Профессор был, как всегда, мили внимателен. В его присутствии я 
чувствовала, словно 
беседую с заботливым отцом.
     - Я намерена бросить занятие гейши.
     - Да, мне это представляется правильным решением, но что ты думаешь дальше 
делать?
     Тогда я, глядя профессору в глаза, ответила прямо:
     - Я хотела бы выйти замуж, поскольку больше не смогу работать гейшей.
     Профессор согласно кивнул.
     - У тебя есть уже кто-то на примете?
     Тогда у меня было три воздыхателя, которые бы женились на мне не 
задумываясь.
     Один был наследником владельца фирмы по производству пуговиц в Осаке. Он 
часто 
бывал с отцом в Симбаси. Отец, рассудительный человек, рано потерял жену и 
содержал 
наложницу в Кита-но Синти. Она была его официальной наложницей, вместе с ней он 
приезжал 
в Токио на танцы адзума. А поскольку та была прежде гейшей, он не имел бы 
ничего против 
меня, и я была бы для него желанной невесткой.
     Вторым кандидатом был певец в жанре нагнута.
     Если бы я вышла за него, то могла бы совершенствовать свою игру на 
сямисэне. 
Вероятно, нас ожидала бы совместная успешная карьера.
     Кроме того, меня очень любили его родители, особенно мать. С ними я 
беседовала часто 
дольше, чем с их сыном. Поэтому брак с ним тоже не вызывал затруднений.
     Третьим был служащий министерства иностранных дел.
     Ему было тридцать три года, и он как раз вернулся из Англии. Разумеется, 
там у него 
была светловолосая подруга, но я полагала, что он мне более всего подходит. 
Кроме того, он 
мне из всех троих и нравился больше.
     Мы познакомились на приеме, который по случаю прибытия торговой делегации 
из 
Мексики министерство иностранных дел устраивало на природе в парке Рикуги. 
Чайную 
церемонию готовил мастер из школы Урасэнкэ, а я должна была по-английски через 
микрофон 
все объяснять. Мои волосы были завернуты вовнутрь, я надела темно-красное 
кимоно с 
длинными рукавами и узором из хризантем, орхидей, бамбука и цветов сливы, 
опоясалась 
черным с позолотой оби, на котором красовалась горная гряда. Никто бы не принял 
меня за 
гейшу.
     Тогда начальником отдела торговли был Ямамото Кумаити. Молодой сотрудник 
отдела, 
похоже, недавно вернувшийся из Англии, наблюдал за мной и осведомился у 
господина 
Ямамото обо мне. От него он узнал, что я гейша Кихару из Симбаси. Затем он 
выразил желание 
познакомиться со мной.
     - Если хотите, я мог бы вам это устроить, - предложил господин Ямамото.
     В тот же вечер этот господин в окружении других гостей прибыл в чайный 
домик 
"Ямагути".
     - Кихару, в парке Рикуги кто-то влюбился в тебя. И ему хотелось бы 
непременно с тобой 
увидеться. К тому же он еще холостой. - Господин Ямамото украдкой посмеивался, 
а я не 
могла даже вообразить, что застенчивый, покрасневший молодой человек рядом с 
ним окажется 
моим будущим мужем.
     Он был невероятно робок и опрокидывал одну рюмку сакэ за другой. Похоже, 
он пытался 
скрыть свое смущение, поскольку все подтрунивали над ним. Хоть он и не был 
особенно 
статным и держался как-то скованно, однако был неплохо одет на англиискии манер 
и говорил 
по-английски с приятным британским акцентом.
     Он был единственным сыном крупного землевладельца из Осаки и только что 
вернулся из 
Англии. Он обучался юриспруденции в Императорском университете и, несмотря на 
свои 
тридцать три года, был еще не женат, как объяснил мне господин Ямамото.
     Мой кандидат в женихи несколько раз звонил мне, и мы встречались за чаем. 
"Ради 
упражнения" наши телефонные разговоры проходили исключительно по-английски.