атрибуты — это свойства частей, а отношения связывают систему воедино” [Hall & 
Fagen, 1956].
Таким образом, систему нельзя определить только как комплекс объектов, она 
должна подразумевать некую форму структурной организации, которая может быть 
описана как отношения между объектами. Эти отношения могут быть топологическими 
(близость, позиция) или динамическими (влияния, зависимость, взаимодействие и т.
д.). Есть достаточные основания считать все системы динамическими, во всяком 
случае таковы все системы, имеющие дело с социальными или биологическими 
объектами. “Организм напоминает скорее пламя, чем кристалл или атом” 
[Bertalanffy L. Von 1968].
В динамической системе господствует движение. Для этой организации характерна 
взаимозависимость, которая означает, что влияние одного предмета на другой или 
отношение одного предмета к другому оказывает воздействие на все его части. Все 
предметы и отношения влияют друг на друга и испытывают на себе воздействие. 
Поэтому мы можем понять части системы только как функции всей системы. Таким 
образом, для отношений между предметами и всей системой действительна также 
нон-суммарность (целое больше суммы составных частей). Лес не может пониматься 
как совокупность деревьев, человек — не собрание клеток, а семья не равна сумме 
некоторого количества индивидов, каждый из которых действует сам по себе. 
Понятие целого требует, чтобы мы поставили в центр внимания систему как таковую.
 То “новое” и “большее”, что мы тогда получим, будет связано с функцией системы 
как целого.
Системный подход содержит парадокс. С одной стороны, нужно понимать целое, 
исходя из его частей, а части — с точки зрения целого. С другой стороны, мы 
никогда не сможем полностью понять целое, даже с помощью самого хитроумного 
анализа частей и их взаимодействия между собой, так же как никогда не получим 
полного представления о части, только исходя из ее роли в более широком 
контексте, в который она входит. Решение этого парадокса подразумевает и то и 
другое: мы понимаем часть и как самостоятельную единицу, и как интегрированную 
часть целого, переходя от одной наблюдательной позиции к другой и обратно. 
(Идея осцилляции).
В психотерапии такой подход означает, что мы можем лучше понять пациента, 
рассматривая его не только через призму интрапсихических проблем (тревожность, 
внутренние дилеммы, психосоматика и т.д.), но и с точки зрения целого, т.е. в 
контексте социальных связей, составной частью которых он является. Поведение 
отдельного пациента, на первый взгляд представляющееся отклонением от нормы, 
необычным или странным, при индивидуальном подходе может стать естественным или,
 по крайней мере, понятным, если рассматривать его как ответ на взаимоотношения,
 которые имеют место в некоей центральной для него системе, частью которой он 
является (например, в семье). Наше понимание, может быть, усилится, если 
раздвинуть перспективу и представить семью пациента в качестве подсистемы, 
взаимодействующей с другими подсистемами, например, с соседями по дому.
Отметим в связи с этим еще один важный аспект теории систем — иерархичность. 
Это значит, что всякая система может рассматриваться как подсистема в рамках 
другой, более крупной системы. Элементы системы рассматриваются далее как 
неделимые единицы анализа. Понятие иерархии в значительной степени подчеркивает 
свойство теории систем находить ту или иную точку зрения. Именно мы — 
наблюдатели, исследователи и психологи — выбираем разрешающий уровень для 
изучения системы. Выбираемый уровень расщепления оказывает значительное влияние 
на то, что мы видим и как оцениваем увиденное. При работе с ребенком в 
психиатрической клинике мы воспринимаем его психическое заболевание как нечто 
происходящее в нем самом. Работая с его семьей, мы можем сделать вывод о связи 
его симптомов с семейным конфликтом. Сделав следующий шаг, мы можем увидеть 
общее неблагополучие семьи в широком социальном контексте, например, проблемы в 
школе, низкооплачиваемая работа родителей, плохие жилищные условия и т.д. 
Одновременно с ростом наших знаний о связях и процессах взаимодействия, которые 
постепенно привели к аномальному поведению пациента, мы начинаем постигать всю 
сложность происходящего.
Каждую систему можно определить исходя из ее границ по отношению к окружению. 
Все, что находится внутри границы, относится к системе; то, что лежит за 
пределами, к ней не относится. Можно сказать, что граница осуществляет защиту 
структуры и функций системы. В некоторых случаях границы воспринимаются как 
фиксированные, в других — как подвижные. Для удовлетворительного 
функционирования системы необходимо, чтобы разграничительные линии обозначались 
ясно и четко, но при этом были подвижны. В этом случае они способствуют 
сохранению внутренней стабильности, и вместе с тем система обладает той 
открытостью, которая необходима для ее адаптации и развития в соответствии с 
изменениями внутри и вне системы. Фиксированные границы ведут к уменьшению 
обмена с другими системами, следствием чего является изоляция и застой. Слабые 
и нечеткие границы приводят к неясностям относительно дифференцирования и 
функций внутри системы.
Понятие энтропия заимствовано из термодинамики. Суть ее заключается в том, что 
система, не получающая энергию извне, постепенно приходит в состояние 
недостаточного дифференцирования, утраты структуры и в конечном счете — к 
полной аморфности и тепловой смерти. Энтропию можно расматривать как состояние 
беспорядка. Каждая система поддерживает внутри своих границ негативную энтропию 
(негэнтропию). Структура системы и ее дифференцирование способствуют сохранению 
негативной энтропии, того порядка, который господствует внутри системы. Граница 
необходима для защиты от угрозы распада, т.е. нарастания энтропии.
Системы считаются открытыми, когда между ними и средой происходит обмен (ввод,