 
личного опыта с соответствующим предрасположением, причем процесс обучения лишь 
ограничивает предсуществующее предпочтение (Хорн Г., 1988), выбирая среди 
конкурентных раздражителей наиболее приемлемый.
В этологии различают родительский и половой импринтинг. J.Vidal (1976) 
указывает, что у цыплят чувствительный период для полового импринтинга (с 31 до 
45 суток) наступает позднее, чем для сыновнего (до 30 суток). P.Bateson (1979) 
считает, что половой импринтинг имеет гораздо большее значение для 
распознавания членов своей семьи, чем для распознавания особей своего вида. Он 
дает возможность животному ознакомиться и запомнить особенности своих близких 
родственников, а впоследствии выбрать такого полового партнера, который будет 
лишь слегка (но не очень сильно) отличаться от его родителей и семейных 
собратьев. Половой импринтинг срабатывает не сразу, а тогда, когда они имеют 
признаки молодого животного, это обеспечит надежное опознание их облика, когда 
они станут взрослыми.
По-видимому, асинхронии развития, лежащие в основе парафилий и расстройств 
половой идентичности приводят, в частности, к искажению и временному сдвигу 
периодов чувствительности к импринтингу. Совпадение двух форм импринтинга по 
времени в случае ретардации может привести к фиксации сексуального влечения на 
членах семьи, в частности, на собственных детях, а в случае преждевременного 
полового созревания - на родителях, что может обусловливать возникновение 
инцестуозных связей.
Хотя феномен остается недоказанным у человека, на примерах парафильного 
поведения можно привести веские доказательства в его пользу. Например, пациенты 
с трансвестизмом всегда хорошо помнят и описывают первый эпизод переодевания, 
сопровождавшийся специфическими интенсивными эмоциональными переживаниями (не 
только сексуальным возбуждением, но и психологическим удовлетворением при 
трансвестизме двойной роли). В анамнезе некоторых больных с эксгибиционизмом 
также удалось выявить эпизод, когда они видели акт обнажения другого лица со 
стороны, который четко зафиксировался в воспоминаниях с двойной эмоциональной 
окраской - страха и интереса. Можно говорить и об импринтировании, скажем, 
окружающей обстановки, подобные примеры приводятся ниже, где обсуждается вопрос 
о территориальном поведении.
Феномен "якорения", когда один достаточно простой стимул (например, 
прикосновение, вызывает в памяти целый паттерн ощущений и переживаний, имевших 
место ранее, в момент воздействия этого стимула, используется в психотерапии 
(тактильные якоря - гештальттерапия, нейролингвистическое программирование; 
вербальные якоря - психоанализ; мышечные - телесно-ориентированная 
психотерапия). С.Гроф (1994) называет аналогичное явление "системой 
конденсированного опыта" (СКО). В этих случаях речь, конечно, не идет об 
импринтинге в прямом смысле этого термина, однако сходство механизмов отрицать 
нельзя. По-видимому, некоторые формы фиксированного поведения, в том числе и 
парафильного, возникают именно по такому механизму.
В психоанализе считается, что осуществление первичной идентификации на оральной 
стадии происходит путем поглощения, оральной интроекции, инкорпорации. Очевидно,
 это только один из возможных вариантов идентификации. Обращает на себя