оваривать с ним, зная, что это может увидеть Хацумомо.

Вскоре Нобу повернулся ко мне и 
сказал:
– До чего же скучными были эти поединки. Когда на ринг выйдет Миягияма, мы 
сможем увидеть настоящее мастерство.

Я решила действовать.

– Но борьба, которую мы только что увидели, казалась такой впечатляющей! – 
сказала я. – И это все сопровождалось очень интересными комментариями 
президента Нобу-сан. Не могу поверить, что мы еще не увидели лучшего поединка.

– Не смеши, – сказал Нобу. – Ни одного из этих борцов нельзя поставить в один 
ряд с Миягияма.

Через плечо Нобу я могла видеть Хацумомо. Она беседовала с Авайюми и, казалось, 
совсем не смотрела в мою сторону.

– Может, с моей стороны глупо об этом спрашивать, – начала я, – но как такой 
маленький борец, как Миягияма, может быть самым 
великим?
Если бы вы увидели мое лицо, то подумали бы, что предмет разговора интересует 
меня больше всего на свете. И если бы кто-то со стороны увидел нас, то подумал 
бы, что мы разговариваем о чем-то сокровенном. Поэтому я порадовалась, когда 
поймала на себе взгляд Хацумомо.

– Миягияма только выглядит небольшим, потому что все остальные гораздо жирнее 
его.

Со временем мне пришла в голову мысль представить на месте Нобу Председателя. 
Каждый раз, когда он что-то говорил, я старалась не замечать его резкости и 
представлять себе мягкость Председателя. Постепенно мне удалось вообразить себя 
не в выставочном зале, а на банкете, сидящей на коленях перед Председателем. Я 
сумела почувствовать себя счастливой и оказаться вне времени и пространства. 
Такое состояние могло продолжаться долго, но в какой-то момент я сделала 
незначительное замечание, которое теперь уже даже не могу вспомнить, на что 
Нобу отреагировал следующим 
образом:
– О чем ты говоришь? Только дурак может так 
рассуждать!
Улыбка быстро спала с моего лица, словно кто-то обрезал ножом натянутые струны. 
Нобу смотрел мне в глаза. Конечно, Хацумомо сидела слишком далеко от нас, но я 
почему-то была уверена – в тот момент она наблюдала за нами. И тут я подумала, 
что если начинающая молодая гейша заплачет перед мужчиной, практически каждый 
воспримет это как свидетельство ее влюбленности. В обычной ситуации я бы 
извинилась в ответ на это резкое замечание. Сейчас же я представила, что не 
Нобу, а Председатель сказал мне эти резкие слова, и у меня задрожали губы. Я 
опустила голову и устроила великое представление.

К моему удивлению, Нобу 
сказал:
– Я тебя 
обидел?
Мне не составило труда продолжать театрально сопеть. Нобу долго смотрел на меня,
 после чего 
сказал:
– Ты очаровательная девочка.

Уверена, он собирался сказать что-то еще, но в этот момент в зал вошел Миягияма,
 и толпа заревела.

Долгое время Миягияма и еще один борец по имени Сайхо расхаживали по возвышению,
 зачерпывая соль и разбрасывая ее вокруг, а затем топали ногами. Каждый раз, 
когда они припадали к земле лицом друг к другу, они напоминали мне два огромных 
валуна, которые кто-то переворачивает. Несмотря на то, что Сайхо был выше и 
гораздо тяжелее, казалось, Миягияма наклонялся вперед сильнее. Сложно было 
предположить, что кто-то сможет сдвинуть с места Сайхо. После того как они 
становились в исходную позицию восемь или девять раз, Нобу прошептал 
мне:
– Хатаки коми. Он собирается использовать хатаки коми. Только посмотри на его 
глаза.

Я последовала совету Нобу, но заметила, что Миягияма вообще не смотрит на Сайхо.
 Думаю, тому очень не нравилось равнодушие противника, и он смотрел на него с 
ожесточением зверя. Его челюсть была такой массивной, что форма головы 
напоминала гору. От злости лицо Сайхо налилось кровью и стало красным. Но 
Миягияма продолжал действовать, словно он едва замечает Сайхо.

– Осталось совсем недолго, – прошептал мне Нобу.

Увидев, как Миягияма наклонился вперед, я решила, что он собирается н