является генетический дефект, препятствующий превращению тестостерона в гормон 
дигидротестостерон (ДГТ), который играет принципиальную роль в нормальном 
развитии наружных половых органов мужского плода. У мужчин, страдающих данным 
нарушением, яички не опускаются до рождения, а пенис и мошонка остаются 
недоразвитыми, напоминая клитор и половые губы. У них также частично 
формируется неглубокая вагина. Поскольку их гениталии больше напоминают женские,
 чем мужские, мужчины, страдающие ДГТ-недостаточностью, обычно идентифицируются 
и воспитываются как девочки. (Мужчины, отличающиеся этим аномальным механизмом 
половой дифференциации, также иногда описываются как страдающие синдромом 
5-альфа редуктазы (5-alpha reductase syndrome).) Однако поскольку их яички 
продолжают функционировать, в период полового созревания, когда увеличение 
выработки тестостерона устраняет ДГТ-недостаточность, происходит удивительное 
превращение. В результате данного процесса яички этих индивидов опускаются и их 
клиторообразный орган превращается в пенис. Короче говоря, мужчины, страдающие 
ДГТ-недостаточностью, претерпевают стремительную трансформацию, и их женский 
облик изменяется на мужской. Какова же их реакция на этот процесс?
   Мужчины, страдающие ДГТ-недостаточностью. Обладающие нормальным набором 
хромосом (XY) мужчины, у которых в результате генетического дефекта, 
препятствующего превращению тестостерона в ДГТ в период пренатального развития, 
формируются гениталии, напоминающие женские.
    Группа ученых из Университета Корнелл провела исследование с участием 18 
мужчин, страдающих ДГТ-недостаточностью и воспитывавшихся как девочки в 
сельских общинах Доминиканской Республики (Imperato-McGinley et al., 1979). 
Когда в подростковом возрасте тела этих мужчин начали претерпевать 
трансформацию, реакцией 16 из них явилось принятие традиционных мужских 
гендерных ролей, предписываемых их культурой. Результаты данного исследования 
ставят под сомнение широко распространенное представление о том, что если 
гендерная идентичность уже сформирована в первые годы жизни, она не может быть 
изменена без серьезных эмоциональных травм.
    Однако учеными был выдвинут ряд серьезных аргументов, ставящих под сомнение 
ценность результатов данного исследования. Во-первых, культура этой Карибской 
страны по своему характеру в высшей степени мужская, что могло способствовать 
более охотному принятию исследуемыми индивидами мужской гендерной идентичности. 
Действительно, многие из них подвергались огромному социальному давлению в 
форме насмешек. Соплеменники называли их «кевоте» (quevote), что означает 
«пенис в 12 (лет)», или «мачихембра» (machihembra) — «сначала женщина, потом 
мужчина». Во-вторых, исследование проводилось ретроспективно, в период, когда 
изучаемые лица были уже взрослыми. Поскольку воспоминания людей не всегда 
достоверны, нет оснований с уверенностью утверждать, что все эти молодые люди в 
детском возрасте подвергались исключительно женской гендерной социализации.
    Изучение трех описанных выше разновидностей аномальной половой 
дифференциации не дает основания для однозначных выводов. В первом примере 
страдающие САН мужчины, обладающие нормальным мужским набором хромосом, но 
невосприимчивые к выделяемым собственным организмом андрогенам, приняли женскую 
гендерную идентичность в соответствии с характером их воспитания. Во втором 
случае пренатально маскулинизированные женщины, обладающие женским набором 
хромосом, проявляли типично мужские формы поведения, несмотря на то что они 
воспитывались как девочки. И наконец, в третьем случае индивиды, обладающие 
мужским набором хромосом, чьи биологические мужские признаки не были очевидны 
до наступления периода полового созревания, успешно сменили свою гендерную 
идентичность на мужскую несмотря на начавшийся в раннем возрасте процесс их 
социализации как девочек. Действительно ли результаты данных исследований 
противоречат друг другу или же существует правдоподобное объяснение этих 
кажущихся несоответствий?
    <Вопрос для критического размышления. Какая схема исследования позволила бы 
исследователям определить, является ли изменение гендерной идентичности мужчин, 
страдающих ДГТ, в подростковом возрасте подлинным и естественным процессом либо 
же мы имеем дело с искусственным процессом «культурной контаминации»? Будет ли 
эксперимент, проведенный по такой схеме, этически безупречен?>
    Как уже говорилось выше, некоторые данные позволяют предположить, что 
пренатальные андрогены оказывают влияние на половую дифференциацию мозга, а 
также запускают процесс маскулинизации половых структур. Тот же генетический 
дефект, который препятствовал маскулинизации гениталий у мужчин, страдающих САН,
 в первом приведенном нами примере, мог также блокировать и маскулинизацию их 
мозга, тем самым способствуя развитию женской гендерной идентичности. 
Аналогично, мальчишеское поведение внутриутробно маскулинизированных женщин во 
втором примере также может объясняться маскулинизирующим влиянием пренатальных 
андрогенов на мозг. И все же благодаря чему мужчины, страдающие 
ДГТ-недостаточностью, претерпевают относительно безболезненную трансформацию 
женской гендерной идентичности в мужскую? Возможно, их мозг был пренатально 
запрограммирован развиваться по мужскому образцу. Предположительно, они 
обладали нормальным уровнем андрогенов и за исключением генитального развития 
были в состоянии адекватно реагировать на воздействие этих гормонов во время 
критических фаз пренатального развития. Мы не можем с уверенностью утверждать, 
что пренатальные андрогены маскулинизируют мозг. Однако такая интерпретация 
позволяет дать правдоподобное объяснение того, каким образом страдающие 
ДГТ-недостаточностью индивиды, на гормональном уровне уже предрасположенные к 
формированию мужской гендерной идентичности, хотя и идентифицируемые как 
девочки, могут изменить свою идентичность на мужскую в подростковом возрасте 
под влиянием телесных изменений.