очесть. Тыква подошла к 
маленькому ящичку, стоящему на циновке, достала дощечку со своим именем и 
повесила ее на первую попавшуюся пустую вешалку. Дощечка на стене служила 
листком для подписей.

Потом мы заходили в другие классные комнаты и «расписывались» таким же образом. 
У Тыквы в тот день было четыре урока – музыка, танцы, чайная церемония и особый 
вид пения, называемый нагаута. От переживаний, что она пришла последней, Тыква 
беспрестанно теребила пояс своего платья. Лишь когда мы собирались уходить из 
школы, чтобы позавтракать в окейе, и уже надели ботинки, Тыква отчасти 
успокоилась, заметив бегущую через сад маленькую девочку нашего возраста с 
растрепанными волосами.

В окейе мы съели суп и тотчас же вернулись в школу. Тыква сразу разложила свой 
сямисэн. Это необычный музыкальный инструмент. Некоторые называют его японской 
гитарой, но на самом деле он гораздо меньше, чем гитара, с деревянной декой, с 
тремя вращающимися деревянными колышками на конце. Тело инструмента 
представляет собой деревянный ящик, обтянутый сверху, как барабан, кошачьей 
кожей. Итак, Тыква разложила свой сямисэн и с высунутым языком принялась 
настраивать его. Но у нее совершенно не было музыкального слуха, поэтому ноты 
скакали, как лодки на волнах, так и не находя своих мест. Вскоре всю комнату 
аккуратно, как шоколадки, уложенные в коробке, заполнили девочки с сямисэнами. 
Я, не отрываясь, следила за дверью в надежде в один прекрасный момент увидеть 
Сацу.

Спустя какое-то время вошла учительница – маленькая пожилая женщина с 
пронзительным голосом. Ее звали Мизуми, а это по звучанию очень близко к незуми,
 по-японски «мышь», и за глаза ее так и звали Мышью.

Мышь встала коленями на подушечку перед классом и даже не попыталась принять 
доброжелательный вид. Когда ученицы дружно поклонились ей и сказали: «Доброе 
утро», она лишь сердито посмотрела на них, не проронив ни слова. Наконец она 
взглянула на висевшую на стене доску и вызвала первую ученицу.

Та девушка, видимо, обладала большим самомнением. Она буквально выплыла на 
середину комнаты, поклонилась учительнице и начала играть. Через две минуты 
Мышь остановила ее и высказала по поводу ее игры массу неприятных замечаний. 
После этого она раскрыла веер, обмахнула им ученицу и отпустила ее. Девочка 
поблагодарила ее, поклонилась и вернулась на свое место, а Мышь назвала имя 
следующей ученицы.

Так продолжалось около часа, до тех пор пока очередь не дошла до Тыквы. Она, 
как я заметила, очень нервничала, и действительно с самого начала все пошло не 
так, как надо. Сперва Мышь остановила ее, взяла сямисэн и перетянула струны. 
Тыква продолжила игру, но ученицы начали переглядываться, не понимая, какую 
пьесу она пыталась исполнить. Мышь сильно стукнула по столу, велела всем 
смотреть на нее и сложенным веером стала отбивать такт, помогая Тыкве. Но все 
оказалось бесполезным, и Мышь вышла из себя. Она принялась растягивать Тыкве 
пальцы и в конце концов бросила инструмент на циновки. Тыква подняла его и 
пошла на свое место со слезами на глазах.

Потом я поняла, почему Тыква так старалась не прийти в класс последней. Девочка 
с непричесанными волосами, бежавшая в школу, когда мы уходили на завтрак, вышла 
в центр комнаты и поклонилась.

– Не трать свое время на то, чтобы быть вежливой со мной, – проскрипела Мышь. – 
Если бы ты не спала так долго сегодня утром, то пришла бы вовремя.

Девочка извинилась и начала играть, но учительница не обращала на ее игру 
никакого внимания. Она лишь 
сказала:
– Ты очень долго спишь по утрам. Ты хочешь, чтобы я учила тебя, а сама даже не 
удосужишься прийти вовремя в школу. Иди на место. Я не хочу больше тратить на 
тебя свое время.

Когда урок закончился и класс отпустили, Тыква вывела меня на середину комнаты, 
и мы обе поклонились Мыши.

– Я бы хотела представить вам Чио, госпожа учительница, и попросить вас обучать 
ее, потому что у нее очень мало способностей.

Тыква вовсе не хотела меня обидеть. Так люди иногда говорят, стремясь выглядеть 
учтивыми. Моя собственная мать сказала бы на ее месте точно так же.

Какое-то время Мышь молча разглядывала меня, а потом 
сказала:
– Ты умная девочка. Я вижу это, даже не поговорив с тобой. Возможно, ты сможешь 
помочь своей старшей сестре с уроками.

Она, безусловно, имела в виду Тыкву.

– Пиши свое имя на доске как можно раньше каждое утро, – сказала она мне. – 
Веди себя тихо в классе. Я запрещаю любые разговоры! Будь всегда внимательна во 
время уроков. Если ты будешь выполнять все эти требования, я дам тебе все, что 
смогу.

Она развернулась и вышла.

В коридоре на перемене я безуспешно искала Сацу. Неужели я больше никогда ее не 
встречу? Увидев меня такой расстроенной и грустной, одна учительница даже 
спросила:
– Что с тобой 
случилось?
– Ничего страшного. Просто я случайно прикусила губу.

Для убедительности я тут же сильно прикусила губу и почувствовала вкус крови.

На следующих уроках Тыква оказалась по крайней мере не худшей в классе, и это