Результаты этих интригующих исследований еще раз обращают наше внимание на 
сложность процесса биологической половой детерминации. Мы убедились в том, что 
организм в процессе половой дифференциации, предшествующей рождению, должен 
пройти многочисленные фазы, каждая из которых подвержена сбоям. Эти 
исследования также заставляют нас поставить фундаментальный вопрос: благодаря 
чему мы становимся мужчинами или женщинами? Раскрывая этот вопрос, мы обратимся 
далее к роли социального научения в формировании гендерной идентичности после 
рождения.
Влияние социального научения на гендерную идентичность.
    До сих пор мы рассматривали исключительно биологические факторы, 
участвующие в процессе формирования гендерной идентичности. Однако наши 
ощущения себя мужчинами и женщинами базируются не только на нашей биологической 
данности. Согласно теории социального научения, наша идентификация либо с 
мужскими, либо с женскими ролями, или же и с теми и другими (андрогиния) 
преимущественно является результатом социальных и культурных моделей и влияний, 
воздействующих на нас на ранних этапах нашего индивидуального развития (Lips, 
1997; Lorber, 1995).
    Еще до рождения своего ребенка родители (а нередко и другие взрослые, 
участвующие в воспитании) имеют предвзятые представления о том, чем мальчики и 
девочки отличаются друг от друга. С помощью множества явных и неявных средств 
они сообщают о собственных взглядах своим детям (Witt, 1997). Ожидания, 
связанные с гендерными ролями, оказывают влияние на окружение, в котором 
воспитывается ребенок, начиная от цвета обоев в детской и заканчивая выбором 
игрушек. Эти ожидания влияют также и на образ мышления родителей в отношении 
своих детей. Так, в ходе одного исследования родителей просили описать 
родившихся у них младенцев. Родители мальчиков описывали их как «сильных», 
«активных» и «крепких», тогда как родители девочек использовали такие слова, 
как «мягкая» и «нежная». При этом все новорожденные имели приблизительно 
одинаковый уровень развития мускулатуры (Rubin et al., 1974). Неудивительно, 
что ожидания, связанные с гендерными ролями, влияют и на то, как родители 
реагируют на своих детей. Так, мальчика, вероятно, будут побуждать подавлять 
слезы, если он поцарапает колено, а также проявлять другие «мужские» качества, 
такие как независимость и агрессивность. Девочек же будут поощрять за 
проявления заботы и участия (Hyde, 1996; Mosher & Tomlins, 1988; Siegal, 1987).
    К возрасту 18 месяцев у большинства детей прочно формируется гендерная 
идентичность. Начиная с этого момента подкрепление гендерной идентичности 
отчасти приобретает характер замкнутого круга. Ведь большинство детей уже 
активно стремятся вести себя таким образом, какому их научили воспитатели 
(Kohlberg, 1966; Sedney, 1987). Нередки случаи, когда девочкам приходится 
пройти через период, на протяжении которого их заставляют одеваться в вычурные 
платьица или упражняться в выпечке пирожных на кухне, в то время как их 
собственные матери уже давно сменили свой гардероб на более практичный и 
навсегда отказались от карьеры домохозяйки.
    {Хотя в последнее время родители становятся все более восприимчивыми к тому,
 какого рода игрушки требуются их детям, многие из них до сих пор выбирают 
совершенно различные игрушки и виды занятий для девочек и мальчиков}
    Аналогично, маленькие мальчики обычно увлекаются образами супергероев, 
полицейских и других культурных ролевых моделей и пытаются выработать формы 
поведения, соответствующие этим ролям.
    Антропологические исследования других культур также подтверждают точку 
зрения теории социального научения на формирование гендерной идентичности. В 
нескольких обществах различия между мужчинами и женщинами, которые нам 
представляются врожденными, вовсе никак не проявляются. В частности, в 
классической работе Маргарет Мид «Пол и темперамент в трех примитивных 
обществах» (Margaret Mead, Sex and Temperament in Three Primitive Societies, 
1963) автор приходит к выводу, что для других обществ могут быть характерны 
совершенно иные представления о том, что свойственно мужчинам, а что — женщинам.
 В этой широко цитируемой книге, представляющей собой отчет об исследованиях в 
Новой Гвинее, Мид описывает два общества, в которых различия между мужчинами и 
женщинами минимальны. Мид отмечает, что в племени мандагамор (Mundugumor) оба 
пола проявляют агрессивные, безэмоциональные, независимые и эгоцентрические 
формы поведения. В соответствии с нормами нашего общества такое поведение 
рассматривалось бы как типично мужское. В противоположность данной культуре 
среди арапеш (Arapesh) и женщинам и мужчинам свойственны проявления нежности, 
чуткости, взаимопомощи, заботы, а также отсутствие агрессии, что в нашем 
обществе рассматривалось бы как проявления женственности. А среди чамбули 
(Tchambuli), как уже говорилось в параграфе, открывающем данную главу, мужские 
и женские гендерные роли фактически являются противоположными тому, что 
считается типичным для американцев. Однако нет никаких свидетельств в пользу 
того, что представители этих обществ имеют какие-либо биологические отличия от 
американцев. Поэтому можно предположить, что представления этих народов о том, 
что присуще мужчинам, а что женщинам, являются результатом процесса социального 
научения.
    Наконец, сторонники теории социального научения в отношении формирования 
гендерной идентичности ссылаются на различные исследования, проводимые с детьми,
 родившимися с амбивалентными наружными половыми органами. Такие дети часто 
причисляются либо к одному, либо к другому полу, после чего воспитываются 
соответствующим образом. Большинство ранних исследований в этой области было 
проведено группой ученых, возглавляемой Джоном Мани (John Money) в госпитале 
Университета Джонса Хопкинса (Johns Hopkins University Hospital). В период,